Предложения в которых упоминается "романный"
Поэтому в формировании романного жанра его роль выдающаяся, особая.
Иные, наоборот, упрекали поэта за пренебрежение романным действием, но это длилось недолго.
Судьба вновь тяготеет над героем и ломает романную структуру.
Во-вторых, словесные и несловесные тексты о провинции (от романного пространства XIX в.
Внезапный обрыв романного текста обозначает открытую перспективу жизни, её неготовность и незавершённость, её непредвидимость.
Но уже в «перестройку» его исторические романные циклы буквально заполонили прилавки.
Но от его глаз был сокрыт более масштабный замысел автора — замысел романной трилогии.
А в «Гипсовом трубаче» стихи стали важной частью романной ткани.
Чуток меньше погонных... простите, романных восьми метров выходит.
Но, несмотря на то, что постановка является самодостаточным явлением искусства, сценарий спектакля не представляет собой разрушение текста произведения: реплики актёров почти полностью повторяют романные строки.
Объединение личной жизни художника с мировоззрением имеет известные пределы в зависимости от жанровых особенностей повествования: так эпистолярные (или, говоря языком живописи, этюдные) формы более подвержены влиянию интимных переживаний, чем романные (картинные).
Понятие «действительность» не равно в данном случае понятию «реальность», так как это романные события, данные в субъективном, а порой и иррациональном преломлении.
Уже этим слово в скобках как замечание, сказанное на ухо, отделяется от «публичного» романного слова.
Здесь одно из главных противоречий романа, если подходить к нему с традиционной точки зрения, ставя знак равенства между автором «романным», художественно воплощённым, созданным и «чистым автором», творцом: с одной стороны, автор постоянно говорит о сочинительстве, неустанно напоминает читателю, что перед ним роман, фантазия, с другой стороны, делая героя своим приятелем, запутывает того же читателя, переводя романное начало в жизнь.
Такое эксплицитно представленное разделение моделируемого и «сущего» обнаруживает в романе, кроме точки зрения вымышленного автора, точку зрения человека, стоящего вне привычных романных моделей и оценивающего их со стороны, из жизни.
Слово о романном слове звучит и за скобками, но именно слово в скобках, благодаря своей автономности, намечает границу между автором-творцом и автором сотворённым.
Смежная рифмующаяся пара «наконец — венец», рецептивно аналогичная рифме «морозы — розы», обозначает здесь классическую развязку, то есть предел, границу романного сюжета.
Вересаева упрекали в использовании недостоверных источников, анекдотизме, «решительном отсутствии какого-либо методологического подхода», но образ поэта, возникающий из столкновения противоречивых версий, оказался убедительным и привлекательным, не отменным ни последующими исследованиями, ни романными версиями.
По данным причинам плутовской роман является для литературоведов особенно удачным «образцом» для демонстрации постепенного соединения заимствованного с оригинальным, развития романного жанра и присущих ему литературных техник, а также изменения читательских вкусов.
Даже самые длинные «истории», как правило, представляют собой сильно сокращённые обработки, чаще всего — «сухой» пересказ романной фабулы (если основой служил роман, а не эпос, хроника или легенда).
Именно в это время выходят в свет первые романы русских писателей, которые тоже вступают в полемику, и в большом количестве появляются сатирические журналы, где излюбленной темой становится насмешка над читателями романов и пародия на «романный стиль».
Но для неё, если она уже не могла дать современникам формулу полноценного «нового сознания», если выбирать можно было только между бессильным эгоизмом и бездумным рабством, весь романный замысел явно терял всякую ценность — и, кажется, она к нему уже не возвращалась.
Дискурс, устремлённый к целостности человеческого духа, он облёк плотью художественной реальности в романной пенталогии «русской идеи», сопровождаемой злободневным комментарием «Дневника писателя».
Присылать пистолет как приглашение к самоубийству — это уж очень романно.
Когда другие романные фигуры имеют герою что-либо сообщить — пусть даже что-то важное, что-то неожиданное, — они делают это как бы невзначай и в такой манере, словно он давно это должен был знать и в сущности даже знает.
Проще говоря, его повествовательная дотошность имеет совершенно иной смысл, чем просто подробность того или иного романного эпизода.
Должен признаться, что, составляя нижеприведённый список типов романов, я несколько погрешил против общепринятой системы жанрового деления, используемого в западной литературе, Я вынужден был так поступить, чтобы отразить нынешнюю, действующую именно в конце нашего десятилетия, «рабочую» схему разделения романов на типы и хоть как-то её обновить, свести с западной романной школой, к которой русский роман, безусловно, примыкает... Да, именно примыкает, но никак не входит в неё, хотя бы из-за огромной разницы в отношении к сюжету, к общественным ценностям и преувеличенного понимания воспитательного значения.
Рассказы («Пинг-понг», «Койка», «Мама») неплохие, но они уже не развивают романную мысль, а только дополняют, иллюстрируют.
Каждый такой уход — это как побег, а «возвращение» — это столкновение с действительностью, которая совсем не походит на романную.
Кстати, антиномией к романному времени, скажу для ассоциативного сравнения, будет настоящее-будущее время в японской грамматике, а прошедшее в нём-навсегда прошедшим.
Например, особенно можно выделить тяготение к синтезу жанровых форм, включение поэтических текстов в прозаическую романную структуру, формирование разностильной тональности за счёт приёма иронии.
Экспериментаторство в жанровой модели романа привело к расщеплению романного ядра и перегруппировке отдельных элементов в новую структуру.
Романное повествование осложнено пародийной рефлексией, что проявляется, в частности, в системе персонажей, особенностях сюжета, конфликта.
Романные характеристики «нынче» запросто встречаются в частной переписке.
Это и составляет главный конфликт романа и служит пружиной, запускающей в действие весь сложный романный «механизм» (нет сомнения, что «механизм», ибо «сочинение» есть плод рационального отношения к жизни и душе).
В пределах стихового пространства, всегда сверхограниченного, сохранить открытость и текучесть романного времени.
Он искал суть открывшегося ему не в череде реальных событий, но в прихотливых их отражениях, гнал мысли и чувства по кругу, просеивал будущее сквозь сито прошлого... бывало, ночи растрачивались на препирательства, он ведь и путаную историю свою, немало меня озадачив, рассказывать предпочёл с конца, навязал мне своё видение романной композиции...
Всматриваясь вперёд ли, назад, в туманности романных пространств, он при каждом повороте туловища, головы чудесным образом пополнял свои знания, достраивал и перестраивал текст, коего ещё, по правде говоря, не было; он, отдавшийся магии предвосхищения, был тих, замкнут и — как не повторить?
Он смотрел вдаль, в романную даль, или оглядывался на роман, пусть и тонущий в тумане, перепрыгнув через весь текст и стоя в последней точке, но по сути он видел время — именно само время, чей прихотливый бесплотный поток оказывался чудесно демаскирован, представлен в виде набора слов — во всей напористой протяжённости, во всей условной периодичности.
Входя в святая-святых романных пространств, ощущал сухостью гортани, покалыванием в сердце — сердце обнаруживалось так же внезапно, как пропадало — диалектику дальних и ближних художественных целей, державшую в напряжении, а то и оцепенении его прозу; физическое же ощущение соперничества ближнего и дальнего смысловых планов, которым ещё надлежало предстать планами метафорическими, обостряло, в свою очередь, чувство протяжённости и переменной глубины времени, манило в новые и новые путешествия по нему благодаря перебросам мысли.
С чего бы он вместо того, чтобы выстраивать свою историю, выделяя актуальное и драматичное в сумятице фактов и ощущений, напротив, раздробляет её, романную историю, растворяет её частицы...
Но можно и умерить иронию, перепрыгнуть через мучительные внутренние труды души и сознания, сама попытка изложения сути которых выглядит столь опрометчивой и нелепой, — можно договориться, что романная даль, хотя путь к ней извилист, а временами до тошноты головокружителен, лежит где-то через сколько-то страниц готового текста, там, где последнее слово, последняя точка.
Вперёд, скоро мы поведём тебя вперёд, заинтересованный, упорный, строгий и великодушный читатель, хотя и вернёмся, не медля, назад, в детство, отрочество, юность нашего героя, чтобы затем уж двинуться по канве его истории, всё ещё ищущей, к слову сказать, романную форму, ищущей, будучи закольцованной, открытый конец...
Романный замысел — это всё, что было, есть, будет — скопом, всё-всё — в бессчётных наслоениях и пересечениях ищущего сознания.
Переход этой абсолютной черты в финале состоялся, однако мир вокруг героев не изменился, а главное — граница между жизнью и смертью не стала окончанием и завершением романного нарратива: цепь событий продолжает разворачиваться, создавая иллюзию отмененности смерти как абсолютного окончания сюжета земного существования.
Правда, иные авторы это скрывают от читателя, поскольку им кроме фактов держаться не за что, но мы, вооружённые романным методом, скрывать не будем, а даже, наоборот, подчеркнём.
Словом, наш романный метод подразумевает именно такой ход рассуждений, такой подход к материалу.
Слова, которые я увидел, сами по себе, право, не имели никакого значения (да и можно ли ожидать, чтобы от случайного языка огня потянулась вдруг хитроумная нить романного сюжета), но они были русскими и составляли часть русской фразы.
Слово «мастер» заменяет целое жизнеописание — и включает в себя множество обертонов, которыми его озвучивают романный и внероманные контексты.