Предложения в которых упоминается "либеральная революция"
Либеральная революция экономического мышления иногда опережала мировое движение к политической свободе, иногда следовала за ним.
Но если в основе ведения войны лежит жажда признания, то разумно было бы поверить, что либеральная революция, рвущая отношения рабов и господ и делающая рабов хозяевами самих себя, должна так же действовать и в отношениях между государствами.
Антикоммунистическая либеральная революция пережившему свой 1989 г.
Однако вместо либеральной революции, на которую многие надеялись, в результате coup d'?tats и воздействия ультранационалистических идеологий народы этого региона на десятилетия оказались под властью авторитарных и деспотических режимов.
Этот факт и сам широкий размах либеральной революции в современном мире вызывают следующий вопрос: что мы видим — случайный поворот в пользу либеральной демократии или действие долговременной тенденции, которая в конце концов поведёт все страны к либеральной демократии?
Сама мысль о такой ответственности была начисто вычищена в рамках «либеральной революции», начиная с конца 60-х годов.
Парадокс: многие из либералов первого ельцинского призыва были людьми, искренне убеждёнными в исторической правоте либерализма, в необходимости «либеральной революции».
Денисов: Тогда ещё один вопрос: правильно ли я понял, что вы представили идеологию контрреволюционных преобразований как реакцию на либеральные революции последнего века?
Если посмотреть на любую успешную страну, в которой словосочетание «свобода для большинства» означает хоть что-нибудь реальное, то мы увидим одну и ту же картину: либеральная революция шла рука об руку с подъёмом национального духа.
Меньшевики в целом придерживались концепции об активной руководящей роли российской буржуазии (как указывала теория) в либеральной революции.
Суть катящихся по миру либеральных революций состоит в отказе от духовности и культуры, их полной замене финансово-экономическими отношениями, на плечах которых восседает, вкатывается социотехнический тоталитаризм.
Это другой процесс, это не либеральная революция, господа, это процесс размежевания, процесс расставания.
Более того, для либеральной революции её уничтожение стало одной из первоочередных задач.
Кончена либеральная революция, и мы должны деликатно отвинтить дантонам и робеспьерам их революционные головы.
Ибо политическая цель этих акций очевидна: сломать вместе с путинской «властной вертикалью» хребет российской государственности как таковой, разрушить в вихрях очередной либеральной революции всё то, что ещё недоразрушено, недорастоптано демократическими палачами русского народа «первой волны».
Ключевая проблема здесь состоит, на мой взгляд, в том, что в полном соответствии с догмами либеральной идеологии, история представляется этим авторам в виде бесконечного процесса глобальной конкуренции, в то время как она в гораздо большей мере является процессом социальной эволюции и классовой борьбы, подстёгиваемой политическими революциями.
Перестройка, реализуемая с середины 1987 года, — это «революция сверху», осуществляемая узким кругом высшего партийного руководства и либеральной научной элитой.
В течение последующих тысячелетий, отмеченных неолитической и индустриальной революциями, «системы, называемые либеральными демократиями» показали себя наилучшими в решении этой задачи, победив коммунистических и исламистских конкурентов и смягчив экологические проблемы.
Каким гневом должно было наполниться сердце революционера-рабочего, какой горячей волной должна была прилить кровь к его голове, как судорожно должны были сжаться его кулаки, когда он предстал, как вестник революции, пред этим образованным и от самовлюблённости пьяным обществом, чтобы напомнить либералам об их либеральных обязанностях, чтобы поставить демократов пред лицом их демократической совести, и когда в ответ на первые, ещё неуверенные звуки его голоса — он не привык, господа, к обстановке парадных обедов!
Такое толкование причин революции родилось из яростной критики либеральных кругов и радикалов царского правительства в 1915 — 1917 годах и, возможно, не является объективным.
Московская либеральная газета, окрашенная до революции в народнические цвета, с похвальной непосредственностью выражала самочувствие помещичьих кругов летом 1917 года.
В этих словах великого мастера — законченный портрет русской либеральной буржуазии, какою она стоит перед нами после нашей мартовской революции у кормила власти.
Так же ясна позиция либеральной буржуазии: воспользоваться поражением и растущей революцией, чтобы добиться у испуганной монархии уступок и дележа власти с буржуазией.
Поначалу, когда это соответствовало их интересам, они поддерживали либеральные идеи и расширение избирательных прав, как, например, в движениях, закончившихся преимущественно неудавшимися революциями 1848 г.
Либеральная буржуазия хочет, чтобы революционные массы отказались от дальнейшего углубления революции путём организованных «захватов» земель или национальных и классовых прав.
Монархические и либеральные партии сплотились уже в ходе революции.
Что аграрная, а следовательно и общедемократическая революция, может быть совершена только в борьбе против либеральной буржуазии объединёнными силами рабочих и крестьян, это для меня, вопреки нелепым россказням последних годов, стояло вне сомнения.
Сторонники либеральной демократии и светской революции находились в меньшинстве, к тому же в самом низу социальной лестницы.
Поворот русского либерального «образованного общества» против революции, против демократии, есть явление не случайное, а неизбежное после 1905 года.
Тактика меньшевиков, отводившая либеральной буржуазии роль гегемона, являлась предательством революции.
Либеральная критика кельзеновской концепции конституционной революции основывалась в той или иной мере на восстановлении идей естественного права, в частности пересмотре отношений сущего и должного (Sein und Sollen).
Для того чтобы пролетариат стал на деле вождём, руководителем революции необходимо было оттеснить и изолировать либеральную буржуазию.
Можно придти к выводу, что обновленческое движение — не только приспособление духовенства к изменившимся общественно-политическим и экономическим реалиям, и не столько изменение сознания либерально настроенного духовенства в результате революции, сколько выделение из церковной среды т.
Таким образом, роль пролетариата заключалась в том, чтобы: 1) поддерживать либеральную буржуазию в её борьбе с абсолютизмом; 2) подталкивать буржуазию к полному искоренению самодержавия, не допуская никаких компромиссов; и 3) в обмен на поддержку получить от буржуазной революции полную свободу для собственных организаций, как политических, так и тред-юнионистских, право участвовать в решении вопросов государственной важности, а также законы, позволяющие пролетариату оказывать всё более сильное влияние на промышленность.
Здесь не было либерального движения такого размаха, как «пражская весна» или движение «Солидарность», я уже не говорю о венгерской вооружённой антикоммунистической революции октября 1956 года.
Не ходатайствовать пред либералами, не просить заступничества приходят и будут приходить пролетарии на либеральные собрания, но с целью противопоставить свою революционную программу действий либеральной бесхарактерности, прикрытой многословием, с целью призвать к революции те кадры демократии, которые пока ещё находятся под либеральным обаянием... И не просителей встречают гг.
При этом классические либеральные группировки (кадеты, октябристы) стремительно теряли свою популярность и уже не могли претендовать на роль авангарда буржуазной революции.
Если в первом вопросе («кто виноват в конфликте колоний и метрополии») последнее слово в историографии пока остаётся за либеральной историографией, в ответе на второй («сопровождалась ли революция социальными конфликтами») оспаривать огромный массив аргументов, собранных ревизионистами сегодня практически невозможно.
Открытый конфликт между силами революции, во главе которой стоит городской пролетариат, и антиреволюционной либеральной буржуазией, временно вставшей у власти, совершенно неизбежен.
Опыт русской революции 1905 года и контрреволюционной эпохи после неё говорит нам, что у нас наблюдались две линии революции в смысле борьбы двух классов, пролетариата и либеральной буржуазии, за руководящее влияние на массы.
В исторической борьбе с «белыми», с либеральной оппозицией государству как таковому «красные» победили благодаря реальному (не словесному) патриотизму — установке на преодоление революции, на создание действительного государства, а не на его фактическое разрушение.
После поражения революции наступает реакция, Усиливаются преследования... Не революционная даже, а либеральная пресса запускает в общественный оборот понятие «столыпинский галстук» — так называют виселичную петлю.
Когда разразилась революция, отечественные библеисты во многом ещё не определили своего положения на этой шкале, одним полюсом которой были либеральные критики, а другим — фундаменталисты.
Он призывал использовать каждое выступление либералов, чтобы показать народу подлинное лицо буржуазного либерализма, ставшего с самого начала революции на путь соглашения с царизмом, разоблачал контрреволюционность русской либеральной буржуазии, её сделки с царём за спиной народа и за счёт народа.
Относительная слабость рабочего и крестьянского движения и одновременно значительное влияние либеральных партий не свидетельствовали о том, что губерния может стать оплотом радикализма в новой революции.
Нужно сплотить крестьянские миллионы против либеральных империалистов под знаменем аграрной революции и республики.
Тем самым речь шла о значительном расширении сферы регулирования по сравнению с практикой 1915 — 1916 гг., причём к решению задач регулирования предлагалось привлечь общественность, чего, как известно, требовали либеральные круги ещё до революции.
Заняв места, которые ещё не остыли после министров, переведённых в одиночные камеры тюрьмы, вожди либеральной буржуазии готовы считать революцию законченной.
Плеханов, Аксельрод, Засулич, Мартов и за ними все русские меньшевики исходили из того, что руководящая роль в буржуазной революции может принадлежать лишь либеральной буржуазии, как естественному претенденту на власть.
Наша революция была в высокой степени либеральна, но оказалась очень мало народна!
Либеральная программа исключала социальную революцию, предполагая, что социальные преобразования должны осуществляться правовыми методами.
Вынужденные строить свою деятельность (или свои политические гешефты, вернее сказать) на почве данных, фактически складывающихся отношений, либеральные буржуа начали приходить к необходимости признать революцию, Они делают это не потому, что они революционеры, а несмотря на то, что они не революционеры.
Известную долю вины в разжигании революции несли и либеральные круги русской интеллигенции, которая презирала власть и не понимала простого труженика, ибо она была «слишком далека от народа».
Эта идея должна проникнуть во всеобщее сознание, она должна наполнять нашу политическую атмосферу, самое слово демократия должно быть пропитано содержанием революции, так чтоб при одном прикосновении оно жестоко обжигало пальцы либеральных оппортунистов, которые стараются уверить своих друзей и врагов, что они стали демократами с тех пор, как назвались этим именем.
Он поступал так из опасения того, что революция в условиях войны могла привести к анархии и поглотить парламентские учреждения, с которыми были связаны его надежды на собственную политическую карьеру, на укрепление влияния его партии и торжество либерального дела.
Тогда либеральная пресса стала пугать бюрократию призраком революции.