Предложения в которых упоминается "предмет сознания"
Всякий акт моего сознания предполагает, что о всяком возможном предмете сознания есть только одна истина, что есть только одна возможная мысль, которая выражает собою мысль всего сознаваемого.
Но это значит, что «вещь в себе» растворяется в мышлении и предметом сознания становится само сознание как «последняя сущность», как «вещь в себе».
Тот же формализм проявляется в неопределённых рассуждениях о гении, поэзии и философии и равным образом находит их повсюду; всё это продукты мыслящей рефлексии, и в таких общих рассуждениях, которые отмечают существенные различия и характеризуют их, которые искусно формулируются, но не проникают в истинную глубину содержания, вообще проявляется образование; оно является чем-то формальным, поскольку оно стремится лишь к тому, чтобы расчленить содержание, каково бы оно ни было, на составные части и выразить их в своих определениях и формах мысли; это не та свободная всеобщность, которая для себя должна быть сделана предметом сознания.
Энгельс, — состоит столько же в разложении предметов сознания на их элементы, сколько в объединении связанных друг с другом элементов в некоторое единство.
Мы имеем здесь в виду не предмет сознания, а «сознание» самости, акт восприятия, галлюцинации, сновидения, чего бы то ни было.
Всё это лишь предметы сознания, которые помогают нам справляться с обстоятельствами, управлять ими.
Управлять предметами сознания, перестраивать себя так, чтобы наилучшим способом использовать динамику обстоятельств — это вызов.
Самое обыденное ощущение уже есть предмет сознания.
Моё сознание стало предельно ясным и совершенно предметным, оставаясь при этом определённым, но только теперь предмет сознания исключительно — мысль.
Разделение поэзии на три рода — лирическую, эпическую и драматическую — выходит из её значения как сознания истины и, следовательно, из взаимных отношений сознающего духа — субъекта, к предмету сознания — объекту.
Предметом сознания может стать сам человек, его собственное поведение и внутренние переживания.
Только человек способен сделать самого себя, свой внутренний мир предметом сознания.
Человек способен сделать свой внутренний мир и самого себя предметом сознания.
Леонтьеву, первоначально сознание существует лишь в форме психического образа, открывающего субъекту окружающий его мир; на более позднем этапе предметом сознания становится также и деятельность, осознаются действия других людей, а через них и собственные действия субъекта.
Другими словами, на движущиеся предметы сознание может добраться до космического проектора, создавшего эти объекты, и перепрограммировать сам этот проектор.
Во-первых, мышление состоит столько же в разложении предметов сознания на их элементы, сколько в объединении связанных друг с другом элементов в некоторое единство.
Однако они тотчас становятся предметом сознания, как только возникает нарушение или извращение рецепции внешних воздействий.
Исходя из этого постулата и стала развиваться психология; она сделала своим предметом сознание.
Был развенчан анимизм — наделение предметов сознанием и волей.
Выражаясь иначе: всё, что только может быть предметом сознания, подлежит научному исследованию в единой связи и по единому методу.
Но сознание не есть какой-либо особый предмет, подлежащий исследованию наряду с предметами сознания.
Тот факт, что человек может превращать свои собственные мысли, чувства, желания, влечения и мотивы в «предмет сознания», свидетельствует о том, что его «я» не может быть сведено ни к ним, ни к их равноденствующей, но находится над этим зыблющимся морем.
Для «проникновения» в отдельный предмет сознанию не хватает энергии, в силу чего созерцающий субъект не способен актуализировать своё мышление.
Второй подход говорит о вездесущности сознания, которое в человеке находится в максимальном своём проявлении, в животных — в меньшем, в насекомых — в ещё меньшем, но и в неодушевлённых предметах сознание тоже предполагается в каких-то ничтожных количествах.
Если я мыслю «сам стол» (в качестве внеположной сознанию реальности), то мысль о столе должна как-то указывать именно на этот внеположный мне стол, как-то иметь его в виду в качестве своего предмета.
Обычно люди ошибаются, полагая по ограниченности сознания, что предмет может существовать лишь в одном виде.
Другими словами, предметом его философских рассуждений являются человеческое сознание, душа, человеческая жизнь в целом, а не космос, не природа, как это было у его предшественников.
К тому же, если, пока я была без сознания, подростки нашли, что искали, то у меня практически нет шансов узнать, что же представлял собой этот таинственный предмет.
Специфика опыта «яви» видится в том, что этот опыт более упорядочен, регулярен (предметы сохраняют свои основные свойства во времени и пространстве), а также в том, что предметы этого опыта оказывают сопротивление нашей воле — и именно поэтому мыслятся нами как существующие «сами по себе», а не как продукты нашего собственного сознания.
Сознание почти всегда связано с употреблением для обозначения осознаваемого слов-понятий, которые, по определению, содержат в себе указания на общие и отличительные свойства отражаемого в сознании класса предметов.
Но подобным образом и наш национальный мистицизм стремится не к тому, чтобы поднять силу духа сознанием его внутреннего безусловного превосходства над всякою внешностью, а, напротив, ведёт к совершенному уничтожению и поглощению духовной личности в том абсолютном предмете, который она над собою признала.
Мы знаем, также, что вполне полноценные чувственные образы, также как и отдельные чувственные качества, могут быть актуализированы в сознании и в отсутствие «объективного» предмета восприятия.
Даже и в других, казалось бы, удалённых от творчества, предметах широкое сознание уловит элемент подлинного творчества.
Иначе говоря, всякое сознание и всякое суждение предполагают истину как абсолютное сознание, в котором всё связано безусловной и необходимой связью; задача всякого суждения только в том и заключается, чтобы найти, раскрыть этот безусловный синтез всеединого сознания о каждом данном предмете нашего суждения.
Ведущие содержательные функции смысла раскрываются через функции интеграции когнитивных и аффективных процессов в психике субъекта деятельности, в ходе чего образуются смысловые элементы как основные составляющие сознания и вместе с тем функция наделения мотивации интенцией, которая отражает направленность субъекта на предмет деятельности, обладающий личностным смыслом.
Лексическое значение — это содержание слова, отображающее в сознании и закрепляющее в нём представление о предмете, свойстве, процессе, явлении.
Помимо фантомов человека, в магии применяются фантомы предметов — астральные талисманы, созданные сознанием духи (астральные помощники) и т.
Наблюдается некий парадокс: с одной стороны для нас ясно, что содержание смысла того или иного предмета заключается в том, что данный предмет соотносится, сопоставляется с чем-то, что находится преимущественно за пределами чувственного сознания в данный момент времени.
Всё это позволяет стереть и разрушить в сознании человека устоявшуюся негативную привычку пристально вглядываться в предметы окружающего мира и перевести сознание на рефлекторном уровне к необходимости перемещения внимания от периферии сетчатки в самый её центр — в жёлтое пятно с его микроскопической центральной ямкой, в точку наиболее острого зрения.
Системность — это признак любой науки; в структуре науки, в научном сознании знания относительно какого-либо предмета находятся не в хаотичном состоянии, а в системе, т.
Истоки и последствия перестройки остаются предметом напряжённых споров и крайних оценок на всех уровнях российского общественного сознания, от массового до элитарного и политического.
Постепенно, балансируя между этими двумя состояниями, он так освоился во сне, что научился уделять одновременно нескольким предметам внимание той крохотной части своего сознания, которая отвечала за связи с внешним миром.
Вселенная не может стать целью научного исследования в том привычном смысле, когда предмет исследования интендируется сознанием как определённый объект, ибо вселенная присутствует в основании самой возможности каждого случайного интендирования при изучении мира как множества объектов.
Взаимодействуя с сознанием человека, предметы образуют вокруг себя как бы психическое поле, влияющее на человеческие мотивы и поступки.
Маг «прокачивает» через сознание потоки энергии, отводя их или направляя от нужного предмета или человека, собирает в нужный момент.
Эти действительно существующие опасности познавательных и социальных последствий отрыва рационально-теоретического сознания от живой действительности, а затем подавления авторитетом такого сознания свободы и многообразия личностного мировосприятия и мироотношения, превращение теоретических конструкций из средства адекватного постижения мира в догматическую преграду такого постижения, естественно, становятся предметом достаточно внимательного критического анализа.
Помимо того, совпадение это имеет место всюду, где не обнаруживается сознание разницы между представлением субъекта и представлением предиката; следовательно, там, где в предмете схватывается и с сознанием наглядно представляется то, что покрывается представлением предиката.
Родители, бабушки и дедушки, старшие братья и сестры, воспитатели детского сада — всё, кто в минуты занятий контактирует с детьми, имеют возможность активно воздействовать на их сознание, вводить детей в мир предметов и явлений, обучать, развивать и воспитывать их.
Блокировка человеческого сознания в отношении конкретных предметов или явлений жизни может осуществляться в двух направлениях.
И феноменалистический анализ сознания и материальных предметов, о котором я говорил выше, также очевидно связан с эмпиризмом.
Эстетическое сознание формировалось и вычленялось по мере того, как в практической деятельности первобытного человека и в системе его ценностных ориентаций возникала установка на форму, когда он целенаправленно устремлял своё внимание на значение организованности, упорядоченности формы предметов, с которыми ему приходилось иметь дело.
Очень важно, что идеальный принцип, предмет или ценность не существуют независимо от данного человека, они полагаются и конституируются сознанием данного лица.
Исходя из общепринятых в научно-философской литературе положений, не пытаясь слишком сильно углубляться в сущность предмета «сверх необходимого» (Оккам), то есть, обеспечивая достаточную для раскрытия содержания предмета нашего анализа рефлексию, представляется правомерным дать сознанию следующее определение: «Сознание представляет собой способность человеческого мозга «на входе» осуществлять мировосприятие, воспринимать, классифицировать и обрабатывать непрерывный поток информации из окружающего мира и на этой основе формировать у человека системное знание об окружающем мире и о самом себе в нём, вырабатывать у него определённую систему ценностей и мировоззрение, которые «на выходе» управляют его жизнедеятельностью».
И не могло быть иначе, потому что если сознание предмета не даётся самим этим предметом, то пробуждается им.
Достоверность во всех областях мысли и знания может означать только одно: реальное присутствие самого предмета знания или мысли в нашем сознании.
Рефлексия является поворотом сознания с ситуации и предмета действия на себя, позволяющая собирать лицо в виде действовавшего субъекта или субъекта, который ещё будет действовать.
Лучше остающийся материал оставить, если можно, до другого дня (особенно когда предпринят целый ряд поучений по одному предмету) и, если это невозможно, с сознанием изложить последние мысли сжато, в виде перечня с краткими замечаниями, давши вид, что слишком было бы долго и утомительно (что и справедливо) в дальнейших подробностях раскрывать предмет.
Истина — это правильное, выверенное практикой отражение действительности в сознании человека, воспроизведение познаваемого предмета таким, как он существует вне и независимо от нашего сознания, как отражение вечной идеи.
Мышление представляет собой процесс отражения в сознании личности закономерных связей и отношений между предметами и явлениями природы и окружающей действительности.
Такой ход искусства оправдывается и самым умозрением: для младенствующего народа объективное воззрение на природу и жизнь, как на предметы сущие по себе, и мысль, как предание о прошедшем, должны предшествовать внутреннему созерцанию и мысли, как самостоятельному сознанию.
Страх перед открытой инфляцией переплетался в общественном сознании с безысходностью ситуации тотального дефицита, отсутствием в магазинах практически всех товаров, многочасовыми очередями за предметами первой необходимости, начавшимися перебоями в торговле хлебом.
Очень важно иметь в виду, что просвещённое в ценностном отношении общественное сознание тоже очень важный предмет адресации таких усилий.
И тем не менее именно принцип научности образования определял и продолжает определять содержание современного обучения: учебные предметы — это особым образом модифицированные и адаптированные сообразно уровню образования научные предметы, а их твёрдое усвоение (запоминание) как раз и просветит исходно тёмное, нецивилизованное сознание благородным светом научного познания.
Всякий человек, находящийся в ситуации личностного роста, обнаруживающий и конституирующий своим сознанием идеальный предмет, принцип или ценность, не замыкается в горизонте обнаружения данного предмета, но способен воспринимать идеальные сущности, служение которым демонстрирует другая личность в данной ситуации.
Другим основополагающим структурным элементом сознания человека является его духовность — основа формирования предметов этики и эстетики.
Если в отечественной философии русский человек и его сознание становятся предметом размышления с середины XVIII столетия, то российская словесность в широком смысле слова содержит опыт таких размышлений с давних времён.
— Болезненный процесс, в нашем случае сотрясение мозга и длительная потеря сознания после ушиба головы о твёрдый предмет, приводит к торможению или полному разрушению следов, оставляемых в памяти различными раздражителями.
Структурность восприятия — это положение, при котором предмет воспринимается сознанием в качестве абстрагированной от ощущений модели (структурированной).
Из всего многообразия воздействий наше сознание направляется на те предметы и явления, которые являются для нас наиболее важными и значимыми, а все остальные раздражители в этот момент не замечаются, действие их тормозится.
Сознание прояснилось, все предметы прочно стояли на своих местах.
Но слово потребность имеет только два значения: или условие существования, а условий существования каждого предмета бесчисленное количество, и потому все условия не могут быть изучены, или требование блага живым существом, познаваемое и определяемое только сознанием и потому ещё менее могущее быть изученным опытной наукой.
Но как такое интенциональное указание на предмет мысли возможно, если предмет мыслится именно как внеположный сознанию, а значит внеположный по отношению ко всякому возможному опыту?
Сознанием потребителя умело манипулируют, не давая точных сведений о предмете рекламы.
Меня удивляло ясное сознание им этого предмета.
Первое его видоизменение называется савитарка, когда сознание созерцает только один предмет, выделяя его от других.
У сознания есть такое же свойство: сконцентрируйте его — и вы сможете проникнуть глубже в тайны предметов.
Здесь я апеллирую непосредственно к идее чего-то запредельного по отношению к моему сознанию, к предмету, который обладает поистине надындивидуальным статусом.
Точнее, предметом целостного психологического исследования является психологическая структура личности, включающая связь сознания, деятельности и субъективно-личностных образований.
В сновидении, в галлюцинаторный видениях, при электрической стимуляции зрительных нервов и зрительной коры, — появляются вполне полноценные ощущения (например, «фосфены» — ощущения вспышек света, при электрической стимуляции зрительного нерва или зрительной коры) и даже полноценные предметные зрительные образы без наличного «внеположного» по отношению к мозгу и сознанию предмета восприятия.
Тотальное отсутствие сознания в настоящем моменте уже стало предметом медицинских исследований, а с термином «прокрастинация» знакомо большинство жителей современного мира.
Всеединая мысль заключает в себе от века безусловное «что» всякого возможного предмета познания и сознания — вот то единственное, что может быть выяснено в пределах гносеологии.
Именно к состоянию сознания отсылает мифологическое высказывание, именно оно является предметом символической референции.
Наивысший уровень концентрации — когда маг настолько «входит» сознанием в предмет концентрации (допустим, в бутон розы), что буквально выходит из тела и оказывается внутри этого бутона.
Если учесть, что для античного эстетического сознания предметы жизни гораздо выше предметов искусства, то звериные травли и гладиаторские бои перестают восприниматься как бойня, а являются напоминанием о смерти и уязвимости всего живого.
Ведь в силу специфики предмета (объектом изучения является сам инструмент этого изучения — сознание человека) среди работающих с человеческим сознанием оказывается слишком мало учёных и слишком много узких практиков, ограниченных в своей ориентации исключительно достижением конкретного результата, но никак не поиском истины.
Третьей особенностью является то, что общественный опыт формирует не только способы трудовой деятельности и действия с предметами внешнего мира, он создаёт и подвижные способы управления своим собственным поведением, и сложный мир образов и понятий, которые составляют содержание человеческого сознания.
Массовое сознание любит украшать историю науки легендами о предметах или происшествиях, якобы подсказавших тому или иному великому учёному прославившую его идею.
Предметы, взаимодействуя с сознанием человека, образуют вокруг себя как бы психическое поле, воздействующее на мотивы и поступки человека.
Природные маги в этом смысле отличаются тем, что, помимо сознания, работают с разными предметами природного происхождения (камнями, деревьями, и прочими), которые используют как «приставки» к своему сознанию.
Ясперс), осуществляла коренной сдвиг в цивилизации, заключавшийся в формировании теоретического рационально-рефлективного сознания, когда предметом исследования становятся предпосылки самого познавательного отношения к действительности и тем самым они превращаются в особый теоретический идеальный мир, работа с которым подлежит рациональному контролю сознания.
Но благодаря самой этой мысли снова уничтожается простая относительность и утверждается, что сущее есть также и независимо от его отношения ко мне и какому-либо другому мыслящему существу, что бытие не уничтожается в этом отношении — быть мыслимым как предмет моего сознания.
Если внушение есть нечто иное, как воздействие одного лица на другое путём непосредственного прививания идеи, чувства, эмоции и других психофизических состояний без участия личного сознания данного лица, которому производится внушение, то очевидно, что оно может проявляться легче всего в том случае, когда проникает в психическую сферу или незаметно, вкрадчиво, при отсутствии особого сопротивления со стороны «я» субъекта, или по крайней мере при пассивном отношении последнего к предмету внушения, или же, когда оно сразу подавляет психическое «я», устраняя всякое сопротивление со стороны последнего...
Запоминание — процесс впечатывания в память и сознание различных образов, предметов, явлений или мыслей.
Идея получалась весьма запутанной, но так как путаться предстояло мне одному, то я решил больше ничего не усложнять, а просто снова заснуть (проще этого решения на данный момент был только удар по голове тупым предметом, полностью вырубающим сознание, получился бы своеобразный удар по кнопке, как у робота, только выключала бы она человека).
Полнота жизни как единая цель для всего живущего — таков предмет искания всякого жизненного стремления; единая истина для всех — таково предположение всякого сознания вообще, и, наконец, единая правда для всех, — таково предположение нравственного сознания.
Человек должен уметь концентрировать все свои мысли на рассматриваемом предмете, независимо от того, является ли он объектом сознания или же чем-то сугубо материальным.
Моральные предметы рассматривались как результат деятельности сознания и обладали реальностью лишь в качестве созданий человеческого ума.
Окружающие человека природа, стихии и предметы воздействуют на его сознание и подсознание, вызывая определённые воспоминания, ассоциации, мысли и побуждая к некоторым действиям.
Но надо познать истину, её величие, ибо она есть правильное, выверенное практикой, жизнью отражение действительности в сознании человека, воспроизведение познаваемого предмета таким, как он существует вне и независимо от нашего сознания, как отражение вечной идеи.
Не загружая сознание подростков философскими понятиями (которые, разумеется, часто им недоступны), в процессе преподавания предметов естественного и гуманитарного циклов у них формируются взгляды на происхождение растений, животных и человека, на развитие природы и общества.
Между тем ни основной метод классической психологии — интроспекция, — ни сам её предмет — явления сознания — ни в коей мере не являются объективными, а значит, наука ими заниматься не может.
Так, вы видите краешек предмета на полке, а ваше сознание предсказывает, что, когда вы его возьмёте, это окажется книга.
Ещё задолго до перестройки, как было показано в исследованиях социально-профессиональных ориентаций 1970-х годов, в сознании поколений, вступавших в самостоятельную жизнь, профессии и должности, позволявшие занять верхние ступени в социальной иерархии, стали предметом массовых ориентаций, а наиболее массовые профессии и рядовые должности оказались непривлекательными для подавляющего большинства молодёжи.
Равным образом и то, в какой форме и как именно отражается соответствующий предмет действительности в сознании человека, зависит опять-таки от того, каков процесс, связывающий человека с этой действительностью, какова его реальная жизнь, иначе говоря, каково его бытие.
Преодолевая посредством рефлексии над «краевыми условиями» проблемной ситуации стихийную включенность в неё субъекта, каковая, собственно, и предопределяет отмеченный выше автоматизм внешней детерминации ментальности субъекта, делая предметом рассуждения идеальный план деятельности в контексте реальности проблемной ситуации, рациональное сознание необходимым образом оказывается связанным с альтернативностью выбора линии поведения, различных стратегем действия, позволяет наметить контуры пространства возможной вариабельности поведения.
Корсаков писал о сознании как о сочетании знания об окружающих предметах и самом себе, соотнесении знания с накопленным опытом и способностью строить гипотезы на будущее.
Но с значительным умножением их, при разнообразных условиях, отличительные характеры ассоциаций должны выступать резче и резче — является отделение в сознании двух сходственных предметов.
С этих позиций можно утверждать, что сознание обладает сверхсложной структурой, уникальным соотношением, связями и переходами между своими подсистемами, обладает функциями системы как целого, являющегося предметом нижеследующего анализа.
Всякий предмет человеческого знания имеет свою теорию, которая есть сознание законов, по которым он существует.
Во-первых, мы утверждаем с непосредственной уверенностью, что есть некоторый самостоятельный предмет, что есть нечто, кроме субъективных состояний нашего сознания.
Есть очень тонкая грань между изменением самого себя как издевательством, когда эти изменения оказываются вызванными извне и не определяются желаниями и устремлённостью самого человека, и совершенно другим изменением, когда выделение в качестве предмета преобразования процессов собственного поведения, мыследеятельности, способностей, состояния сознания человек намечает сам на основании собственных свободных актов.
Предметом философии, в частности, её разделов «Аксиология» и «Этика» в качестве функций нравственно-духовного сознания человека выступают проблемы справедливости.
В их характере преобладала воля, и они смотрели на все предметы только с утилитарной точки зрения; чтобы можно было тешить свой взор чем-нибудь прекрасным, чтобы дать пищу душе, возбуждать религиозное сознание — этого они никак не могли постигнуть.
Эти формы существуют в сознании человека в виде наглядных образов, отражающих отдельные предметы или их свойства.
Мысль о «внеположном сознанию бытии», если она осмысленна, имеет конкретное содержание, должна каким-то образом «указывать» на свой предмет, должна как-то «иметь его в виду».
Поскольку предметом монодрамы становятся визуально эксплицированные в пространстве-времени сцены катастрофические «сдвиги», можно сказать, пороговые ситуации, человеческого сознания, то монодрама (так же, как и любое драматическое произведение) отказывается от репрезентации биографического (обычного, медленно текущего времени6).
Психика рассматривалась только как проявление сознания, мир материи был исключён из предмета психологии.
Получив дубовым предметом мебели по красивой физиономии, эльф упал, не потеряв, к сожалению, сознания, а вот второй ушастый, который машинально схватился за цепь, душившую его, получил ногой по рёбрам, от чего отлетел к стене и, приложившись затылком о каменную кладку, отключился.
Наблюдения так сложны, так многообразны, так запутанны, так много времени и усилия тратится на них, что люди понемногу забывают о первоначальной ошибке признания части предмета за весь предмет и под конец вполне убеждаются, что изучение видимых свойств вещества, растений и животных и есть изучение самой жизни, той жизни, которая, познаётся человеком только в его сознании.
Предметом указания, «имения в виду» может быть, очевидно, лишь то, что как-то присутствует в опыте, как-то дано субъекту, а дано оно может быть лишь как факт сознания.
ВНИМАНИЕ — это психический процесс активной направленности сознания человека на те или иные предметы и явления действительности или на определённые их свойства, качества при одновременном отвлечении от всего остального.
Философский мистицизм есть лишь чувство внутренней неразрывной связи мыслящего духа с абсолютным началом всякого бытия, сознание существенного тождества между познающим умом и истинным предметом познания.
Знание есть власть, и, как только мы узнаем предмет, мы достигаем власти над ним; также, когда сознание начинает созерцать различные элементы, оно достигает власти над ними.
Сколько ни имей я привязанностей, всегда злая судьба умчит от меня далеко любимый предмет, и в душе — тоскливое воспоминание и горькое сознание своего отчаяния... Я рождён с чрезвычайно симпатичным сердцем: слёзы сострадательности чаще всех, бывало, вытекали из глаз моих.
Вместо того, чтобы понимать сознание как «интегральный опыт» (что предполагает включенность в состав сознания всех данных в опыте содержаний — мы, с этой точки зрения, буквально «видим внутренность собственного сознания»), мы можем определить сознание не как «опыт», а лишь как «форму данности предметов опыта», или как «систему отношений между элементами опыта» или, наконец, как «сцену», на которой нам даны предметы нашего опыта.
Ему приходится разбираться во всех этих изменениях, распределять их соответственно их источнику и узнавать через них подробности окружающих миров; организовать присвоенную для своих целей материю, то есть свои собственные тела в проводники все более усложняющиеся, все более восприимчивые, все яснее распознающие; ему приходится или вводить в них, или же выбрасывать из них те вибрации, которые ударяются о них извне, и под конец, с помощью тех же проводников, запечатлевать все изменения своего сознания на предметах внешней природы, делаясь таким образом её властелином вместо того, чтобы быть её рабом.
На уровне же мышления она имманентна нашему индивидуальному сознанию, которое, таким образом оказывается разомкнутым на уровне предметов мышления, «укоренённым» в некой надындивидуальной реальности.