Предложения в которых упоминается "четвёртая власть"
Раньше надо было спохватываться, какую роль играют средства массовой информации. Это даже не четвёртая власть, как я сказал на сессии, а наиглавнейшая.
Четвёртый пункт — четвёртой власти.
— Вон, — ткнул пальцем в экран телевизора генерал, — послушай, что тебе четвёртая власть советует.
Наверное, в четвёртую власть, то есть в прессу, он верит больше, чем во все остальные.
Ведь ею обильно пользуются и первая, и вторая, и третья, и, конечно, четвёртая власти.
Мы должны, писала я, помнить о том, что пресса — это четвёртая власть, и ответственно относиться к публикациям.
Всем известна любовь между двумя государственными епархиями — третьей и четвёртой властью, так это, кажется, называется.
Нам навязывают понятия: первая, вторая, третья и четвёртая власти. Так им удобно.
Стандарты, которые придавали четвёртой власти глубокий смысл (достоверность информации, проверка), они уходят.
Имеется в виду, что четвёртая власть независима от трёх других: исполнительной, законодательной, судебной.
Четвёртая власть должна быть четвёртой властью, а не второй, не первой.
Он был тогда четвёртой властью в городе.
Мы — четвёртая власть, и сами решаем, что нам делать.
Была у них даже четвёртая власть, официально без особых полномочий, но иногда говорящая своё весьма грозное слово так, что остальные три ветви и пикнуть не смели — янычары.
Стало ясно, что захватившие четвёртую власть люди принципиально враждебны не только народу, но и первой власти, чьё естественное стремление к суверенитету вызывает у них возмущение и неприятие.
Появилась и четвёртая власть — пресса, а также всевозможные институты гражданского общества.
После неё нахлынули другие представители четвёртой власти, вооружённые самым страшным оружием массового поражения — фотоаппаратами и диктофонами.
А титул «четвёртая власть», которым пресса периодически награждает сама себя, является не более чем утешительным призом.
Средства массовой информации не зря называют четвёртой властью.
К примеру, о роли «четвёртой власти» в развале силовых структур и государства.
Понятное дело, вы переживаете и вам не до интервью, но, что ни говори, пресса — это четвёртая власть, хотим мы того или нет.
После президентских выборов четвёртая власть стала реальной силой в стране.
У неё эксклюзив — интервью новоиспечённой жены лидера четвёртой власти, как его обычно называют за глаза.
Но ведь всем известно, что так называемая «четвёртая власть» полностью в руках финансовых королей, которые преследуют вполне конкретные цели.
Лучше опередить «четвёртую власть».
— На то мы и четвёртая власть.
Наверное, недаром средства массовой информации называют четвёртой властью.
Политологи награждают телевидение пышными титулами: «великий арбитр», «четвёртая власть».
Нет у нас и так называемой четвёртой власти.
Последней книгой в его жизни стала «Четвёртая власть и четыре генсека».
Я утверждаю, что с появлением телевидения журналистика в прямом, а неё переносном смысле стала четвёртой властью.
Эту зависимость подавляющее большинство членов «четвёртой власти» (прессы) пока ещё не заметили либо не способны или не хотят признавать.
Вот почему средства массовой информации сегодня часто называют четвёртой властью (после законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти).
Вот такой диапазон состояний пережила наша журналистика: от приводного ремня до «четвёртой власти» в пору гласности.
То, что нет времени и желания общаться, четвёртую власть мало интересует.
Тут же сидели представители четвёртой власти — журналисты местного издания «Независимая правда», а также представители местного телевидения.
Не случайно прессу иногда называют «четвёртой властью».
Но некоторые за счёт причастности к «четвёртой власти» получают необходимую им социальную значимостью.
Ещё бы! Четвёртая власть... Но где была она, когда произошло это ужасное событие? Почему она не предприняла ничего, чтобы помочь?
Но некоторые за счёт причастности к «четвёртой власти» получают необходимую им социальную значимостью.
Кроме того, журналисты, считая себя сторожевыми псами демократии (идея, возникшая несколько позже из представления о «четвёртой власти»), как представители публичной профессии видят свою миссию в том, чтобы, подобно ранним теоретикам социальной дезорганизации, предупреждать остальную часть общества о существующих или надвигающихся проблемах, способствовать социальному контролю и отстаивать определённое видение того, каким должно быть национальное государство, т.
Телекомментаторы создавали и губили репутации политических лидеров, большие чиновники уходили в отставку из-за стрингерских расследований — одним словом, пресса действительно была «четвёртой властью».
Действительно, сколько я ни общалась с «четвёртой властью», её представители излучали настолько мощное силовое поле эгоизма и презрения ко всем окружающим, что только абсолютно бесчувственный человек мог бы не уловить эти волны.
Девиз, будто разорванная на груди рубаха — не захотели пестовать четвёртую власть, бережно сохранять её самочувствие, так получите релиз, между строчек которого уложено всё пренебрежение к несносной писательской доле.
Ну, если не знать — так хотя бы разделить мою обеспокоенность катастрофическим ростом преступности, добравшейся своей грязной рукой уже и до «четвёртой власти»!
Победа слабого обусловлена издержками тотального доминирования (избыточно мощная пропаганда, экономические потери, отвращение к творимому насилию), что позволяет слабой стороне медленно, но верно брать верх (достаточно привести пример массового бегства мужчин за границу из-за объявленной украинскими властями четвёртой волны мобилизации).