Глава 2. Случайные кадры
Утром Рома направился в микрорайон, на площадку, где случайно сфотографировал женщину с оранжевой коляской. Новый солнечный день входил в свои права. На оживленном месте стали появляться первые коляски, дети с ведерками и лопатками, решившими обустроить песочницы по своему усмотрению.
Роман пил кофе и наблюдал за мамашками. Они улыбались, заглядывали в коляски, кружили с детьми на вытянутых руках, умилялись спящими ангелочками. В общем, царила безоблачная идиллия.
Роман плохо помнил свое детство. Папа работал, мама в основном сидела дома. Редко куда-то устраивалась, но не приживалась. «Не умею я работать», – со смехом говорила она.
Но он не помнил такого же счастливого смеха от мамы, кружения его на руках, смеха и умиления. Хотя с пеленок вряд ли кто это вспомнит, а дальше дети становились все неподъёмнее, чтобы их поднимать повыше к небу.
Мама вообще была, как бы это сказать, мало эмоциональна. Очень сдержанная, даже строгая. Лишний раз у нее не похохочешь, лишний раз и не забалуешь.
Однако она дала основу для правильного воспитания, которое продолжила бабушка. В итоге он вырос таким – способным, сознательным, с головой на плечах. Как обычно говорят в таких случаях, – нормальным человеком.
Он снова посмотрел на счастливых мам и повизгивающих от радости детей. Все-таки этого ему не хватало.
Роман перевел взгляд на фотоаппарат. Какие шикарные кадры можно было сделать! Но прежде чем жать на курок, то есть кнопку фотоаппарата, нужно разобраться во всем.
Он еще раз осмотрел двор. Оранжевой коляски не было, и девушки с уставшими глазами тоже не было. А вдруг она не появится? И причиной может быть, к примеру, поездка на дачу, в полном здравии всей семьи. Он посмотрел на часы: еще рано, надо подождать.
Взгляд задержался на песочнице. Мальчик и девочка лет трех-четырех что-то строили. Девочка в косыночке, повязанной на затылке, по-хозяйски давала задания, что-то поправляла, указывала в разные участки песочницы. Мальчик внимательно слушал, держа руки в узелке за спиной, кивал с серьезным видом, соглашаясь с хозяйкой. Потом перевел взгляд с песка на подружку, которая что-то продолжала говорить, и неожиданно поцеловал ее.
Рома захохотал: вон какие страсти творятся в песочнице! А мальчик – не промах. Девочка повернулась к нему и что-то сказала. Кавалер лишь шаловливо улыбнулся.
Из глубин воспоминаний промелькнуло что-то похожее. Он в садике, в красивой рубашке с динозавриками, с взъерошенными волосами. Хотя они всегда были такими. И красивая девочка Лида. Ее темные волосы всегда были собраны в хвост на макушке ярким бантом. Под кончиками челки открывались большие серые глаза. Розовые губки обычно улыбались. Она нравилась всем мальчикам их группы. И Рома даже жениться хотел. Но потом что-то произошло, что-то нехорошее.
Он не помнил, что именно. Однако ребенком он стал сторониться самой красивой девочки группы, и боялся даже посмотреть на нее.
Сидя на скамейке спустя более 15 лет, Рома пытался догадаться, что тогда случилось. Или что могло случиться? Ответа он не находил.
– Смотри, у Наташки свекровь приехала, – услышал он заговорщицкий шепот за спиной. Парень повернулся – на соседней скамейке сидели две молоденькие мамочки возле убаюканных в колясках детей и ели мороженое.
– И вправду. Чего это она, вдруг, с детьми решила погулять?
– Не знаю. Но точно не совесть проснулась.
Рома повернулся в сторону, куда смотрели девушки. Из подъезда многоэтажки с яркими полосами на штукатурке вышла женщина лет пятидесяти с оранжевой коляской. Она была высокая, статная, очень ухоженная. Короткие темные волосы завиты, очки на блестящей цепочке поблескивали. Летнее платье с большими цветами с расклешённой юбкой ниже колен. На ногах удобные босоножки на мягкой подошве. Справляться с громоздкой коляской ей явно было непривычно.
Из коляски послышался плач, женщина стала интенсивнее водить ручкой вверх-вниз и что-то напевать.
– Вот, пусть сейчас посмотрит сама, каково это – с двумя, – злорадно заметила одна из подруг за спиной.
– Это точно. Может, тогда подумают о том, что Натке нужно хоть немного помогать, пока она концы не отдала.
У Ромы внутри все похолодело.
– А сама-то она где? – вторая подруга задала тот же вопрос, который мучил начинающего фотографа.
– Не знаю. Может, мечты свои исполняет?
– Какие? – не поняла подруга.
– Как говорится, в постели я звезда.
– Чего-о?
– Спит, чего непонятного-то.
– И ты думаешь, что ради этого свекровь из своих элитных хоромов примчала?
Обе задумались. Дети в оранжевой коляске продолжали плакать, женщина катать коляску вперед-назад.
– Машины Димки, мужа, не видно.
– Уехал. Только куда – на работу или… по личным делам?
– Не нагоняй тоску.
Девушки продолжали смотреть на женщину, которая пыталась справиться с внуками. Она наклонялась над коляской, что-то говорила, водила ручкой вверх-вниз, снова наклонялась. Плач, похожий на кошачье мяуканье, продолжался.
Рома допил кофе и решил пойти на разведку. Он дружил с одногруппницей Настей Кольской. Студенты много общались, готовились вместе к занятиям, пока парень не отправлялся на работу, а девушка на очередное свидание.
На втором курсе она родила. Они стали видеться реже, но все же встречались. По-дружески он помогал с сынишкой Тимофеем. Малыш с удовольствием оставался с незнакомым дядькой. Любил того потаскать за русые волосы и заливисто похохотать в ответ на щекоталки. Полученный опыт мог сейчас пригодиться.
Он задрал солнцезащитные очки выше лба и улыбнулся обаятельно, как хороший мальчик.
– Извините за вмешательство. Позвольте помочь.
Женщина растерялась на секунду, но вмиг растерянность сменилось возмущением. Неужели она, родная бабка, уважаемая женщина, состоявшаяся как карьеристка и мать, нуждается в помощи какого-то проходимца? Пока женщина не выпалила что-то схожее со словом «хам» и не послала куда подальше, Рома примирительно поднял руки вверх, словно сдаваясь.
– Простите, вы меня не знаете. Я здесь недалеко живу, – он махнул в сторону, где действительно в нескольких километрах стояла его старенькая «хрущевка». – Видел, как с детками гуляет Наташа – наверное, ваша невестка, – женщина кивнула, внимательно слушая объяснения. – Малыши, бывает, капризничают. Тяжело с ними, вообще со всеми маленькими. Но дети отвлекаются на незнакомых людей, перестают плакать. У моей сестры есть маленький сын, мы не так часто видимся, так что метод проверен. Если вы не против, я и с вашими малышами немножко подурачусь, чтобы они успокоились и заснули.
Женщина обдумывала предложение. С одной стороны, она была рада, чтобы внуки перестали плакать. С другой – какой-то клоун с патлами в хвосте будет – кстати, что он будет делать, чтобы успокоить детей? А вдруг что-то неприличное? И в-третьих, весь двор увидит, что не она, родная бабушка, уважаемая женщина, состоявшаяся как карьеристка и мать, справилась с плачущими детьми, а молодой парень, похожий на хиппи.
Роман интуитивно понял, о чем может думать эта представительная женщина.
– Если хотите, мы отойдем в сторонку, дальше от площадки, где не будет слышно шума и нас не увидят, – предложил парень. – А если вас что-то смутит, я пойду дальше своим путем.
Близнецы усилили рев, бабушка закачала коляску – снова бесполезно.
– Ну… Ну хорошо, – согласилась она. Роман видел, что это согласие ей далось непросто. – Я действительно немного отвыкла от маленьких детей. Пойдемте в сторонку.
Она попыталась повернуть громоздкую коляску. Не так-то просто это оказалось.
– Давайте я помогу, – Роман аккуратно развернул коляску. Дети действительно притихли, увидев незнакомого дядьку. – Вам повезло: сразу два внука, – женщина довольно улыбнулась. – Это ж двойная нагрузка, приятная, конечно, но все же. Бывает, с одним малышом кое-как справляются, а тут целый комплект.
Карапузы снова начали хныкать, Роман с бабушкой к тому времени уже зашли за дом.
Студент наклонился над коляской:
– Привет, парни! Я Рома. А вас как зовут?
Дети раскрыли глаза, ожидая продолжения и обдумывая: что делать дальше – продолжать реветь или начать смеяться? Строгая бабушка заметила перемену. Дети – чувствуют ребенка, хоть и большого.
– Санечка и Ванечка, – ответила женщина за малышей.
– А бабушку вашу?
– Валентина Павловна.
– А кто из вас больше хохочет? Санечка или Ванечка? – малыши довольно застучали ножками и ручками. Улыбки оголили ротики с пробивающимися зубками. Один из мальчиков взвизгнул.
– Ах, ты какой веселый малыш. И братан такой же? – ручки с ножками начали двигаться сильнее, дети улыбались и ждали продолжения веселья.
– А кто любит кататься на коляске? Вот так: – О-оп! – Роман резко откатил коляску от себя и резко потянул обратно. Снова послышалось довольное повизгивание.
– Нравится? – мальчики сильнее задвигали ручками и ножками.
Рома повторил трюк с «колясочными каруселями» несколько раз, постепенно замедляя темп и просто улыбаясь детям. У тех стали закрываться глазки. Студент «сменил режим» на простое укачивание. Все-таки полезно дружить с молодыми мамами.
Бабушка стояла в растерянности, наблюдая, как капризные мальчишки засыпают. Рома передал ручку коляски женщине:
– Теперь можно спокойно походить или посидеть в тенечке. Еще не жарко, должны хорошо поспать, – прошептал он.
Один из малышей скорчился, намереваясь проснуться. Рома снова начал покачивать коляску.
– Пойдемте на аллеи, – показала в сторону женщина, доверив незнакомцу коляску.
Рома катил ее аккуратно, слегка покачивая.
Они дошли до тихой скамейки, далекой от подъездов, дорог и детских площадок.
– Спасибо большое, – женщина искренне поблагодарила. – С ними действительно тяжело. Двое близнецов – двойная нагрузка. Вы такой молоденький, а понимаете это, – она смущенно улыбнулась.
Рома посмотрел на спящих малышей, сейчас похожих на ангелочков. Бабушка смотрела на свои наманикюренные пальцы, изредка поднимая глаза на внуков.
– Это когда одному – тяжело. Если же рядом помощь – все проще, – подбодрил студент.
– Да, наверное, вы правы, – женщина задумалась о чем-то своем.
– Мамка-то у вас сегодня на выходном? – Рома не знал, как лучше перевести тему в нужное русло. Но необходимо было узнать о судьбе Наташи.
– Можно и так сказать, – женщина не поднимала глаза.
Рома чувствовал, что ей хочется поговорить, выговориться. Поэтому он не стал ничего говорить, лишь развернуться и продемонстрировать готовность слушать.
– У вас все в порядке? – участливо поинтересовался парень.
Бабушка поняла, что рядом действительно собеседник, а не прохожий в вечном пути.
– Наташу вечером скорая забрала, – начала рассказывать женщина. У Романа все оборвалось внутри.
– Что случилось?
– Стало плохо, приступ, – женщина посмотрела на спящих внуков. – Врачи сказали, что все дело в истощении, усталости. С ними действительно тяжело, все-таки двое. А мы с Димой этого не понимали, – бабушка продолжала смотреть на внуков.
***
Вечером Наташа с трудом шла по квартире. Казалось, что она может уснуть стоя. Голова была тяжелой, в висках пульсировало. Язык еле переворачивался, чтобы произнести хоть слово. Она прислонилась к стене в коридоре, чтобы пропали мельтешащие круги.
Знакомое, уже привычное состояние. И впереди один свет в тоннеле – когда ее карапузы подрастут, станут самостоятельными, перестанут капризничать днем и ночью, давая хоть иногда отдохнуть маме. Но это светлое будущее, казалось, никогда не наступит.
Муж четко расставил обязанности по дому. Он – добытчик, с утра до вечера работает, чтобы достойно обеспечивать семью. Дома ему хотелось отдохнуть, а ночью хорошо выспаться, чтобы продолжить свою главную миссию.
Жена должна воспитывать детей, содержать дом в чистоте и почивать супруга свежей, вкусной, полезной едой. Не забывать о своих супружеских обязанностях, дабы муж не заскучал.
Намекнув свекрови о том, что смертельно устает, Наташа поняла, откуда растут ноги. Точнее, правильная расстановка ролей в семье.
Валентина Павловна была категорична в данном вопросе. С присущей ей строгостью, она ясно дала понять, что все женщины прошли через это. Без посторонней помощи, без современных памперсов, стиральных машинок и прочих благ, которые облегчают обязанности молодой матери. Поэтому выполнять вышеуказанные требования – воспитывать детей, соблюдать чистоту в доме, радовать мужа горячими блюдами и разного рода десертами – вполне под силу. Если только перестать вести себя как клуша.
Семья Наташи жила далеко в деревне. Мама предлагала приехать помочь, но молодая супруга решила, что станет еще хуже.
Так шел день за днем, ночь за ночью. Усталость росла как клубок толстых шерстяных ниток. Иногда она теряла счет времени и дням недели, думая лишь о том, как закроет глаза и погрузится в манящую темноту.
Она стояла в коридоре, круги перед глазами не хотели отпускать. Внезапно стало тяжело дышать, она не могла набрать полную грудь воздуха. В гостиной телевизор сообщал о последних бизнес-новостях, из детской слышалось агуканье малышей.
Голова закружилась сильнее, Наташа попыталась найти опору, чувствуя захватывающую невесомость, а потом удар по бедру руке, плечу, лицу.
Сквозь туман она слышала недовольный голос мужа, пытаясь в своем сне набрать воздуха, чтобы не умереть. Дима похлопал ее по щекам, стал куда-то звонить. Наташа попыталась разобрать слова, судя по всему, муж звонил матери: «она упала», «не реагирует», «не спит», «дышит тяжело», «прямо в скорую?», «а само не пройдет?».
В забытье, когда организм направляет оставшиеся силы, чтобы снова научиться дышать, Наташе стало противно: тон мужа был больше раздраженным, его отвлекли от привычного графика. Но хотя бы в скорую он позвонил.
Наташа пыталась справиться с приступом, сделать полный вдох, однако натыкалась на преграду внутри. В груде ухало сердце, отдавая пульсом в висках. Неужели именно так… умирают люди? Чувствуя свою беспомощность и раздражение родных людей?
Потом приехала «скорая». Наташа чувствовала прохладные прикосновения перчаток, разных приборов, лекарство во рту. Ее погрузили на носилки и стали выносить из квартиры.
«Даже с детьми не дали попрощаться», – подумала Наташа и погрузилась во тьму, забыв о нехватке воздуха.
***
– Наташа сейчас в больнице, – сообщила свекровь Валентина Павловна. – Поздно вечером ей стало плохо. Сын перепугался, позвонил мне и в «скорую».
– С ней все хорошо? Что говорят врачи?
– Ее еще обследуют, кардиолог и другие врачи. Пока говорят, что сказывается общее переутомление и недостаток сна.
– Но главное, что жить будет, – у Ромы отлегло от сердца.
– Да, это главное. Дима с утра ездил навестить. Говорит, что уже лучше себя чувствует: выспалась, повеселела. Если врачи разрешат, скоро будет дома.
– А в какой она больнице?
– В областной.
– Этих врачей хвалят, так что все будет хорошо.
– Надеюсь, – вздохнула женщина.
– Вы только проследите, чтобы вам в эти дни помогали. И потом Наташу одну не оставляйте. Это же не только двойная радость, но и двойные хлопоты.
Они оба посмотрела на спящих близнецов.
– Ванечка с Санечкой будут расти, меньше капризничать. Но появятся другие заботы.
– Да, – снова вздохнула бабушка, и в уголках глаз строгой женщины блестели слезы. – Надо только помочь.
***
Рома пошел дальше, думая о молодой маме Наташе и ее приступе. Связано ли это с тем, что он ее случайно сфотографировал или все дело в скопившейся усталости? В любом случае женщина жива, а после хорошего отдыха и перемене отношения родных будет полностью здорова. Если и есть вмешательство кадра, то положительное. Ведь строгая свекровка смилостивилась над невесткой. Остается надеяться, что все у них наладится.
Он шел дальше по солнечной улице, пока не увидел гипермаркет техники, где купил фотоаппарат. Неприятный осадок при покупке поднялся вновь. Роман вспомнил наезд толстого консультанта, испуг молодого стажера, как он сам отвечал борзому продавцу. И тут парень чуть не запнулся. Он же их обоих сфотографировал! Но снимок остался не на флеш-карточке, а в памяти самого аппарата.
Вчерашний покупатель остановился, смотря на здание и пытаясь определить: все ли в порядке внутри. У входа и на парковке творилась привычная суета. Никто не озирался по сторонам в беспокойстве, не показывал пальцами в левое крыло торгового комплекса. Рядом не было скорых, полицейских, пожарных и прочей техники. День как день, самый обычный, будничный.
Рома направился к входу, смотря на баннер, который заставил его сделать покупку. Рад ли он был ей, учитывая все произошедшее? Он теперь не знал.
Привычным путем он дошел до магазина электроники, переступил порог. «Здравствуйте», «Здравствуйте», – послышалось с разных сторон. Роман повернулся – к нему с улыбкой обращались консультанты.
– Что-нибудь еще хотели приобрести? – участливо спросил один из них.
– Нет, пока решил глазами по полкам поводить, – улыбнулся Роман.
– А-а, – понимающе протянул сотрудник магазина. – Если что – у нас сегодня привезли новые телефоны и телевизоры.
– Хорошо, учту, – улыбнулся Роман.
Он пошел дальше в зал. Справа, у рядов холодильников, стоял вчерашний толстый консультант. Угрюмый, в полном одиночестве. Несколько продавцов окружили стажера Вениамина. Только он не ролики ютубовские крутил, а что-то объяснял про товар. Оба живы и целы. Причем, стажер в фаворе, а вчерашняя звезда в игноре.
Рыжий повернул голову и увидел Романа, помахал ему рукой как хорошему приятелю. Покупатель ответил тем же, невольно улыбнувшись. Вениамин что-то сказал консультантам напоследок и поспешил к посетителю.
– Добрый день, вижу, вы во всеоружии, – улыбнулся парень, посмотрев на кофр.
– Да, вот хожу, наслаждаюсь, – Роман приподнял кофр за ремень.
– Ну как первые кадры? Удались? – спросил рыжий.
– Еще как, спасибо, – покупатель старался держаться естественно. – Скажите, а эта распродажа – не какие-нибудь спецзаказы, спецзавозы? Ну что-нибудь такое.
– Да нет, – пожал плечами консультант. – Обычная поставка, акции придумывают в главке, мы лишь исполнители. А почему вы спрашиваете? Что-то не так с фотоаппаратом?
– Вроде бы все так. Но есть такое странное чувство…. Вы только не говорите никому, хорошо? И я предупреждаю, что не псих.
– Хорошо.
– Кажется мне, что снимки способны изменять людей и их жизни, – Роман закатил глаза, мол, понимаю, как это странно звучит.
– А как – менять? – не понял продавец.
– Ну вот, к примеру, я вчера сфотографировал вас с тем, у холодильников, – Рома забыл, как зовут профессионала. – Сегодня он один, а вы в центре. Вот так, к примеру.
Парень задумался, вспоминая вчерашние события.
– Вы хотите сказать, что он… магический? – прошептал парень.
– Что-то типа того, да, – согласился Роман.
– Можно посмотреть? – попросил Вениамин.
Покупатель достал технику. Стажер ее покрутил, заглянул в отсек с флешкой, с аккумуляторами. Сфотографировал полки, нажал на просмотр и стал мотать снимки. Через несколько минут он поднял глаза.
– Боже, это же люди из новостей! – оглянувшись, прошептал рыжий.
– Да, я знаю, – кивнул Роман.
– И вы их всех… сфотографировали? – рыжий зашептал еще тише.
– Да, так получилось.
Рыжий еще помотал кадры, а потом вернул фотоаппарат, задумавшись.
– А мы, значит, остались живы, но изменилось отношение, – Вениамин застучал ногой, обдумывая случившееся.
– Была еще одна случайная девушка. Она в больницу попала, потому что очень уставала с детьми. С ней все в порядке, но до родственников доперло, что нужно помогать, – Роман старался шептать, не повышая голос.
Рыжий насупился, что-то обдумывая.
– Да нет, ничего мистического не было. Партия как партия, самая обычная. И никаких… жалоб не было, неделю этот товар продаем, – парень сосредоточенно кусал губы. – А что, если дело не в фотоаппарате, а том, кто снимает? А меняется все в зависимости от времени, погоды, настроения, наконец?
Роман задумался: разумное зерно в этом было.
– И если снимки корректируют, исправляют так, чтобы все стало правильно, что ли?
– Пять трупов – разве это правильно? – чуть не закричал Роман.
– А что ты знаешь о них? Простите, – вы знаете…
– Да ничего, можно на «ты». Я ж не старый. По новостям говорили, все хорошие люди, – пожал плечами покупатель.
– Так всегда говорят. Все же не преступники какие-нибудь. Но люди, может быть, и не совсем хорошие, – предположил Вениамин.
– Хм, не знаю. Я оставлю свой телефон. Вдруг еще кто-то придет с такими же вопросами, – Роман достал миниатюрный блокнотик, подаренный однокурсницей, и выдернул листок. Убористым почерком он написал 11 цифр, свое имя и пририсовал фотоаппарат.
Вениамин спрятал листок в нагрудном кармане и попросил блокнот, там вписал свой телефон, имя и кучу точек-канапушек на полях.
***
Старший следователь Алексей Матвеевич Стрижов сидел за заваленным бумагами и папками столом, среди которых возвышался черный монитор. Пять самоубийств! Не депрессивной осенью или весной, а посреди белого летнего дня. Журналисты уже раструбили сенсацию на все телевидение и весь интернет.
Телефон оборвали не только местные, но и федералы. Чего им там, в ихней Москве, больше новостей не хватает? Мало того, пресс-секретарь уже сообщил, что к ним в город делегировали собкорров, каждый из которых захочет поговорить со следствием. То, что нет времени и желания общаться, четвертую власть мало интересует.
Он посмотрел заголовки в топе новостей и простонал, сжав виски руками. «Группа смерти» для взрослых…», «Аномальное помешательство…», «Смерть после солнечного затмения…», «Последствия НЛО…», «Проделки сектантов…», «Черный сглаз…», «Ясновидящая предсказывала это…». Следователь перевел взгляд на обложки сегодняшних газет и застонал сильнее.
Следственный комитет, конечно, дает только общую информацию: да, были случаи, проводится доследственная проверка, но журналистам нужно зарабатывать трафики и гонорары.
Стрижов снова потер виски. Шутки шутками, а все же налицо пять самоубийств. Тут во что угодно поверишь – и в замешательство, и в НЛО, и в черных магов.
В дверь тихо постучали.
– Войдите, – громко ответил он.
В кабинет зашли Настя Савельева и Николай Бронников, молодое поколение следаков. Они вместе учились, вместе попали в отдел и работать предпочитали тоже вместе. Стрижов заподозрил продолжительный роман, но опасения оказались напрасными. Одногруппники просто дружили и работали слаженно из серии «одна голова хорошо, а две лучше».
– Что у вас? – уставший Стрижов не хотел отпускать виски, защищая таким образом голову от внутреннего взрыва.
– Мы проверяли камеры в этом микрорайоне, – начал Николай. – Повезло, что застройщик один и территорию монополизировал: одна управляющая компания, одна охранная фирма ну и так далее. Записи нам выдали без…
– Да понял, понял, что как по маслу. По сути давай.
– А по сути – их всех сфотографировал один парень, – не обращая внимание на вечное раздражение непосредственного руководителя, ответил Коля.
– Не понял… – Стрижов даже наклонился, приблизив правое ухо к молодым.
– Сначала мы обратили внимание на пенсионера, который постоянно сидел на одной скамейке. И просмотрели кадры с центральной площади, где любила отдыхать врач. Их обоих сфотографировал парень с хвостиком, на студента похож.
– В смысле фотосессия?
– Просто прохожий. И они не возражали, даже немного попозировали.
– Та-ак, – поднял брови Стрижов.
– Потом мы просмотрели камеры у первой, студентки, – вступила в разговор Настя. – Он тоже проходил под окнами и что фотографировал вверху. Родители сказали, что Мария сидела на окне. Возможно, ее и заснял.
– А мужчина и школьница – просто мюзикл на улице устроили. Там смотреть надо. Он был в хорошем настроении, пританцовывая. Пригласил сидящую девушку, начал кружить, – Коля взял Настю за руку, пытаясь изобразить танец.
– У тебя целое танго получается, – оценила Настя. – Страс-стно! – девушка цокнула зубами. – Там попроще было, но они действительно танцевали, а этот парень снимал.
Николай положил на стол распечатанные фотографии и флешку с записями. Стрижов посмотрел на худенького парня, который счастливо улыбался, держа свой фотоаппарат.
– Слушайте, вы меня совсем за дурака держите? Вот этот дрищ пару раз нажал на кнопку и пятеро решили покончить с собой?
– Я слышала, что людей могут зомбировать… Внушать всякие мысли и действия. И при определенном сигнале они делают то, что им было велено, – краснея, сказала Настя. – Может быть, случайный фотограф и был этим сигналом?
– Уйй, – Стрижов схватился за голову. – Вы хоть журналюгам этого не брякните. И без того ереси хватает.
– Ересь – не ересь, а пока это единственное связующее звено между пятью жертвами, – возразил Николай. – Разрешите продолжать расследование?
– Расследование! – передразнил Стрижов молодого парня. – Ладно, давайте найдем парня вместе с его фото-зомби.
***
Роман вышел из торгового комплекса и буквально столкнулся с соседкой тетей Верой, сейчас уже – бабушкой Верой. Она держала за руку внучку Аленушку. Девочке было лет пять, и за все свои годы она прошла через столько трудностей, сколько не каждый взрослый преодолевал за всю жизнь.
Девочка отчаянно боролась за свою жизнь. Роман посмотрел на внучку соседки. Она была в легком платьице с длинными рукавами. Бледная, почти прозрачная кожа на худеньком личике с грустными серо-прозрачными глазами, под которыми очертились круги. На голове панамка, но Роман знал, что под ней не было волос. На тоненьких ножках удобные сандалики. Беспощадный рак не собирался отступать от маленькой Аленушки.
– Привет, принцесса, как твои дела? – Рома присел и улыбнулся, постараюсь не выдавать свои тревогу и жалость к ней.
– Как всегда,– грустно пожала плечиками она.
– Выше носик. Посмотри, лето наступило, ягоды скоро на бабушкиной даче пойдут. Здорово же! – подмигнул он.
– Меня в больницу опять положат, – вздохнула девочка.
– Но ты же настоящий боец. Целая армия за тебя болеет, лишь бы ты поправилась. Тогда всем станет совсем хорошо, – сосед снова подмигнул.
Ему хотелось обнять девочку, но он боялся – не болезни, а навредить ее хрупкому телу.
– Я знаю, – взгляд девочки упал на кофр, сейчас стоявший рядом на асфальте. Алена внимательно посмотрела на технику. – Ты ведь уже понял?
– Что, Аленушка? – продолжал улыбаться Рома.
– Ты можешь все менять, – девочка серьезно посмотрела в глаза парня. – Но ты должен понять, как все делать правильно, иначе может наступить беда.
«Беда уже наступила, даже пять», – мысленно усмехнулся Рома.
– Будь осторожен. И береги других, – тихо сказала девочка и взяла за руку бабушку, выражая готовность продолжить путь.
Рома поднялся, смотря в след пожилой женщине и маленькой девочке, из-за худобы и бледноты казавшейся прозрачной.
Из кармана послышалась трель телефона. На дисплее снова высветилось имя хозяина кафе. Да, ситуация повторяется.
– Слушаю, Альберт, добрый день, – поздоровался Роман.
– Добрый, добрый. Ром, тут такое дело. Большой человек собрался фуршет-муршет устраивать. Повод какой-то серьезный появился. Людей влиятельных хочет пригласить, надо, чтобы все было по высшему разряду и оперативно.
– А что за люди? – уже просто так спросил парень. Ему уже было понятно, что планы придется менять. Хотя какие планы? Диван с мега-бутербродами подождут до следующих выходных, если им суждено сбыться.
– Да откуда знаю? Тоже, наверное, чиновники, – заворчал Альберт. – Вон чего назаказывал, всего самого дорогого. В общем, приезжай, а?
– Приеду, конечно. Куда ж я денусь, – добродушно заверил Роман.
– Давай, дорогой, жду.
В автобусе он вышел в Интернет на телефоне и заглянул в новости. Большое событие у чиновника? Интересно узнать.
В региональном топе действительно сообщалось о двух назначениях. Начальник городской полиции назначен главным полицейским области. Глава регионального управления по потребительскому рынку получил статус заместителя губернатора. Час от часу не легче.
***
День прошел в суете. Готовились так, будто заказали свадьбу министру. Дополнительные сотрудники были отозваны с выходных, они готовили зал, на кухне можно было сойти с ума от ароматов яств.
Альберт волновался: все-таки ждали назначенного заместителя губернатора, в ведении которого находился весь общепит региона. Мог бы, конечно, закатить банкет в дорогущем ресторане. Но кафе «Лиана» пользовалось хорошей репутацией, интерьер вполне приличный, добротному ремонту меньше года, кормили вкусно и недорого. Внеплановыми гулянками в фешенебельных местах могли заинтересоваться журналисты, правдами-неправдами узнали меню и итоговую сумму чека. Учитывая лояльность «Лианы», интерес к пьянке и тратам был бы не таким рьяным.
Роман подозревал, что и здесь чек будет немаленький: заказано все самое дорогое в больших количествах, плюс дополнительный персонал, который надеется на поощрение, плюс ди-джей и ведущий.
– Все будет в порядке. У нас хороший, сработанный штат, не один банкет позади. И сейчас все сделаем на высоте,– попытался успокоить хозяина Роман.
Тот лишь доставал купюры из разных источников, по мере опустошения – сейфа, рабочего стола, кошелька, карманов своего пиджака. Сотрудники с деньгами направлялись за дополнительными продуктами и напитками. К началу приема у Романа создавалось ощущение, что хозяин опустошен: не только физически, но и материально. Одна надежда, чтобы все эти расходы окупятся, это понимал даже далекий от общепита и бизнеса в целом человек.
Виновник торжества – Валерий Алексеевич Воробьев – прибыл за полчаса до официального начала. Роман видел его по фотографиям в новостях: лет за пятьдесят, с густыми бровями, яйцевидной лысой головой, потрясывающимся вторым подбородком, свисающим над ремнем брюхом. Говорил он громко, четко, по-командирски. Возразить или что-либо спросить желания не возникало.
С новоявленным заместителем губернатора зашла жена Лариса Ильинична: невысокая симпатичная женщина с добрым, приятным лицом. Ее волосы до плеч были аккуратно уложены. Костюм в мелкий горошек подчеркивал сохранившуюся стройность.
Третьим зашел молодой мужчина в обычном строгом костюме – водитель или охранник. Он молча осмотрел зал, прошел на кухню, заглянул во все помещения по пути и вернулся к начальнику, также молча кивнув. Получив ответный кивок, третий вышел на улицу.
Альберт побаивался большого начальника, так что Рома подошел поближе, чтобы поддержать хозяина.
– Это мой… заместитель, Роман Корабельников, – представил руководитель парня. Заместитель – конечно, звучало значительно солиднее. И наличие замов поднимало статус самого руководителя.
– Ого! Молодой, а уже зам, – удивился Воробьев.
– Ну вы же сами говорите, что молодым надо давать дорогу. А Рома – добросовестный и смышлёный парень, – робко улыбнулся Альберт.
– Говорил? Так правильно говорил. Если голова на месте, пускай работает, – Воробьев еще раз внимательно посмотрел на парня – от вьющихся волос, собранных в хвост до любимых кед, удачно подходящих к униформе. – Ну показывай, заместитель, что вы тут наготовили.
Роман не боялся этого большого человека, хотя природная наглость у него никогда не зашкаливала. Возможно, причина в фотоаппарате, который по-настоящему занимал его мысли? Он провел важного гостя между столов, предлагая возможную расстановку гостей в зависимости от их важности, наличия пары, вредных привычек и так далее.
По ходу узнавал, каких категорий в каких количествах ожидать гостей. Продемонстрировал предстоящее меню – то, что уже было на столах и что еще принесут, без стеснения указав перечень с ценами за порцию и общего объема блюда.
Конец ознакомительного фрагмента.