Предложения в которых упоминается "природа языка"
Не обладая непосредственными чувствами, открывающими красоту немецкой природы, языка и культуры, он вынужден был воспринимать их через других.
Будучи таковой проекцией, миф редуцирует прагматические и эмоциональные составляющие обряда и придаёт фиксируемому и возобновляемому обрядом состоянию сознания соответствующую природе языка форму суждения с глагольным предикатом, чем «событизирует» его и придаёт ему специфическую образность.
Общественная природа языка обнаруживается, прежде всего, в его лексике.
Антиномизм, действительно, глубинная природа языка и смысла вообще.
Он же связал природу языка с широко понятой «коммерцией», то есть общением между людьми.
Фактически здесь стихийно развивается тезис о перформативной природе языка, и из него извлекаются вполне практические выводы.
Анализ природы слова как языковой единицы следует начать с рассмотрения знаковой природы языка — его важнейшего свойства.
В данной главе мы ответили на ряд вопросов, посвящённых природе языка и специфике слова как языкового знака.
Ведь именно грамматическая природа языка позволяет человеческому сознанию разделять действие и объект как автономные элементы ситуации.
Этого заключения достаточно для философского объяснения знаковой природы языка.
Она это делает для того, чтобы из сферы онтологии и эпистемологии в логике и философии или из специальных и подробных неформальных описаний языков в традиционной лингвистике извлечь для себя то, что имеет отношение к природе языка и знаков.
Это своего рода руссоизм: возвращение к природе языка, к его стихиям и первоэлементам.
Каждый, кто углублялся в природу языка, не мог не отметить его структурную уникальность.
Первая часть книги посвящена общим рассуждениям о природе языка и преподавания, своего рода философским обоснованиям метода (имея в виду философию скорее в бытовом понимании).
Окружающая нас природа языком сокрушительных стихийных бедствий требует прекращения безумного пиршества хаоса.
Как обычной речи, так и искусству, присуще противоречие между необходимостью выразить и сообщить индивидуальное, с одной стороны, и общей природой языка — с другой.
В гуманитаристике поворот от эссенциализма к реляционизму ярче всего проявился в изменении представлений о природе языка и в понимании роли искусства.
Но книга не только об этом — внутри самой теории «взаимодействия языка и мышления» проблему природы языка, без выхода за её пределы, решить невозможно.
Это позволяет создать более или менее цельную картину по обсуждаемому вопросу и помогает в конечном счёте выйти на неизбежную для всех лингвистическую дорогу — понимания природы языка.
Знак и знаковая природа языка, как пишут некоторые лингвисты, — это та роза в лингвистическом цветнике, на которой больше всего шипов.
Для определения природы языка существуют только четыре пророка: нейрофизиология, психология, философия, логика.
Языковая или знаковая сущность, природа языка существует лишь в силу ассоциации между звуком и значением, между материальным и идеальным, между звуками знаков и фонемами и более высокими логическими единицами — между звуками и понятиями, суждениями, умозаключениями.
Исследование языковых функций — лишь необходимый этап на пути постижения сущности и природы языка.
Спор о «первичности субстанции или отношений» в языке есть спор вообще о сущности и природе языка.
Единственным путём, который может привести к объективному, непротиворечивому исследованию слов, является путь грамматический, постулируемый самой знаковой природой языка.
Указанные особенности подхода к осмыслению природы языка, как мы видели, сказались и на созданных в этот период онтологических картинах мира (в виде концепций логического атомизма), и на истолковании отношения между языком и миром.
К недостаткам можно отнести лишь ограниченное число встроенных элементов управления, медлительность приложений, вызванная интерпретирующей природой языка, необходимость иметь на устройстве run-time библиотеку, и некоторую ограниченность применения.
Такая способность литературы связана в первую очередь с природой языка, который существует между человеком и миром, человеком и человеком, осуществляя их встречу, взаимосвязь и объединяющее взаимодействие.
Лекции были глубоки по содержанию (за кажущейся простотой — яркие прозрения о природе языка).
Прежде всего исследователь определяет природу языка как «феномен третьего типа» в отличие от естественных и искусственных объектов (например, разрушение камня или строительство дома, соответственно).
Вначале это было различение языка и речи, поскольку оно связано с социальной природой языка, привлекавшей пристальное внимание советских лингвистов в 20 — 30-е гг.
Как будет показано, такое понимание природы языка, высказывания, смысла и субъекта не выдерживает критики.
Уточнение этих понятий позволяет лучше понять природу языка, увидеть механизм называния и построения суждения о предметах окружающего мира и выявить специфику семантики слов конкретного языка с учётом особенностей восприятия действительности его носителями.
Изучи природу языка, как он мягок и гибок и по разнообразию движений достаточен для всякой потребности слова.
Тело его сверху и снизу покрыто чешуёй, у него четыре ноги, длинная острая морда, острые когти и хвост, заострённый к концу; питается он не чем иным, как муравьями; ибо когда проголодается, то высовывает язык, куда наползают муравьи; как только он заметит, что муравьи покрыли его влажный по природе язык, то он глотает их.
Видимо, есть какая-то глубинная связь между природой поэзии, таланта и природой языка, связывающей талант поэта с гением его народа.
Существующие официальные правила обусловлены не только природой языка, но и уровнем развития человека (конвенциональное рефлексивное эго), что не подходит для более адекватного отражения более высокой реальности.
Мои рассуждения о природе языка носят всего лишь рамочный характер и, конечно, не могут считаться истиной в последней инстанции.
Новое знание о природе языка и мышления открывает новые перспективы воображению художника, а по ходу дела соз — даются и новые правила игры.
Книга, если она чего-то стоит, должна содержать истины — невразумительные, как метафизика, и неоспоримые, как библейские цитаты; должна сулить знания о природе языка, личности или времени.
Информация в каналах коммуникации дублируется в силу природы языка, что позволяет правильно интерпретировать сообщение даже в случае частичной утраты текста.
Не это ли лучшее подтверждение ноосферной природы языка?
Таким образом, в самой природе языка заложено постоянное взаимопроникновение материи и духа, которое изначально происходит из метафоры.
Насколько и как миф и символические фигуры в целом укоренены в предикативных и семантических процессах языка, настолько и так сам язык сближен с трансцендентно-имманентной природой символических референтов.
Этот холизм коренится в природе самого языка, ибо критерии категоризации фактически являются критериями применения имён этих категорий к миру.
Но кое-что у меня есть — острый язык, злой ум, данный мне природой, умение видеть людей насквозь вместе с их пороками!..
Если я прав, то важнейшей характеристикой научных революций является изменение знания о природе, включённого в язык, и это предшествует описаниям и обобщениям — как научным, так и повседневным.
Случались счастливые часы и ночи у костра на берегу реки, подрагивающей огнями бакенов, до дна пробитой золотыми каплями звёзд; слушать не только плеск волн, шум ветра, гул тайги, но и неторопливые рассказы людей у костра на природе, по-особенному открытых, рассказы, откровения, воспоминания до темнозори, а то и до утра, занимающегося спокойным светом за дальними перевалами, пока из ничего не возникнут, не наползут липкие туманы, и слова сделаются вязкими, тяжёлыми, язык неповоротлив, и огонёк притухает, и всё в природе обретёт ту долгожданную миротворность, когда слышно лишь младенчески-чистую душу её.
В ту пору человек знал особый язык общения с природой, будучи её частью, и не самой сильной.
Различия, которые отличают одну от другой существующие индоевропейские группы языков, по своей сути имеют ту же самую природу, что и в романской группе языков.
Потребовалось всего несколько месяцев, чтобы мальчик научился чувствовать лес, разговаривать с деревьями и понимать язык природы.
Соотношение языковых элементов двух книжных стилей, научного и официально-делового, определяет природу каждого языка специальности, которая при этом формируется и соответствующим набором общенаучной, отраслевой и узкопрофессиональной лексики, специальной фразеологией, отбором необходимых грамматических средств и типологией научных текстов каждой специальности.
Впрочем, будь ты хоть архангелом, природу свою не спрячешь, ведь само слово «ангел», ежели перевести на нормальный язык, означает «курьер».
Таким образом деньги, будучи искусственным изобретением, плодом человеческого интеллекта, постепенно начинают формировать новые пространства посредством своих функций, в то время как язык, будучи естественным следствием развития природы субъекта, начинает терять свои позиции, во многом, по причине глобализации — ещё одном денежном механизме.
В этой книге ничего не говорилось ни о политической истории шумерского народа, ни о природе их социальных и экономических учреждений; читатель не получал также представления о тех способах и методах, с помощью которых был обнаружен и «воссоздан» язык шумеров.
Только узбекский язык подвергся диалектологическому исследованию, которое привело к пониманию его подлинной природы и положения среди тюркских языков.
И не мудрено: русский язык необыкновенно богат для выражения явлений природы и, по своему близкому сродству с древнецерковным славянским языком, причастен гению древних классических языков, способен к передаче произведений древнегреческой и латинской поэзии.
Таким образом, при глубоком анализе становится очевидным, что от природы люди наделены 3 разными формами мышления: естественным языком, образным и сенсорным мышлением.
Рассматриваемая сугубо изнутри языка тема взаимообратимости слова и предложения, действительно, позволяет вскрыть природу многих собственно лингвистических процессов в семантике, но, развиваясь только в этом замкнутом на себя языковом пространстве, идея взаимообратимости в конце концов обречена на холостое движение по аналитическому и почти «беспредметному» кругу.
По природе своей научный язык резко отличен от языка художественной литературы.
Размышление о природе дескриптивного языка покажет, что предложение, которое утверждает определённое положение дел, исключает противоположное положение дел.
Ах, Андрей, Андрей, прекрасно это солнце, это небо, всё, всё вокруг нас прекрасно, а ты грустишь; но если бы в это мгновение ты держал в своей руке руку любимой женщины, если б эта рука и вся эта женщина были твои, если бы ты даже глядел её глазами, чувствовал не своим, одиноким, а её чувством, — не грусть, Андрей, не тревогу возбуждала бы в тебе природа, и не стал бы ты замечать её красоты; она бы сама радовалась и пела, она бы вторила твоему гимну, потому что ты в неё, в немую, вложил бы тогда язык!
Это должно было бы означать, что словесный символ всегда по своей языковой структуре обязательно есть метафора (в метафизической перспективе это ведёт к включению в число константных постулатов символизма того глобального тезиса, что любые, в том числе и несловесные по природе, символы, воплощаясь в языке, обязательно принимают вид метафор; ср.
Говорят, что природа для того каждому дала два уха и один язык, чтобы говорить меньше, чем слушать.
Отказавшись от веры в предустановленный состав трансцендентных по природе платоновских идей (а, соответственно, и от веры в их прямое именование языком) и обратив взор исключительно на имманентную субъектную сферу и на «предметный» уровень чувственной реальности, сознание естественно пришло к абсолютной конвенционализации имён языка (и языка вообще), воспринимаемых в таких условиях как сугубо условные значки для установленного «состава» предметного и ментального миров, конвенционально же или неконвенционально при этом понимаемого.
Чтобы хорошо писать о дурных книгах, нужна начитанность, некоторая литературная образованность, несколько вкуса и изощрённой навыком способности владеть языком; но чтобы хорошо писать о книгах умных и сочинениях учёных, нужно иметь глубокую натуру, развитую учением и мыслию, и дар слова от природы.
Достоинством такого «деликатно» не объективирующего свой референт именования (фактически же, конечно — неименующей референции) является, с ивановской точки зрения, то, что оно не предполагает никаких насильственных языковых вторжений в сферу референта, по отношению к природе и сущности которого язык в таких случаях сохраняет своё природное целомудрие, человеком часто нарушаемое.
Научная практика всегда включает в себя производство и объяснение обобщений, относящихся к природе, а такая деятельность предполагает наличие достаточно развитого языка, усвоение которого означает усвоение некоторого знания о природе.
Физико-математические науки создали богатейший язык специальных знаков, при том что никто никогда не видел интеграла в природе.
Чтобы пустоту или бесконечное прямолинейное движение сделать частью науки, требуются наблюдения, отчёты о которых можно сформулировать только после изменения языка, посредством которого описывается природа.
Язык мифов говорит нам, что древние понимали землю, природу и космос гораздо шире, чем мы способны увидеть это в рамках привычного пространства-времени.
Обладая по своей природе ярким и чутким умом, необыкновенной сообразительностью, ещё в раннем возрасте он быстро усваивал науки, как точные, так и гуманитарные, древние языки, знание которых было в ту пору обязательным; остроту ума развивал игрой в шахматы и в диспутах с учёными.
Понять «правовую природу вещей» ещё не значит перевести это понимание на язык законодательной регламентации, обязательной для каждой, главным образом развитой, страны.
Язык по своей природе — средство, а не цель, поэтому он лучше всего усваивается не тогда, когда его специально учат, а когда им естественно пользуются — либо в живом общении, либо погрузившись в занимательное чтение.
Разве в каждом языке и при каждом логическом подходе природа и естество каждой женщины и каждого мужчины обладают особой миссией или наоборот?
Вскоре, любуясь красотами природы, я совершенно забыл о своих смутных опасениях; возможно, если б мне был известен язык или, вернее, языки, на которых говорили мои попутчики, я не смог бы так отвлечься.
По своей природе словесный язык — знаковое явление.
Понимание природы денег важно для того, чтобы определить уровень индивидуальности, который не сопоставим с языком и личным временем.
Они предлагают методы борьбы с коррупцией, но по своей природе это не методы, и, что самое важное, они говорят на каком-то особом языке, который люди и слышать не хотят.
Главной причиной, по которой я думал об эволюции языка последние лет двадцать, является в основном моё убеждение, что в нём лежит ключ к пониманию человеческой природы.
Язык, воспроизводящий механизм захвата (язык овладевает субъектом, который вынужден на нём разговаривать), выполняет те же функции в пространстве, только для достижения цели ему не требуется посредник, так как механизм, позволяющий выучить язык, заложен в природе человека, в его способности к восприятию.
Но имея всегда в виду указания языка, нельзя всё же не попытаться получить на основании природы представляемого некоторый обзор и отсюда уже выяснить, насколько различия форм речи следовали внутренним различиям в их содержании.
Хотя оригинального писателя без оригинального языка не бывает вообще, суть не в самой оригинальности стиля, а в её природе.
Культурой в их интерпретации является «то, что люди делают с природой, с собой, как ведут себя по отношению к окружающим, к самим себе и что они при этом думают и говорят... Культура включает различные социальные институты, религиозные верования, нравы, традиции, обычаи, стили мышления, стереотипы межличностного поведения, особенности самовыражения, язык, а также средства передачи межличностного опыта через поколения».
Дождь — это удивительное творение природы, которое может дать ответы на многие вопросы несмотря на то, что не владеет человеческим языком.
Он зубрил арабский язык (хотя, как человек от природы способный, зубрёжку ненавидел), а заодно учил и английский, что потом ему очень и очень пригодилось.
Но те, в душе которых находят свой отзыв бури природы, кому понятным языком говорит таинственный гром и кому последняя туча рассеянной бури, которая одна печалит ликующий день, тяжела, как грустная мысль при общей радости, — те увидят в этом маленьком стихотворении великое создание искусства.
Её целью было расширение общих знаний о западном мироустройстве, овладение иностранными языками, прежде всего, французским, ознакомление с курьёзами природы и произведениями художеств.
Из вещества языка, ибо слова тоже оказываются вещами, природой, давая мне больше того, что я в них смыслю.
Пусть он забыл всё на свете, не будет знать классиков литературы, не будет помнить величайшие произведения искусства, забудет важнейшие исторические события, но если при всём этом он сохранит восприимчивость к интеллектуальным ценностям, любовь к приобретению знаний, интерес к истории, эстетическое чутьё, сможет отличить настоящее произведение искусства от «штуковины», сделанной, только чтобы удивить, если он сможет восхититься красотой природы, понять характер и индивидуальность другого человека, войти в его положение, а поняв другого человека, помочь ему, не проявит грубости, равнодушия, злорадства, зависти, а оценит другого по достоинству, если он проявит уважение к культуре прошлого, навыки воспитанного человека, ответственность в решении нравственных вопросов, богатство и точность своего языка — разговорного и письменного, — вот это и будет интеллигентный человек.
Символизм не произвольно в языковом отношении синтетически соединяет всё что угодно с чем угодно, а синтетически скрещивает в специфически языковом по своей природе предикативном акте из языка же почерпнутые полярно контрастные семантические зоны — так можно понять лингвистический смысл ивановской формулы мифа как синтетического суждения.
Поскольку она может побудить метафизиков к более глубокой рефлексии о природе метафизики и о статусе и интерпретации метафизического языка и метафизических принципов.
Следовательно, за этим тезисом стоит не жёстко конвенционализирующий язык абсолютный философский дуализм, а монистически окрашенная идея сглаживания в недрах «трансцендентно-имманентной» природы символических референтов «субъект-объектной пропасти».
Отличительная особенность революционного изменения языка заключается в том, что при этом изменяются не только критерии применения терминов к природе, но и множество объектов или ситуаций, к которым относятся эти термины.
В большинстве языков усвоение этих двух видов знания — знания слов и знания природы — представляет собой единый процесс.
Козлом отпущения был добродушный, мешковатый парнишка лет пятнадцати, от природы вовсе неглупый, но потерявший веру в свои силы из-за постоянных насмешек и издевательств со стороны своих товарищей, более бойких на язык, хотя, быть может, менее способных.
Таковы некоторые методы, посредством которых изучаются способы соотнесения слов и фраз с природой — сначала слов собственного языка индивида, а затем, возможно, других, укоренённых в иных языках.
Возможно, такой язык у нас уже есть — древнейший символический язык мифов, который соединяет в себе знание законов земли и неба, раскрывает тайны природы и человеческой жизни.