Психология риска. Раздел II. Этапы рискованного действия (поступка) (Е. П. Ильин, 2012)

5.1. Что такое восприятие и оценка риска

Восприятие и анализ рисков – это процедуры выявления факторов рисков (видов опасности и неопределенности) и оценки их значимости, т. е. анализ вероятности того, что при воздействии данного фактора произойдут определенные нежелательные события, которые отрицательно повлияют на достижение целей. Следует отметить, что действия, воспринимаемые наблюдателем, могут рассматриваться как рискованные, в то время как сам субъект так не считает. Может быть и обратная ситуация. Анализ рисков включает и продумывание методов снижения рисков или уменьшения связанных с ним неблагоприятных последствий.

Анализ рисков можно разделить на два взаимно дополняющих друг друга вида: качественный и количественный. Качественный анализ имеет целью определить (идентифицировать) факторы, области и виды рисков. Количественный анализ рисков должен дать возможность численно определить размеры как отдельных рисков, так и риска в целом.

Итоговые результаты качественного анализа риска, в свою очередь, служат исходной информацией для проведения количественного анализа.

Однако при осуществлении количественной оценки встречаются наибольшие трудности, связанные с тем, что для этого нужна соответствующая исходная информация.

Оценка рисков – это определение количественным или качественным способом величины (степени) рисков.

В одном из исследований (Slovic et al, 1979) бизнесменам, студентам, членам женского клуба и экспертам предложили проранжировать по воспринимаемой ими степени риска использование различных технологий (табл. 5.1).

Приведенные в таблице данные показывают, что во всех группах высокий ранг опасности технологий чаще соответствует высокой смертности, а низкий ранг опасности чаще соответствует низкой смертности, хотя достоверной корреляции между оценкой степени риска и смертностью не было получено, так как были и серьезные случаи несовпадений.

Таблица 5.1. Результаты ранжирования степени риска при использовании различных технологий (среднее для групп).

По данным А. И. Мечитова и С. Б. Ребрика (1990), в разных странах оценка разных видов риска может существенно различаться, что связано с социокультурными и политико-экономическими особенностями этих стран.[13] Например, в США риск, связанный с огнестрельным оружием, оценивался выше аварий атомных электростанций, а также использования гербицидов и пестицидов, уступая только опасности ядерной войны. В Венгрии оценка почти всех видов риска была ниже, и на первом месте стояло курение, а на втором – употребление алкоголя. Опасность ядерной войны оценивалась венгерскими студентами гораздо ниже и почти одинаково с опасностью использования огнестрельного оружия. Выше всего опасность ядерной войны была оценена российскими студентами, а потребление алкоголя и аварии на атомных электростанциях – в меньшей степени. По сравнению с российскими студентами российские научные сотрудники большинство видов риска оценивали ниже.

Чувствительность отдельных людей к восприятию риска зависит как от внешних, так и от внутренних факторов.

5.2. Внешние факторы, влияющие на оценку риска

Степень неопределенности ситуации, т. е. неполнота имеющейся информации, связанной с планированием и осуществлением действия или поступка. Люди преувеличивают риск с неясным происхождением. Неопределенность может зависеть от того, что выбор того или иного варианта при риске осуществляется человеком с учетом второстепенных или случайных факторов. Следует также учитывать, что риск в окружающем нас мире в значительной мере происходит из неопределенности решений, которые принимают окружающие нас люди, из того, какова будет реакция других людей на эти решения.

Формат подачи информации об опасности. Первостепенное влияние на восприятие и дальнейшее поведение может иметь определенный формат представления риска. Например, деятельность, увеличивающая годовой шанс смерти от 1 на 10 000 до 1,3 на 10 000, вероятно, казалась бы намного более рискованной, если бы была описана как дающая 30%-ное увеличение риска смертности. Сообщение о количестве спасенных жизней при какой-либо катастрофе приводит к меньшей оценке опасности, чем сообщение о количестве погибших.

К. Эрроу (1994) приводит еще «одну иллюстрацию из неопубликованной работы, анализирующей выбор метода лечения (McNeil et al, 1981). Макнейл и несколько ее коллег разработали программу учета мнений пациента при принятии медицинских решений. В своей работе авторы провели сравнение двух методов лечения некоторых форм рака – хирургию и облучение. С каждым методом связано множество вероятностей выживания через различные промежутки времени по окончании курса. В общем случае хирургическое вмешательство характеризуется значительным риском летального исхода в ходе операции, но большими шансами выжить в дальнейшем. Различным группам людей, в том числе группам врачей, были сообщены вероятности выжить в результате лечения после завершения курса для обоих методов. На основе этих данных 84% врачей выбрали хирургическое вмешательство и 16% – облучение. Те же данные были предложены еще одной группе врачей, но в другой формулировке: вместо вероятности выживания на каждой стадии была дана вероятность смертельного исхода. Разумеется, вероятность смерти на каждой стадии равна единице минус вероятность выживания, так что эти две формулировки не просто логически эквивалентны, но и могут быть преобразованы друг в друга посредством тривиальных вычислений. Однако доля врачей, которые предпочли хирургическое вмешательство облучению, упала с 84 до 50%» (с. 87).

К сожалению, основная часть информации, под воздействием которой находятся люди, дает искаженную картину мира рисков. Недавно американские исследователи провели такой эксперимент: они рассмотрели сообщения о причинах смерти в двух газетах на противоположных побережьях США в течение одного года. Результаты исследования выявили, что обе газеты имеют сходное предубеждение в своих репортажах о событиях, угрожающих жизни. Например, о многих статистически частых причинах смерти (например, диабет, эмфизема легких, различные формы рака) редко сообщалось в обеих газетах в течение периода исследования. В то же время о жестоких или катастрофических событиях (торнадо, пожары, случаи утопания, убийства, автомобильные аварии и другие несчастные случаи) сообщалось чаще, чем о менее драматических причинах смерти, имеющих подобную или даже большую статистическую частоту. Известно, что болезни уносят в 16 раз больше жизней, чем несчастные случаи, но в газетах было в 3 раза больше статей о несчастных случаях, отмечавших в 7 раз большее количество смертей. Среди сообщений о наиболее частых событиях убийства занимали первое место по их количеству. Хотя болезни уносят в 100 раз больше жизней, чем убийства, в газетах было в 3 раза больше статей об убийствах, чем о смертях от болезней. Более того, статьи об убийствах имели тенденцию быть в 2 раза длиннее статей, сообщавших о смертях от болезней и в результате несчастных случаев.

Статей об убийствах всегда больше, чем убийств!

Количество сообщений в Яндексе:

«благополучное приземление самолета» – 620 000;

«авиакатастрофа» – 30 000 000;

«прекрасно перенесли жару» – 961;

«жара унесла жизни» – 8 400 000;

«погиб в результате убийства» – 50 000 000;

«погиб в результате болезни» – 20 000 000.

Спустя тысячелетия какой-нибудь будущий археолог раскопает наши новости и придет в ужас и восторг от цивилизации своих предков. В ужас – от нравов древнего общества, в восторг – от бесстрашия членов этого общества. Ведь несмотря на то, что из 50 самолетов, взлетавших в воздух, всего один благополучно приземлялся, люди продолжали перемещаться в пространстве этим варварским способом. На планете в те далекие времена климат был настолько жутким, что дикая жара и лютый холод совместно с тайфунами, цунами, ураганами, наводнениями, пожарами и землетрясениями буквально стирали с лица земли практически все человечество, если судить по количеству жертв. Видимо, именно такие жесткие климатические условия на планете и сформировали не менее жестокие нравы ее обитателей, ведь только каждый третий умирал от болезни, остальным же жизнь обрывали их соотечественники жутчайшими и самыми извращенными способами. Но, судя потому, что человечество все же выжило, исследователи будущего вынуждены будут прийти к выводу, что рождаемость в наши далекие времена была тоже катастрофических масштабов. Ведь на одного человека, благополучно перенесшего жару, приходилось порядка 9000 человек, скончавшихся от жары. И это только от жары!

Коган Н. 2008

Достоверность информации. Информация об опасности вызывает тем большее доверие, чем лучше репутация источника распространения сведений. Поэтому если референтная группа воспринимает опасность как высокорискованную, человек тоже будет считать, что риск велик. Неслучайно именно крупные корпорации и другие могущественные организации сговариваются сообща вводить в заблуждение людей относительно истинной степени риска или используют рекламу и другие методы «обработки» публики, чтобы уверить людей в том, что значительная часть населения так или иначе следует этим рискованным привычкам. Часто имеет место раздувание СМИ опасности ради сенсационности, что повышает оценку населением данной ситуации как рискованной.

Масштаб бедствия. Большинство людей относятся терпимее к частым мелким авариям, чем к более редким катастрофам с большим числом жертв, хотя суммарный масштаб бедствия может быть одинаковым в том и другом случае.

Происхождение опасности. Опасности естественного происхождения представляются более приемлемыми, чем антропогенные.

Подконтрольность опасности. Люди недооценивают риск подконтрольных событий, когда многое зависит от их мастерства, и переоценивают риск неконтролируемых событий. Это касается и случаев, когда контроль осуществляется законодательством.

Пространственная и временная близость. Опасность объектов риска переоценивается, если они приближены в пространстве, и недооценивается, если опасность отдалена во времени.

Значимость последствий. Установлено (Rowe, 1975), что наибольший риск связан с последствиями, ставящими под угрозу жизнь и здоровье человека; далее идут последствия, связанные с угрозой семейному благополучию, с карьерой и пр.

Степень новизны технологии. Люди оценивают степень риска в отношении старых, хорошо известных им технологий как меньшую, чем в отношении новых, относительно которых у них мало опыта.

Тип социальной организации. Значимость этого фактора в восприятии риска подчеркивается социологами. «Восприятие риска – это социальный процесс… Обращение к вопросам приемлемого риска без рассмотрения их социальных аспектов означало бы неправильную постановку некоторой проблемы» (Douglas, Wildavsky, 1982). Разные социальные принципы, которые руководят человеческим поведением, согласно мнению Дугласа и Вильдавски, влияют на суждения о том, каких опасностей следует бояться больше всего, какие риски стоят того, чтобы на них пойти, и кому следует разрешить пойти на них. Тип общества порождает тип ответственности и фокусирует беспокойство на отдельных опасностях, слишком высоко поднимая значимость одних рисков и неоправданно занижая значимость других. Поскольку люди выбирают некоторое знание об определенных опасностях потому, что привержены определенному образу жизни, можно предположить, что люди, разделяющие различные формы социальной организации, будут предрасположены идти на различные типы рисков (или избегать их). Поэтому изменение людьми восприятия и выбора рисков, т. е. социально приемлемого риска, будет зависеть от смены ими типа социальной организации (Douglas, Wildavsky, 1982). Поэтому разные люди беспокоятся о разных рисках – войне, загрязнении, занятости или инфляции.

Дуглас и Вильдавски пишут: «Поскольку никто не может охватить все, для опасностей должна быть установлена некоторая шкала приоритетов. В противном случае простой подсчет объектов, несущих риск, оставит нас беззащитными. Ранжирование и оценка рисков, чтобы знать, с какими рисками надо иметь дело и в каком порядке, требует предварительного соглашения по поводу критерия подобной оценки <…> Поскольку никто не знает всего о рисках, не может быть гарантии, что те риски, которых люди стремятся избежать, именно те самые риски, которые действительно нанесут им наибольший вред. Более того, успешное преодоление одной опасности не всегда является хорошим предзнаменованием. Тем не менее мы должны действовать, не зная, что случится с нами на пути, который мы выбираем».

Вывод авторов состоит в том, что выбор рисков, о которых беспокоятся люди, зависит от предпочитаемых социальных форм жизни.

5.3. Внутренние факторы, влияющие на оценку риска

Оценка собственных возможностей. К.-Э. Вернерид (Warneryd, 1988) отмечает, что при исследовании отношения к риску нельзя ограничиваться объективно заданными характеристиками рискованности ситуации (вероятность успеха или проигрыша), необходимо учитывать особенности восприятия и оценки степени риска самими субъектами. Эта субъективная оценка во многом зависит от их субъективной оценки благоприятности условий и собственных возможностей достижения успеха. При высокой оценке собственных способностей и усилий человек может субъективно оценивать ситуацию для себя как менее рискованную, чем она представляется внешнему наблюдателю или исследователю.

Воспоминания. Воспоминания о неприятных событиях, возникающие в связи с этим ассоциации, даже лишенные логики, усиливают негативное восприятие объектов риска, так как вызывают состояние страха.

Предубеждение. В ряде зарубежных исследований показана роль предубеждений (оптимистичных или пессимистичных) в восприятии риска (Dolinski et al, 1987; Heine, Lehman, 1995; Sparks et al, 1994; Van der Velde et al, 1992). Оптимистам кажется, что они контролируют опасную ситуацию, поэтому зона риска у них выше. У пессимистов все обстоит наоборот.

Текущие состояния. Состояние человека в данный момент существенно влияет на оценку степени риска, так как может произойти сужение сознания в результате сильных и глубоких эмоций. Эйфория, в том числе и при алкогольном опьянении, снижает оценку риска (недаром говорят, что «пьяному море по колено»). Депрессия, усталость, наоборот, повышают оценку степени риска. Поэтому сегодняшняя реакция на определенную ситуацию не обязательно совпадет со вчерашней.

Зарубежные психологи особое внимание уделяют восприятию риска в связи с состоянием тревоги (Leventhal, 1984; Baron et al, 2000; Bergstrom, McCaul, 2004; Rundmo, 2002; Peters et al, 2006).

К чему приводит сильный недосып? Эффект почти такой же, как и от алкоголя…

В проведенных экспериментах участвовала группа добровольцев 25—30 лет. Группа участвовала в азартной игре, в которой можно было либо максимизировать выигрыш, либо минимизировать проигрыш. Сначала игру провели после двух недель строго здорового сна. Потом после недосыпа. В ходе эксперимента мозг наблюдали при помощи томографа. Оказалось, что склонность к более высокому риску в результате недосыпа связана с тем, что он влияет на зоны мозга, которые отвечают на удовлетворение или сожаление в связи с исходом игры. Стимуляторы на эти зоны не действуют. Отсюда следует, что биржевой трейдер будет склонен к повышенному риску, даже если напился кофе и чувствует себя полным сил.

Мартынов Т. //jneurosci.org (28.06.2011)

С психологической точки зрения риск понимается не только как соотношение величины ожидаемой выгоды или ущерба и вероятности ожидаемого исхода. Исследовательская группа П. Словика из Университета штата Орегон показала, что существуют еще два важных элемента восприятия риска: фактор страха (то, насколько мы боимся потенциального исхода) и фактор контроля (степень владения ситуацией). Когда риски сопровождаются и страхом, и отсутствием контроля, они воспринимаются как очень серьезные. Например, риск аварии пассажир ощущает гораздо сильнее водителя, даже если пассажиру известно, что водитель очень опытен. На финансовых рынках значимы оба фактора: страх потерять и ожидание неудачи. По словам одного опытного трейдера, «мы часто принимаем решения скорее из страха потерпеть неудачу, чем в надежде выиграть».

Страх – очень ценное свойство в мире, где потери могут стать фатальными и непоправимыми. Возникнув, страх затмевает собой все другие мотивы. В своей работе, посвященной управленческим решениям, 3. Шапиро показывает, что по природе своей люди не склонны уходить от риска, но всегда нацелены на предотвращение потерь.

Екатеринославский Ю.Ю. Психологические и человеческие факторы в риск-менеджменте//elitarium.ru (2008)

Учет имевшегося у человека состояния особенно существен для выяснения ряда уголовно-релевантных обстоятельств, в том числе и для оценки рискованных решений. Причем для оценки риска (как обоснованного, так и необоснованного) анализ психического состояния субъекта, возможных изменений сознания тесно связан с исследованием внешней ситуации: в частности, скоротечности развития событий, помех выбору оптимального решения в результате, например, эмоционального поведения окружающих, обстановки, мешающей восприятию показаний приборов, требований вышестоящих должностных лиц и пр.

Анализ психологического механизма поведения, приведшего к «грубой ошибке», может послужить основанием для следователя и суда признать ее совершение в данной конкретной ситуации практически неизбежным, что повлечет освобождение от уголовной ответственности. Возможен и вывод о необходимости смягчить ответственность за неосторожность в виде грубо ошибочного риска, повлекшего тяжкие последствия.

Беспечность и самоуверенность. Недооценка степени опасности и риска может происходить из-за свойственных отдельным людям беспечности и самоуверенности, приводящих порой при выполнении служебных обязанностей к преступной халатности. Беспечность (беззаботность) – это легкомысленность. Беспечный человек ни о чем не заботится, рассчитывая на «авось да небось».

Со мной это не случится. В основе другого очевидного предубеждения суждений лежит склонность людей рассматривать самих себя как обладающих личным иммунитетом от риска. Подавляющее большинство людей уверены, что они лучше, чем средние водители, что они, скорее всего, проживут более 80 лет и маловероятно, что отравятся употребляемыми напитками или продуктами и т. д. Хотя такое восприятие является, очевидно, нереалистичным, в отношении опыта отдельного индивида риск всегда почему-то выглядит очень маленьким.

Рассмотрим риск во время вождения автомобиля. Несмотря на быструю езду, подрезание и т. д., плохие водители совершают поездку за поездкой без неудач. Этот личный опыт демонстрирует им их исключительное мастерство и личную безопасность. Более того, их косвенный опыт через средства массовой информации показывает им, что если происходят несчастные случаи, то они происходят с другими людьми. Получая подобный, вводящий в заблуждение опыт, практически каждый человек почувствует себя достаточно спокойным и уверенным в собственной безопасности вплоть до отказа принимать защитные меры, например такие, как использование ремней безопасности в автомобиле.

Нежелание людей добровольно надевать ремни безопасности может быть вызвано осознанием предельно маленькой вероятности попадания в аварию с летальным исходом во время единственной поездки. Поскольку такие аварии случаются только один раз на несколько миллионов личных поездок, а приводящее к нетрудоспособности повреждение только один раз на сотню личных поездок, отказ надеть ремень безопасности может казаться вполне обоснованным. Однако такое решение выглядит менее здравым, если принять во внимание перспективу множественных поездок и рассмотреть существенную вероятность аварии в какой-либо из поездок. Так, в экспериментальном исследовании респондентам сообщалось, что за 50 лет вождения (около 40 000 поездок) вероятность смерти увеличивается до 0,01, а вероятность получить по крайней мере одно приводящее к нетрудоспособности повреждение – до 0,33. Участники эксперимента, рассмотрев эту перспективу длиной в жизнь, относились к ремням безопасности (и воздушным подушкам) более благосклонно, чем это делали люди, которых просили рассмотреть перспективу единичных поездок.

Коган Н. 2008

Уверенность и особенно самоуверенность могут приводить к сознательному пренебрежению опасностью, к полному игнорированию риска. В этом случае неуспех в достижении цели является для человека полной неожиданностью и может вызвать у него состояние фрустрации. Ведь неожиданная неудача более действует на психику человека, чем ожидаемая с той или иной вероятностью.

5.4. Половые и тендерные особенности оценки риска

Женщины по многим данным оценивают присутствие риска (опасности) в различных ситуациях выше, чем мужчины (Carney, 1971; Brody, 1984; Schmidt, Gifford, 1989; Pillisuk et al, 1987; Pillisuk, Acredolo, 1988; Steger, Witte, 1989; Gwartney-Gibbs, Lach, 1991; Dejoy, 1992; Frewer, 1992; Gutteling, Wiegman, 1993; Gutteling, Wiegman, 1993; Sjoberg, Drotz-Sjoberg, 1993; Slovic et al., 1993; Savage, 1993; Spinger et al, 1993; Stern et al, 1993; Davidson, Frendenburg, 1996; Bord, O'Connor, 1997; Barke, Jenkins-Smith, 1997; Hiller, Morrongiello, 1998; Gustafson, 1998; Dosman et al, 2001; Xie et al, 2003; Rowe, Wright, 2001).

Ранее было известно, что тестостерон повышает в человеке дух соревновательности и доминирования, уменьшает страх и связан со склонностью к риску – например, пристрастиям к азартным играм и алкоголю. Влияние тестостерона на склонность человека к финансовым рискам изучено, однако, не было.

Исследования этого вопроса, проведенные в Университете Чикаго, показали, что уровень тестостерона у человека играет важную роль в определении социальных моделей поведения в ситуациях, связанных с финансовым риском, и, следовательно, влияет на выбор профессии.

«В общем женщины куда меньше склонны к рискам в случае принятия важного финансового решения, чем мужчины. Это, в свою очередь, влияет на выбор карьеры», – рассказала профессор Паола Сапиенца, первый автор исследования.

В ходе исследования ученые изучили профессиональные предпочтения 550 студентов-экономистов МВА из школы бизнеса Университета Чикаго. Чтобы минимизировать влияние социокультурных и возрастных эффектов, были выбраны молодые люди – ровесники, которые происходили из сходного класса семей. Затем их опросили на предмет выбранной университетской специальности. Выяснилось, что лишь 36% девушек-студенток выбирают профессии, связанные с финансовыми рисками, по сравнению с 57% студентов-юношей.

Всем им предложили поучаствовать в лабораторном эксперименте по установлению связи склонности к риску и уровню гормонов. В 2006 г. они в течение двух дней должны были играть в компьютерные игры, с помощью которых можно было оценить склонность к риску. Кроме того, им задали несколько вопросов, суть которых сводилась к выбору между гарантированной денежной выплатой и лотереей с потенциально большим выигрышем. Конечно, мужчины были более склонны к риску и чаще выбирали лотереи, чем женщины.

Затем у этих студентов были взяты пробы слюны для определения уровня тестостерона, и данные о концентрации гормона были сравнены с проведенными ранее опросами. Ожидаемо в среднем уровень тестостерона в слюне мужчин был выше, чем у женщин. Однако результаты обработки данных отдельно для выборки мужчин и женщин оказались менее очевидными. Выяснилось, что склонность мужчин к риску почти не коррелирует с уровнем тестостерона в слюне – эта тенденция сохраняется и для высоких концентраций, и для более низких. Среди женщин ситуация была совершенно иной: склонность к риску напрямую коррелировала с уровнем тестостерона. То есть если мужчины имеют в целом сходную модель поведения в рискованной ситуации, то женщины делятся по уровню тестостерона на «амазонок» и «тихонь». Интересно, что для женщин, у которых уровень тестостерона в слюне достигает мужского, половые различия в рисковом поведении исчезают.

Вне всякого сомнения, рациональное зерно в этом есть. Вспомните фильм Педро Альмодовара «Поговори с ней» о женщине-тореро – вот уж профессия, связанная с риском. Вместе с тем внешне Лидия выглядела, согласитесь, несколько мужеподобно, что и отвечает значительному уровню тестостерона.

В дальнейшем ученые планируют прояснить механизм действия тестостерона на людей в рискованных ситуациях и выяснить его действие на мозговую деятельность человека.

По материалам Интернета: Gazeta.ru

В отечественной и зарубежной социально-психологической литературе можно обнаружить также исследования, посвященные тендерным различиям при восприятии риска. Так, мужчины трактуют его в объективном формате как «вероятность отклонения результата» с акцентом на успех и возможность получения большего выигрыша. Женщины высвечивают лишь эмоциональные грани и в основном ассоциируют риск с неудачей и страхом (Василюк Ф. Е., 1984; Gloster, 2004). Что касается российских женщин, то они также замечают и позитивные моменты ситуации неопределенности, связывая ее с выходом из повседневной рутины.

Вайнер А. В. 2008, с. 46—47

Шведские ученые обнаружили, что мужской половой гормон не повышает у женщин склонность к риску при принятии финансовых решений.

Ряд недавних исследований продемонстрировал взаимосвязь уровня тестостерона с рискованным поведением у мужчин. В частности, было показано, что биржевики мужского пола с более высокими концентрациями тестостерона в слюне чаще рискуют при принятии финансовых решений.

Группа исследователей под руководством Магнуса Йоханнессона из Стокгольмской школы экономики решили проверить наличие такой взаимосвязи у женщин. Для этого они в течение четырех недель вводили двумстам женщинам, у которых наступила менопауза, тестостерон, женские половые гормоны эстрогены или плацебо. При этом женщинам предлагали играть в экономические игры, что позволяло судить об их склонности рисковать, доверять партнерам и делиться ресурсами.

Авторы работы предполагали, что женщины, принимающие тестостерон, будут, как и мужчины, склонны к рискованному поведению и концентрации ресурсов в своих руках. Однако существенных различий в тактике и стиле игры между всеми тремя группами (тестостерон, эстрогены, плацебо) выявить не удалось.

Это позволило исследователям высказать мнение о том, что женщины могут быть более рассудительными биржевыми игроками, чем мужчины.

По материалам Интернета: medportal.ru

Тот факт, что женщины более чувствительны к восприятию риска, исследователи объясняют их более высокой ранимостью (Bord, Connor, 1997).

Принять рискованное решение – значит рисковать. В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова говорится: «Рисковать – 1) ставить себя перед возможной неприятностью; 2) действовать, не боясь риска; 3) подвергать кого-, что-нибудь риску». Рискуя, человек берет на себя ответственность за принимаемое решение, понимая, что оно может привести не только к успеху, но и к худшим последствиям, чем в случае отказа от риска. Рисковать – дать себе разрешение на неподготовленное действие либо на действие, не полностью зависящее от субъекта по своему возможному результату.

При рассмотрении вопроса о влиянии различных факторов на выбор субъектом рискованных альтернатив выделяется несколько точек зрения:

– субъективистская заключается в том, что решения, которые выбирает человек, обусловлены его личностными свойствами и качествами, такими как темперамент, сила воли и др.;

– ситуационная предполагает, что поведением людей в ситуации выбора преимущественно управляет внешняя среда: организационная структура предприятий, средства массовой информации и т. п.;

– третья точка зрения основывается на признании целесообразности различать среди факторов, влияющих на выбор той или иной рискованной альтернативы или на отказ от риска, социальные, психологические и социально-психологические факторы, которые диалектически взаимодействуют, влияют друг на друга.

Среди социальных факторов особое место принадлежит явлениям, которые можно назвать общесоциологическими. К ним прежде всего относятся определенная организация общества, уровень развития производительных сил, система государственной власти и др. Они оказывают опосредованное воздействие на процессы выбора решений, рискованных альтернатив, принятие определенной степени риска.

Типологизация феноменов личностного принятия риска.

Человеку, у которого простой внутренний мир сочетается с легким внешним миром, вероятно, свойственно намеренное создание экстремальных ситуаций с целью получить удовольствие от сильных ощущений; больше всего такой риск связан с личностными особенностями импульсивности, азарта (см. таблицу).

Если же ситуация становится действительно трудной, угрожает жизненно важным реалиям человека, то скорее всего такой субъект, по сути когнитивно простой, будет воспринимать ее в «черно-белом формате» и действовать по принципу «была не была», «пан или пропал». Здесь им будет руководить отчаянность, решимость.

Если внутренний мир субъекта является сложным, а внешний мир – легким, то человек так же, как и в первом случае, начнет искусственно создавать рискованную ситуацию. Важное отличие здесь в том, что человеку недостаточно уже будет просто прыгать с парашютом, играть в русскую рулетку, он захочет продумывать стратегии поведения, просчитывать альтернативы и интеллектуально наслаждаться риском. В качестве литературных персонажей здесь можно привести в пример Шерлока Холмса, который берется за новое дело порой от скуки, или игрока в одноименном произведении Ф. М. Достоевского. Тут речь идет о смаковании риска.

Если у человека со сложным внутренним миром появляется действительно трудная рискованная ситуация, то можно говорить о принятии им вызова судьбы, о совладании с риском и преодолении трудностей. Этот случай представляет наибольший интерес для исследователей риска в области организационной психологии, потому что именно здесь мы имеем дело с управлением рисками – с тем, чем приходится заниматься руководству на предприятиях.

Вайнер А. В. 2000, с. 47—48

Люди реагируют на рискованную ситуацию согласно их восприятию риска, а не объективному уровню рисков или научной оценке риска. Научные оценки влияют на индивидуальную реакцию настолько, насколько они соответствуют индивидуальному восприятию. А в индивидуальном восприятии риска больший вес имеет величина последствия, чем вероятность его появления.

6.1. Факторы, учитываемые при принятии риска

После оценки степени одного или многих рисков одновременно человек переходит к принятию решения – идти ему на риск (т. е. осуществлять действие в рискованной ситуации, при отсутствии гарантии успеха) или нет, а в случае альтернативы – на какой именно риск, исходя из принципа: из всех зол выбирается наименьшее.

Пойдет человек на риск или нет, зависит от ряда условий достижения успеха.

Наличие знаний и положительного опыта. Если дела до сих пор шли хорошо, то применительно к еще не испытанным ситуациям люди переоценивают свои возможности контроля и недооценивают размер возможного ущерба или опасности для здоровья.

Та же оборотная сторона медали касается и имеющихся у человека знаний. Хотя они необходимы для принятия разумного риска, практический опыт учит скорее обратному: чем более рациональны, чем более сложно задуманы расчеты, тем больше граней проблемы попадает в поле зрения, и получается, что чем больше знаешь, тем больше узнаешь, чего не знаешь, и тем скорее формируется сознание риска. Поэтому, очевидно, следует отказаться от надежды, что умножение исследований и знаний позволит человечеству перейти от риска к полной надежности.

Наличие гарантии. В процесс с неопределенным результатом ввязываются с большей готовностью, если имеются гарантии какой-либо защиты. К примеру, если существуют сейсмически несколько более надежные способы строительства, то это увеличивает объемы строительства в районах, которым угрожают землетрясения; банк с большей готовностью предоставит кредит, если заемщики дадут гарантии; для выбора места строительства атомной электростанции учитывается возможность быстрой эвакуации населения.

Ценность объекта. Одну вещь мы не боимся потерять, а ради сохранения другой готовы броситься в горящий дом. Я. О. Ушаков (2004) выявил, например, что люди, идущие в политику для достижения собственных целей, готовы рисковать семьей как ценностью, но не карьерой, личной свободой и комфортом; лица, которые идут в политику ради экономического процветания России, готовы рисковать своей собственностью и своим социальным статусом.

Значимость успеха (величина награды). Если значимость высока, человек готов рисковать. Например, при покупке лотерейного билета потребитель рискует сравнительно небольшой частью своего дохода, равной цене этого билета, однако в случае выигрыша его доход может существенно увеличиться. Правда, некоторые психологи считают, что выбор рискованного поведения не всегда обусловлен более высокой ценностью достигаемого результата, они отмечают, что часто проявляется тенденция к бескорыстному риску,[14] воспринимаемая как самостоятельная ценность.

Близость или отдаленность успеха. Чем более отдаленным по времени ожидается последствие рискованного действия или поступка, тем меньшим представляется риск. Поэтому люди много курят и чрезмерно употребляют спиртные напитки, не очень задумываясь об отрицательном исходе своего поведения.

Восприятие текущей ситуации как ситуации поражения или выигрыша. В ситуации выигрыша люди не склонны к риску и рискованным сделкам, поскольку хотят удержать приобретенное. Когда же люди терпят нарастающие убытки, они становятся более склонными к риску. Это действительно не только в отношении финансовых рисков, но и репутации. Однако восприятие победы (выигрыша, успеха) меняется от случая к случаю. Человек, получивший премию в один миллион рублей, может вести себя как потерпевший поражение, если он ожидал получить два миллиона и уже купил с этим расчетом загородный коттедж. Менеджеры, понесшие большие убытки, могут вести себя как победители, если эти убытки меньше, чем ожидалось.

Большинству компаний удавалось ограничить риск в ситуации поражения, однако реанимировать склонность к риску в ситуациях выигрыша удавалось очень редко, так как по мере роста благосостояния растет и консерватизм. Поэтому бедные люди смелее богатых и готовы рискнуть, богатые склонны скорее сохранять накопленное, чем рисковать им ради нового богатства.

В 2002 г. Нобелевскую премию по экономике получил профессор Принстонского университета Д. Канеман за исследования (многие были проведены в сотрудничестве с покойным А. Тверски) механизмов принятия решений индивидуумом в условиях неопределенности и риска. Оказалось, что эти решения не всегда так рациональны, как предполагалось в традиционной экономической теории. Основной тезис теории перспектив Канемана-Тверски состоит в том, что люди нерациональны при оценке вероятностей возможных альтернатив, так как принимают решения на основании ограниченного объема информации, которая к тому же во многом недостоверна.

В 1984 г. Канеман и Тверски опубликовали статью с описанием задачи, которая устойчиво повторяется в ситуациях захвата заложников. Авторы ставили две группы испытуемых в неопределенную и морально трудную ситуацию, требующую принятия рискованного решения.

Ситуация: возможная смерть 600 человек от эпидемии неизвестной болезни. Обе группы респондентов должны принять решение из двух альтернатив.

Альтернативы первой группы: программа А, гарантирующая спасение 200 человек; программа В —спасение всех (1 из З шансов) и гибель всех (2 из 3 шансов). В этой группе 72% респондентов выбрали программу А.

Альтернативы второй группы: программа В – спасение всех (1 из 3 шансов) и гибель всех (2 из 3 шансов); программа С, гарантирующая смерть 400 человек. В этой группе 78% респондентов выбрали программу В.

Программы А и С эквивалентны по результатам, но имеют разные формулировки. Программа В «ставит на кон» человеческие жизни. Она морально неприемлема, если альтернатива сформулирована в терминах спасения. Но она становится морально приемлемой, если альтернатива недвусмысленно выражена в гарантированности гибели части людей: в этом случае большинство респондентов предпочитают дать людям шанс. Таким образом, рассматривают ли люди деньги или жизни, Канеман и Тверски делают вывод о том, что при принятии решений они эмоционально и болезненно воспринимают любые потери. Эта запрограммированная иррациональность основывается на бережном отношении к статус-кво: в большинстве случаев люди скорее стремятся защитить достигнутое, нежели желают достичь каких-то дополнительных результатов сверх запрограммированного уровня.

Екатеринославский Ю.Ю. Психологические и человеческие факторы в риск-менеджменте//elitarium.ru (2008)

«Кто не рискует, тот не пьет шампанское» – истинность этой аксиомы, проверенной опытом поколений, вряд ли у кого-то вызывает сомнения. Тем не менее любому здравомыслящему человеку, желающему вкусить игристый напиток триумфаторов, свойственно прикидывать, во что же обойдется это шампанское, иными словами – пытаться вычислить допустимую степень риска.

Именно этот вопрос, в числе прочих, исследовал нобелевский лауреат Дэниел Канеман. <…> Собственно, необычность состоит в том, что Канеман – не экономист, а психолог. Как считают специалисты, 68-летний профессор психологии Принстонского университета в Нью-Джерси, по сути, открыл универсальный закон человеческого несовершенства, и это открытие имеет первостепенное значение именно в сфере экономики. Ведь до сих пор традиционная экономическая теория основывалась на положении, что люди принимают решения на рациональных основаниях. То есть человек априори считался существом рациональным, руководствующимся соображениями собственной выгоды и способным на разумные действия для достижения этой выгоды. Канеман же утверждает противоположное – люди нерациональны в принятии решений, им свойственно делать выводы на основании ограниченного объема информации, которая еще и не всегда достоверна. Исследования Канемана показали, что под влиянием своих труднообъяснимых причуд, вызванных, например, боязнью показаться чересчур доверчивыми, люди часто принимают неразумные с экономической точки зрения и часто невыгодные для них самих решения. Каноническим примером алогичного поведения является покупатель, отправляющийся за нужным ему товаром не в ближайший магазин, а на другой конец города, чтобы сделать покупку со скидкой. При этом он совершенно не берет в расчет, что потратит на оплату проезда сумму большую, чем выиграет от скидки.

При этом готовность к риску во многом зависит от формулировки вопроса. Если в вопросе присутствует слово «игра», человек проявляет большую склонность к риску. А вот когда при тех же условиях «игра» меняется на слово «страхование», человек оказывается менее готовым к экономическому риску. (Любопытно, что бы сказал профессор Канеман, знай он, что в русском языке существует такое любопытное слово, как «розыгрыш», которое, с одной стороны, нередко используется как официальный синоним слова «лотерея», а с другой – означает «невинный обман».) Еще одним ярким примером иррационального поведения, наверное, каждому знакомым из собственного опыта, является откладывание принятия важных решений. (Тут можно вспомнить и Фрейда, который писал о иррациональности работодателя, задерживающего выплату заработной платы работнику без какой бы то ни было для себя выгоды, а лишь из бессознательного желания как можно дольше не расставаться с деньгами.) Исходя из результатов экспериментов Канеман совместно с другим психологом, Амосом Тверским, разработал теорию перспектив, согласно которой люди, принимающие экономические решения, ошибаются регулярно и эта регулярность дает возможность анализировать хаос человеческих решений в области экономики. Оказалось, что все человеческие иллюзии систематичны, т. е. подчиняются определенным законам. Точно так же, как можно прогнозировать и классифицировать финансовые активы, можно прогнозировать и классифицировать человеческие ошибки.

Источник: Интернет-портал. Теория Канемана. Экономика в тисках эмоций?

Цена успеха. Например, при азартных играх критерий риска снижается, если плата за неуспех невелика. И наоборот, в ситуациях, где нежелательные последствия имеют высокую цену, действия человека становятся более осторожными. В качестве цены могут выступать субъективные оценки затрачиваемых усилий для достижения результата.

Лимит времени. На принятие рискованного решения может подвигнуть недостаток времени. Поэтому у летчиков существует правило, что в экстремальной ситуации лучше принять неправильное решение, чем не принять никакого.

Самодетерминация. Люди склонны к большему риску в произвольных действиях (когда сами выбирают действия и определяют ситуацию), чем в обязательных. Ч. Старр (Starr, 1969) писал, что люди готовы примириться с большим «добровольным» (например, связанным с курением или лыжным спортом), чем с «принудительным» риском (связанным, например, с производством электроэнергии). При одном и том же уровне выгоды люди допускают в тысячу раз больший риск тогда, когда он доброволен. Несмотря на то что это обобщение не всегда верно, существует много случаев, в которых оно справедливо. К примеру, бизнесмен скорее будет рисковать тогда, когда является «источником», причиной собственной активности, нежели когда действия навязывают ему другие люди, а он лишь вынужден их выполнять. Индивидуумы, которые ощущают себя «пешками», рискуют реже. Только собственная идея и самостоятельно принятое решение побуждают к рискованным действиям. Человек стремится проверить свои идеи и реализовать собственные замыслы и планы.

Вероятность успеха или неудачи. В рискованной ситуации человек оценивает, в чем заключается для него риск: наличие опасности (ущерба, утраты), неопределенности; какова его величина (вероятность). Из статистической теории решений и здравого смысла следует, что человек решится на действие, если вероятность успеха больше 0,5, а следовательно, риск не получить желаемый результат меньше 0,5. Однако, как пишет Вайнер (2000), этот критерий принятия решения в реальности должен быть выше. Он ссылается на В. А. Лефевра (1991), который определяет эту вероятность как 0,62. Дж. Аткинсон (Atkinhson, 1957) выявил, что люди, ориентированные на достижение цели, предпочитают средний уровень риска, а те, кто боятся неудачи, предпочитают малый или, наоборот, чрезмерно большой риск.

В покере и в игре в кости, где ставки делались на хотя и небольшие, но реальные суммы денег, Литтинг (Litting, 1959, 1963) обнаружил, что высокомотивированные испытуемые предпочитают наименьший риск, а не умеренно высокий (как в случае с установлением уровня притязаний в деятельности, касающихся достижений). Так, их склонность к риску в играх на случай минимальна. Это было подтверждено в ряде исследований (Hancocki, Teevan, 1964; Raynor, Smith, 1965).

Согласно современной научной теории, перспективы, исходы (результаты событий), которые лишь просто возможны, недооцениваются в сравнении с исходами, которые имеют место наверняка (с вероятностью в 100%). Как результат, любые защитные действия, которые уменьшают вероятность вреда, скажем с 0,01 до 0, будут оценены значительно выше, чем действия, уменьшающие вероятность с 0,02 до 0,01. Ученые отмечают, что умственной репрезентацией защитных действий (или мысленным представлением о риске) можно легко манипулировать с целью изменения кажущейся уверенности. Например, страховой полис, который охватывает пожары, но не наводнения, можно было бы представить либо как полную защиту от специфического риска пожаров, либо как сокращение в пределах общей вероятности потери собственности. Теория перспективы предсказывает, что полис будет казаться более привлекательным с точки зрения первой перспективы (названной псевдоуверенностью), по которой он предлагает безусловную защиту от пожара.

Американские психологи провели эксперимент в контексте одного конкретного вида защиты – вакцинации. Респондентам предлагались две формы, в которых описывались необходимость вакцинации и ее результаты. Форма № 1 (вероятностная защита) описывала болезнь, которая, как ожидалось, охватит 20% населения, и в ней спрашивалось, желают ли люди добровольно привиться вакциной, которая защищает половину из привившихся. Согласно Форме № 2 (псевдоуверенность), существовали две взаимоисключающие и равновероятные разновидности болезни, каждая из которых, вероятно, охватит 10% населения, а вакцинация даст полную защиту от одной разновидности болезни и никакой защиты от другой. Участники исследования были набраны по объявлению в студенческой газете Университета штата Орегон. Половина из них получила Форму № 1, другая – Форму № 2. После прочтения описания они оценивали вероятность того, что они пройдут вакцинацию в такой ситуации, используя шкалу, ранжированную от 1 («почти наверняка не буду прививаться») до 7 («почти наверняка буду прививаться»). Хотя обе формы показывали, что вакцинация уменьшала общий риск человека с 20 до 10%, психологи ожидали, что она покажется более привлекательной тем, кто получит Форму № 2, чем тем, кто получит Форму № 1. И результаты подтвердили это предсказание: 57% тех, кто получил Форму № 2, показали, что они пройдут вакцинации, в сравнении с 40% тех, кто получил Форму № 1.

Эффект псевдоуверенности придает первостепенное значение контрасту между сокращением и ликвидацией риска. Более того, манипуляции уверенностью, по-видимому, используются страховыми компаниями и различными специалистами по оценке рисков при разработке и описании разнообразных форм защиты (например, медицинское лечение, страхование, деятельность по защите от наводнений и землетрясений).

Коган Н. 2008

Условия проявления риска. Предрасположенность индивида, группы, коллектива к принятию риска или отказу от него во многом зависит от сложившейся управленческой структуры, организационной среды и т. п.

Конец ознакомительного фрагмента.