Предложения в которых упоминается "исследования сознания"
За последние три десятилетия значительные наработки в области математики, лазерной технологии, голографии, квантово-релятивистской физики и в исследованиях мозга привели к открытию новых принципов, открывающих далеко идущие перспективы для современных исследований сознания и для науки в целом.
Даже если такой синтез в будущем произойдёт, итоговая концептуальная структура не сможет дать удовлетворительного объяснения всем явлениям, наблюдаемым в современных исследованиях сознания.
Именно его книга «Дао физики» убедила меня в том, что экстраординарные данные современных исследований сознания непременно будут когда-нибудь интегрированы в новом, всеобъемлющем научном мировоззрении.
По моим собственным трудностям в принятии новых наблюдений при отсутствии очевидных и постоянно повторяющихся результатов я могу взвешенно судить о том, что не стоит анализировать данные по исследованиям сознания, находясь в башне из слоновой кости старых систем убеждений.
Современные исследования сознания поставляют многочисленные свидетельства, поддерживающие мировоззрение великих мистических традиций.
Разрушая механистическое мировоззрение, потешающееся над мистицизмом и духовностью, они тем самым создают благоприятную атмосферу для исследований сознания.
Потенциальная значимость исследований сознания, использующих психоделические или немедикаментозные методы, выходит за рамки психологии и психиатрии.
Поэтому лишь повторением старой ошибки было бы заимствовать у физики новую парадигму и сделать её обязательным базисом исследований сознания.
Поскольку в конечном итоге все научные дисциплины основываются на сенсорном восприятии и являются продуктами человеческого разума, кажется очевидным, что исследования сознания могут значительно содействовать изучению любой области физического мира.
Здесь уместно оценить, что же следует из данных, полученных в квантово-релятивистской физике, в современных исследованиях сознания и в других областях науки двадцатого века, для понимания психики и человеческой природы.
Демонстрация того, как элегантно может быть трансцендировано кажущееся непреодолимым различие между частью и целым, является, вероятно, самым значительным вкладом голографической модели в теорию современных исследований сознания.
Ещё одним волнующим знаком необычайного интереса к исследованиям сознания были многочисленные просьбы подписать русские переводы моих книг, которые распространились по стране в самиздатовских ксерокопиях.
Новая концепция даёт замечательные возможности тем, кто пытается связать новые данные исследований сознания с открытиями в других научных дисциплинах, а не игнорирует главное научное направление вообще, как это делают некоторые решительные приверженцы «вечной философии».
Клиническая работа с психоделиками сыграла решающую роль в пробуждении моего и по сей день сохраняющегося интереса к исследованиям сознания; именно здесь собраны самые важные данные из тех, что обсуждаются в книге.
Это проявляется во всё большей популярности медитации, других древних и восточных духовных практик, эмпирической психотерапии, а также клинических и лабораторных исследований сознания.
После обзора некоторых ярких открытий современной науки вернёмся к современным исследованиям сознания.
Имея это в виду, мы можем теперь рассмотреть отношения между результатами современных исследований сознания и последними достижениями в других научных областях.
В исследованиях сознания я прежде всего концентрировался на поиске практического метода воссоединения этих двух составляющих нашей личности.
Революционный потенциал данных, полученных в ходе современных исследований сознания, меняется, видимо, вместе с уровнем наблюдения.
Хотя в настоящее время невозможно прямым и понятным способом связать понятия современной физики с исследованиями сознания, эти параллели поразительны.
Интересно с этой точки зрения взглянуть на постепенное схождение во взглядах современной физики, мистицизма и исследований сознания.
Последующее изложение голографических принципов следует рассматривать не как очерк новой физической модели для исследований сознания, а как вспомогательную концепцию, открывающую новые возможности воображения и дальнейших раздумий.
В дальнейшем трактовка внутреннего опыта, будучи освобождена от религиозной окраски, слилась с представлением об интроспекции как особом методе исследования сознания, которым владеет психология в отличие от других наук.
Какими бы захватывающими ни были возможности голографии и холофонии, не стоит, пожалуй, увлекаться их неразборчивым и слишком буквальным приложением к исследованиям сознания.
Также надеюсь, что обсуждаемый в этих книгах материал окажется полезным русским читателям и будет стимулировать их интерес к исследованиям сознания и трансперсональной психологии.
Хотя в настоящее время невозможно скрепить эти представления и создать внутренне состоятельную модель, даже в своих предварительных формах холономный подход даёт небывалые возможности в противоречивом поле современных исследований сознания.
Обе традиции разработали теории и практические методы (подразумевающие проведение различных экспериментов) для прямого исследования сознания в сновидении.
Как нейробиолог я рисковала пренебречь феноменологией — вездесущая субъективность вешала на нейрофизиологические исследования сознания клеймо «узкая специализация».
Но при всём различии исследовательских программ новой психологии их объединяло то, что они впервые систематически стали изучать сознание как биологическую систему, в единстве природных и ментальных процессов, что открыло путь будущим исследованиям сознания, сочетающим исторические, социологические и биологические методы.
Однако психологическая тестология, когнитивная психология, субъективная личностная, исследования сознания 1930-1990-х годов давали разъяснения в рамках взвешенной дозволенности.
Практическая психология всегда остро нуждалась в методологической поддержке при исследовании сознания или других эпифеноменов душевных движений в силу того, что не всё её результаты можно дать потребителю в руки как вещь.
Остроту рассматриваемой нами проблемы придаёт то обстоятельство, что современные исследования сознания «с научной точки зрения» (прежде всего, с позиций «нейронаук»), по всей видимости, зашли в тупик.
Отметим ещё один существенный общий дефект исследований сознания, проводимых в рамках аналитической философии (не обязательно элиминирующего толка).
Они приобретают актуальность для историков, непосредственно работающих с эмпирической тканью истории, выявляющих новые наиболее эффективные методы исторического исследования; историков философии, интересующихся динамикой самих идей; филологов, стремящихся переосмыслить историческое движение языковых структур и семантических универсалий; психологов, пытающихся актуализировать поворот от «догматической теории деятельности» к проблемному исследованию сознания, личности, души и духа; философов-методологов, ищущих нетривиальные подходы к проблеме социокультурной обусловленности когнитивных процессов.
В завершение оформления и постановки вопроса о сознании хочется ещё раз повторить тот факт, что в исследовании сознания большую загадку представляет не сознавание, а сознающий.
Может (а пожалуй, даже и должен) возникнуть вопрос, почему исследование сознания действия опережает исследование причинности, тогда как именно причинность учреждает сознательное действие как поступок личности.
Современные исследования сознания живых организмом показывают, что сознание имеет несколько уровней: от простейшей формы сознания различных видов животных до сознания гомо сапиенса.
Наука уже вложила в исследование сознания многие миллиарды долларов и, хотя её успехи неоспоримы, она всё же не смогла понять и смоделировать его наиболее важные процессы, такие как творчество, интуиция, чувства и многие другие.
Такая установка при исследовании сознания позволяет выйти за рамки двух парадигм: «бытие в сознании» (классическая философия) и «сознание в сознании» (постклассическая философия).
Для современной аналитической философии сознания (philosophy of mind), в которой исследования сознания и языка тесно связаны, основной является проблема ментального и телесного (mind-bodyproblem).
С одной стороны, объективные критерии для её расследования (голос, слово, движение) ненадёжны, неясны и двусмысленны; а с другой стороны, субъективные — ненормальны до того, что, употребляя наше сознание и мысль для исследования сознания же и мысли, мы рискуем потерять и то, и другое.
Второе — переориентация тематики научно-психологических исследований с лабораторных исследований сознания и поведения на анализ различных форм трудовой деятельности.
Общение — это поиск, это исследование сознания собеседника, его территории.
На данный момент область исследования сознания окончательно сформирована и непрерывно развивается.
Однако, как ни удивительно, это оказалось упрощением — эмпирическое исследование сознания показывает нам изменчивость субъективного опыта, его уникальность и незаменимость каждого мгновения внимания.
Её главная особенность состоит в том, что исследования сознания осуществляются в русле поиска каузальных отношений и формулировки причинных объяснений в этой области.
Отказ от методов исследования сознания через не-сознание коренится в самой сущности интенциональности.
Принцип интенциональности: «Всякое сознание есть сознание о...» — должен рассматриваться не только как характеристика сознания, но в равной степени и как принцип, определяющий направление исследования сознания.
Юлина отмечает, что в российской философской литературе 1960 — 1970-х годов сложилось тождественная градация стратегий исследования сознания.
Тотальное отсутствие сознания в настоящем моменте уже стало предметом медицинских исследований, а с термином «прокрастинация» знакомо большинство жителей современного мира.
Исследование проблемы бытия визуальных искусств в ситуации глобализации культуры приобретает особую актуальность в связи с увеличением влияния зрительных образов на сознание современного человека, формирование его ценностных предпочтений и на создаваемую им культуру.
Будучи подставленным в качестве «опыта» на место своего объекта — бытия, сознание, действительно, неизбежно «испаряется»; в качестве объекта психологического исследования в человеке остаются только внешние реакции, лишённые всякого собственно психического содержания.
Ничто не стоит на месте, а исследования такой области, как власть над человеческим сознанием — особенно.
Причём исследования показывают, что процесс восприятия устроен весьма сложно, он не является пассивным отображением в сознании состояния стимуляции периферических рецепторов.
Пока же в теории сознания при исследовании его структурных элементов чёткие соотношения и связи отсутствуют.
Ясперс), осуществляла коренной сдвиг в цивилизации, заключавшийся в формировании теоретического рационально-рефлективного сознания, когда предметом исследования становятся предпосылки самого познавательного отношения к действительности и тем самым они превращаются в особый теоретический идеальный мир, работа с которым подлежит рациональному контролю сознания.
Он полагал, что в области сознания действует особая психическая причинность, подлежащая научному объективному исследованию.
Такое сопряжено с исследованием глубоко скрытых слоёв собственного сознания.
Можно предполагать, что наблюдение за человеком в обыденной жизни помогает психологам сформировать своё мнение о человеческом сознании, тогда как исследование человеческого творчества (мифы, сказки, картины, литературные произведения, сновидения, фантазии и прочий «иррациональный материал» человеческой души) помогает описать более глубокие слои человеческой психики, лежащие за пределами сознания, зачастую, однако, определяющие поведение человека в повседневной жизни.
Вопрос о том, заключает ли она в себе безусловное для чего всего существующего и могущего быть, входит в задачу иного, онтологического исследования — об отношении всеединого сознания или всеединой мысли к тому реальному содержанию, которое она в себе объемлет.
Федотов немало своих исследований посвятил специфике и своеобразию древнерусского религиозного сознания.
Мои исследования доказывают, что если вы приведёте человека в замешательство хоть на секунду и введёте его в свой транс, то завладеете его сознанием.
Определённой формой компенсации добротных исследований явились события, ставшие знаковыми для развития идеи гражданского общества и её осуществления в общественном сознании.
Причиной роста исследований в этой области явилась гуманизация общественного сознания, проникновение идей равноправия в систему семейных отношений и их изменение.
Учитывается субъективный характер имперской идеи как мысленного конструкта, что обусловило значительное внимание, уделяемое исследованию разнообразных форм её распространения на разных уровнях общественного сознания.
Первый из них позволяет исследователю (историку, социологу) исходить из собственного ценностного сознания в понимании «духа времени», опереться на собственную идентичность при конструировании объекта изучения и отборе фактов; второй — запрещает делать оценочные суждения как до, так и после исследования.
Для обеспечения системности в исследовании истины и справедливости, выяснения степени важности их места и роли в системе ценностей, следует учесть, что они и подавляющая часть ценностей в целом определяются, исходят и являются «продуктом», функцией единого источника — человеческого сознания.
Далее при исследовании причин победы большевиков в гражданской войне я обращаю внимание на те особенности русского национального сознания, которые прямо противоречат мифу о коллективистской природе русской души, но которые умело эксплуатировали в своих политических целях большевики.
Внимание сосредоточивается при этом преимущественно на объяснительной эффективности той или иной модели сознания, а не на описании или эмпирических исследованиях того, что обозначается термином «психика».
Особые состояния сознания изучались на протяжении не одного века, в этой области была сделана масса открытий благодаря исследованиям многих учёных.
Однако голографическая модель сознания существует не только в религиях; многие современные учёные тоже ведут исследования в этой области.
Дальнейшее развитие психики на уровне человека согласно материалистической точке зрения идёт в основном за счёт памяти, речи, мышления и сознания благодаря усложнению деятельности и совершенствованию орудий труда, выступающих как средства исследования окружающего мира, изобретению и широкому использованию знаковых систем.
Правомерность выделения сознания как системной целостности и исследования на этой основе его структурных подсистем и их функций определяется тем, что оно обладает необходимыми для этого соответствующими признаками сложной системы.
Это до странного напоминает sancta simplicitas одного нейробиолога, признавшегося как — то, что с исследованием мозга не было бы проблем, не будь сознания.
Цель исследования заключалась в выявлении тех стереотипов сознания и поведения, которые стоят на пути к достижению стройной фигуры.
Зато применяемые в эмпирических социальных исследованиях методы нередко с успехом используются как средства манипулирования сознанием людей.
Начнём онтологический анализ сознания с исследования его чувственной компоненты.
Функциональные формы интеллектуально-духовного сознания являясь совмещёнными, одновременно выполняют определённые функции, играют «прикладную» роль по «обслуживанию» человека путём применения им указанных проявлений сознания в процессе научно-философских исследований, а также осмысления и осуществления своей практической жизнедеятельности.
Вселенная не может стать целью научного исследования в том привычном смысле, когда предмет исследования интендируется сознанием как определённый объект, ибо вселенная присутствует в основании самой возможности каждого случайного интендирования при изучении мира как множества объектов.
Причём для оценки риска (как обоснованного, так и необоснованного) анализ психического состояния субъекта, возможных изменений сознания тесно связан с исследованием внешней ситуации: в частности, скоротечности развития событий, помех выбору оптимального решения в результате, например, эмоционального поведения окружающих, обстановки, мешающей восприятию показаний приборов, требований вышестоящих должностных лиц и пр.
Речь идёт, например, об исследовании различных аспектов политического сознания, политической культуры, политического поведения и действия, методики и методологии познания явлений политической жизни и др.
Считая, что подобная абсолютизация роли политической мифологии в вопросах, связанных с политической властью, остаётся дискуссионной, мы, тем не менее, воспринимаем приведённые соображения как крайне важные для темы нашего исследования, ибо здесь «нащупываются» те самые закономерности массового сознания и мышления, которые объясняют причины и механизмы активного «вброса» в сферу практической политики архетипических и мифосюжетных конструкций.
Исследования показывают, что занятия медитацией расслабляют, снимают нервное напряжение и стрессы, очищают сознание от навязчивых мыслей и переживаний, успокаивают и способствуют гармонии человека с внешним миром.
Но сознание указанной выше глубокой потребности побудило нас обработать этот конспект в таком виде, чтобы он хоть в малейшей мере мог удовлетворить эту потребность, именно давая связный и живой курс библейской истории с привнесением в него главнейших чёрт из неисчерпаемого богатства новейших библейско-исторических исследований.
Однако, подтвердив большинство древних, туземных и восточных знаний о сознании, эти исследования в то же самое время подорвали некоторые базисные философские допущения механистической науки.
Отличие между общепринятым пониманием объективности в науке и тем, что имеет место в богословии, может быть описано как то, что наука функционирует в условиях, когда возможна отделенность сознания от объекта исследования.
Точнее, предметом целостного психологического исследования является психологическая структура личности, включающая связь сознания, деятельности и субъективно-личностных образований.
Диалектический метод исследования предполагает учение о наиболее общих закономерных связях развития бытия и сознания.
Люди, проводившие глубокие исследования хранилища сознания, говорят, что если в ком-то при виде розы вдруг вспыхивает чувство любви, это значит, что в этом человеке глубоко внутри хранится воспоминание о том, что в прошлой жизни он был розой, и это воспоминание оживает при виде розы.
Ощущается потребность в исследованиях, посвящённых формированию нового правового пространства, правовой культуры и правового сознания.
Как протекает этот процесс, какое влияние он оказывает на массовое сознание и выражающее его общественное мнение, что в этой связи следует менять в методологии эмпирико-социологических исследований — такие вопросы неизбежно встают перед социологической наукой и каждым социологом в его тематической области.
Необходимость системного подхода в научно-философских исследованиях стала почти аксиомой, но он ещё не пользуется должной популярностью при анализе многих явлений, включая изучение проблем сознания, ценностей, антиценностей, истины и справедливости.
Соединение художественного и научного начал в единой методологии исследования, «чувство поэта и художника», или «поэтический инстинкт», вместе с научным методом могут быть применимы к исследованию конкретного исторического материала и дать цельный генезис развития человечества и его сознания и самосознания.
Методологическую основу данного монографического исследования составило пересечение методологического инструментария исторической антропологии, социальной истории, этнопсихологии, религиоведения, религиозной истории, интеллектуальной истории, истории сознания и истории повседневности.
К тому же, по окончании исследований, дополнительный контур удаляется из сознания подопытного в обязательном порядке, и он возвращается к нормальной жизни.
Между тем подобная классификация представляется весьма перспективным и продуктивным направлением анализа бесконечногранной природы человека и его сознания, способно обеспечить системную целостность многочисленным исследованиям в области теории познания, антропологии, аксиологии, педагогики и других наук.
Иерархия внеситуативно (а, следовательно, через бесконечное умножение третьих лиц и категорий) расставляет приоритеты между уровнями — а следовательно, представляет собой насильственное закрепление элементов живого мира и живого сознания, существующих во времени; насильственная как по отношению к объекту исследования, так и к самому исследователю, что решит её для чего-либо приспособить.
Её исследование остаётся актуальным, ибо не может не быть актуальна проблема создания мета-уровня сознания, который способен не только наделить все отделы сознания, все органы одновременно и параллельно выполняемыми функциями, но и контролировать все процессы выполнения этих функций, добиваясь заданных результатов.
Наверное, ими заинтересуются антропологи, изучающие туземные культуры и шаманские практики, обряды инициации и церемонии целительства; танатологи, исследующие смерть и предсмертные переживания; практикующие терапевты, использующие различные мощные эмпирические техники психотерапии, работу с телом или неавторитарные формы гипноза; учёные, занимающиеся лабораторными исследованиями изменённых состояний сознания и использующие для этого сенсорную изоляцию и перегрузки, биообратную связь, холофоническое звучание и другую звуковую технику; психиатры-клиницисты, которые работают с пациентами, переживающими неординарные состояния сознания в острой форме; парапсихологи, исследующие экстрасенсорное восприятие, и физики, интересующиеся природой пространства и времени, применением квантово-релятивистской физики для понимания взаимоотношений материи и сознания.
Ещё задолго до перестройки, как было показано в исследованиях социально-профессиональных ориентаций 1970-х годов, в сознании поколений, вступавших в самостоятельную жизнь, профессии и должности, позволявшие занять верхние ступени в социальной иерархии, стали предметом массовых ориентаций, а наиболее массовые профессии и рядовые должности оказались непривлекательными для подавляющего большинства молодёжи.