Глава первая
СЛИШКОМ СИМПАТИЧНЫЙ КЛИЕНТ
Из колоды Таро выпала карта и, покружив немного, плавно осела на пол.
Прямо в лужицу пролитого чая.
Неплохое начало для гадания.
Я потерла лоб и попыталась сосредоточиться. Такого со мной еще не бывало.
Итак, что это может значить?
Первое. Колода замахрилась и для гадания более непригодна. По-хорошему следовало бы озаботиться приобретением новых карт еще неделю назад.
Ну да, когда в прошлое воскресенье я толковала выложенный для супруги директора городской свалки треугольник из старших арканов, то заметила, что у некоторых карт начинают загибаться уголки. А это уже верный признак того, что карточную колоду пора менять. И, кстати, тогда же вышла и ошибка. Я предположила, что у моей гостьи есть соперница, чем вогнала ее в шоковое состояние.
Впрочем, на деле же оказалось, что это не соперница, а соперник. Король помойки без памяти влюбился в престарелого греческого коммерсанта, который прибыл в наш город для организации совместного предприятия по переработке металлолома.
Кажется, они как-то между собой разобрались.
В том смысле, что жена мусорного короля соблазнила племянника греческого коммерсанта, и все четверо вошли в состав учредителей СП.
Плюс, разумеется, областная администрация.
Нет-нет, рекламации мне как частному детективу не последовало. Супругу директора интересовал лишь сам факт измены. А с кем именно – дело десятое.
Более того, гонорар мне был выплачен полностью.
Хотя дело, признаться, было плевое.
С первого взгляда стало ясно, что к чему. Только для верности я решила подтвердить свои ощущения с помощью колоды Таро.
Ну и еще, разумеется, подкрепить их кое-какой информацией из местной прессы и от знакомых журналистов.
Но я-то знала, что допустила ошибку. А для профессионала это – непростительно.
А второй вывод из этой ситуации будет сделан сейчас. Я подняла карту, перевернула ее лицом вверх и печально усмехнулась.
Так и есть. Пустая карта.
В просторечии обычно именуемая Le Fou – то есть попросту дурак.
Некто в шутовском колпаке, беспечно глазея по сторонам, спешит к обрыву, на дне которого его поджидает крокодил.
Что бы это значило в моей ситуации? Истолковать эту случайность как предупреждение? Или…
Мои раздумья прервал звонок в дверь.
На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял приличного вида молодой человек лет двадцати.
– Вы – госпожа Иванова?
– Госпожа Иванова… – посмаковала я забавное сочетание слов. – В этом воплощении меня зовут именно так. Проходите.
Явно смущаясь, юноша проследовал в комнату. Он остановился в нерешительности посреди нее и оглянулся по сторонам.
Потом он с удивлением посмотрел на R свои руки, как будто видел их первый раз в жизни. Скрестить их на груди? Засунуть в карманы?
Пока он размышлял о своих верхних о конечностях, я успела осмотреть визитера, и он в целом произвел на меня довольно приятное впечатление.
– Садитесь, садитесь, – подбодрила я его, плюхаясь на тахту.
Молодой человек осторожно присел на самый краешек стула, рискуя свалиться прямо к моим ногам. В ту самую лужицу с чаем.
– Ну-с, я вся – внимание. У вас какие-то проблемы? – я затянулась сигаретой.
– А вы действительно частный детектив? – осторожно поинтересовался визитер.
– Угу, – кивнула я. – А вы действительно клиент? Или репортер? Впрочем нет, на стандартного газетчика вы ничуть не похожи.
Юноша недоверчиво посмотрел на себя в зеркало:
– А как выглядят газетчики?
– Ну, у них обычно на лице написано крайнее дружелюбие и искренняя заинтересованность в вас, а на деле им на все глубоко начхать.
Действительно, сколько я ни общалась с «четвертой властью», ее представители излучали настолько мощное силовое поле эгоизма и презрения ко всем окружающим, что только абсолютно бесчувственный человек мог бы не уловить эти волны. А я, слава Богу, кое-что в этом понимаю.
– Вы, скорее, гуманитарий. И у вас явно какие-то проблемы личного характера, – сказала я наугад, подчиняясь собственной интуиции, которая обычно меня никогда не подводила.
– Нет, здесь нечто иное, – вежливо возразил визитер. – Мне… меня… у меня…
– Начните рассказывать по порядку, – посоветовала я. – И мы вместе подумаем, как вам помочь.
Андрей Белецкий – так звали молодого человека – оказался втянутым в довольно опасную историю.
– Неделю назад мой приятель, Олег Максаков, с которым мы работаем в одном издательстве, попросил меня навестить его дальнюю родственницу, проживающую в Москве, – начал Андрей.
– В каком, простите, издательстве?
– «Учебная литература», – пояснил Андрей. – Ага, – удовлетворенно кивнула я, – продолжайте, пожалуйста.
«Учебная литература» на самом деле издавала фантастику и детективы, изредка оправдывая свое строгое название выпуском школьных тетрадок и сборников, имеющих некоторое отношение к психологии. Дальнейший рассказ прояснил следующее.
Троюродную сестру коллеги Андрея звали Магда Ларионова. Некоторое время назад она была довольно известным в Москве, да и в России финансистом. Ее дела шли в гору, хотя аналитики и отмечали некоторый авантюризм в ее финансовых операциях.
Но затем построенная ее инвестиционным фондом пирамида с грохотом рухнула.
Как это обычно и случается со всеми финансовыми пирамидами.
Магда Ларионова оказалась у разбитого корыта. Дачи, особняки и автомобильный парк были конфискованы в счет уплаты долгов, и теперь она жила в обычной хрущобе на краю Москвы.
Но, как выяснилось, Магда не собиралась сдаваться.
Выслушав привет от своего троюродного брата, Магда поинтересовалась, где он работает. Когда Андрей рассказал ей об издательстве, Магда, угостив гостя чаем, вышла его проводить.
Пока они прогуливались по тропинкам Лосиноостровского парка, Ларионова предложила Андрею немного подзаработать. Речь шла о литературном редактировании воспоминаний ее покойного друга.
Текст воспоминаний был надиктован на десяти магнитофонных кассетах, и Андрею предстояло перевести его на компьютер и придать изложению божеский вид. По словам Магды, ее приятель был несколько косноязычен.
Сумма гонорара ошеломила Андрея.
Магда Ларионова, не моргнув глазом, предложила Белецкому пять тысяч долларов аванса и столько же по окончании работы. По ее прикидкам, Андрей мог бы управиться за месяц-другой.
Андрей быстро согласился.
А когда толстая аппетитная пачка пятидесятидолларовых банкнот с портретом бородатого Гранта перекочевала в карман пальто Белецкого, Магда дала Андрею несколько указаний.
Дело в том, говорила она, что мой приятель был особенным человеком. Может быть, вы слышали фамилию Кавтарадзе? Так вот, речь идет именно о нем.
Нет-нет, бандитом он не был. Просто деловой человек… Со связями… В разных кругах.
Да-да, вы не ошибаетесь, его убили. В прошлом году. Он был отравлен во время ужина в ресторане «Пекин». Об этом писали в газетах.
Эти кассеты он надиктовал в очень, сложный период своей жизни. У любого бизнесмена, как правило, бывают враги.
И чем выше человек по рангу, тем крупнее его недоброжелатели.
Как-то раз Георгия Арчиловича Кавтарадзе едва не пустили по миру. И он на всякий случай решил оставить потомству рассказ о своей жизни.
Не упустив при этом ряд весьма пикантных подробностей о своих встречах и деловых контактах в высших эшелонах власти.
Впрочем, его положение вскоре выправилось, но кассеты уже лежали в надежном месте. И сейчас, после смерти Кавтарадзе, они оказались у Магды.
Нет-нет, по словам Ларионовой, никакой опасности эта работа для Белецкого не представляет. Если он, конечно, будет держать язык за зубами.
Хотя узнай кто-нибудь из упомянутых в воспоминаниях людей о том, что эти кассеты вообще существуют, вся Россия будет перепахана вдоль и поперек ради того, чтобы заполучить эти пленки.
Для чего? Для того, чтобы уничтожить их или, наоборот, чтобы предать гласности, – возможности их владельца поистине безграничны, хотя риск в этом случае весьма велик.
А в случае с Белецким все вроде бы спокойно. Город, в котором он проживает, довольно далеко от Москвы. Андрей никому не говорит об этих кассетах и спокойно расшифровывает текст с пленок. После этого снова встречается с Магдой и возвращает ей пленки и готовый текст.
Тем более что вообще никто не знает о существовании этих кассет.
– И вы согласились на эту работу, – мрачно констатировала я.
Пока он, запинаясь, излагал мне суть дела, я постаралась поближе познакомиться с его аурой и вычислила, что Андрей почти не лжет.
Мой визитер, казалось, был вполне искренним. Я внимательно смотрела на своего собеседника, и ни разу в его рассказе не прозвучала та особая, почти неуловимая интонация, которая мгновенно сигнализирует, что человек, сидящий перед тобой, лжет.
Впрочем, подчас люди склонны к самообману, и отличить ложь сознательную от бессознательной бывает крайне затруднительно.
Вот только почему мой симпатичный собеседник скрывает, что его визит ко мне действительно вызван причинами личного характера?
Несмотря на вроде бы связный рассказ, исключающий интимные детали, я была в этом абсолютно уверена.
Я же совершенно отчетливо вижу эти слабо светящиеся линии в области его груди, когда он поворачивается ко мне в профиль…
Может быть, у него роман с Магдой?
– Согласился, – кивнул Андрей, – и теперь очень об этом жалею.
– Да? И почему же?
– Потому что кто-то об этом пронюхал, – дрожащим голосом поведал мне Белецкий.
– Кто-то забрался в ваш компьютер и выкрал оттуда расшифрованный текст?
– У меня дома нет компьютера.
– Ага. Тогда что же с вами произошло? Почему вы думаете, что кому-то стало известно о вашей работе? К вам кто-то обращался? Вам угрожали?
– Нет, но… С тех пор, как я вернулся домой, со мной начали твориться какие-то странные вещи. Знаете, вдруг звонит телефон и на том конце трубки – молчание. Или приходит незнакомый человек по объявлению, которого я не давал. А он называет мой адрес, хотя в какой газете было это объявление – не говорит. И еще… – тут Андрей запнулся. – По-моему, за мною следят.
– Вы уверены?
– Поймите, я вовсе не подвержен мании преследования, – Андрей взволнованно прижал руки к груди. – Я совершенно нормальный человек. Но иногда я просто чувствую затылком…
– Такое легкое покалывание, – помогла я ему. – Как будто вам прямо в мозжечок вонзаются сотни тоненьких иголочек.
– Вот-вот. И я… решил обратиться к вам.
– Что ж, это разумно. Вы, я полагаю, понимаете, что я работаю не бесплатно.
– Да-да, – закивал Андрей. – Мой приятель, которому вы в свое время помогли, – помните историю с похищением нумизматической коллекции? – очень хорошо отзывался о вас.
– Помню, помню. Тогда мне пришлось изрядно попотеть. До сих пор меня пробирает дрожь, когда я вспоминаю об этой беготне по канализациям… Ну, а что касается моего гонорара, то с вас я возьму ровно десять процентов от вашего.
– То есть тысячу долларов, – уточнил Андрей. – Угу. Причем после завершения моей работы.
– Но… у меня нет никаких доказательств, что за мной следят. Только смутные ощущения, – Белецкий развел, руками.
– Доказательства не так уж трудно найти, – усмехнулась я. – Ведь если за вами следят, то наверняка им стало известно, что вы сейчас у меня. Не правда ли?