ВТОРАЯ ГЛАВА
ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИИ
Что такое Бытие?
Когда у конкретной Философии есть ясное и определённое основоположение, знание, являющееся прочной основой всякого познания, то время задавать вопросы о самых принципиальных областях познания, которые можно выделить в самом основоположении. Вопрошание должно исходить из самого основоположения, потому как сами области знания должны изначально вытекать из основы знания. Это стало ясно уже во введении и первой главе. Приведём пример. Основа субъективно направленного идеализма порождает вопросы и стремления к преодолению субъективности, порождает вопросы, движущие мысль к интерсубъективности и понятию действительности мира. К такому понятию действительности, которое истолковало бы мир как идеальный источник явлений.
Первые вопросы, исходя из нашего основоположения, чисто онтико-онтологического характера. Они относятся к самому Бытию Сущего. Потому как Бытие есть самое фундаментальное и базовое, что можно различить в Сущем. И сознание испытывает удивление перед самим Бытием Сущего. Перед тем, что является самим существованием, самим «есть» Сущего и всякого частного сущего. Надлежит снять это удивление, поставив вопрос и ответив на него.
Необходимо и важно правильно поставить вопрос о Бытии. Если задать вопрос так: «что есть Бытие?», то мы не получим ничего вразумительного. Это не логичная постановка, ведь само Бытие не есть что-то, а является самим есть чего-либо. Поэтому задать вопрос о Бытии верно будет так: что такое Бытие? Хоть здесь и присутствует в начале вопроса слово «что», оно не обозначает нечто здесь, не обозначает сущего. Смысл этого «что» здесь состоит в простом указании на смысл слова «такое». Иначе говоря, смысл вопроса (что такое Бытие?) заключается в этом «такое», которое означает особенность Бытия, смысла Бытия, отличия Бытия от всего прочего, от других феноменов. Ибо мы различаем Бытие от других явлений Сущего.
При такой постановке вопроса о Бытии мы можем сразу ответить на него. Ибо, имея основное положение, которое уже делает ясным трансцендентальность и тотальность Сущего, мы имеем ясный смысл того, что Сущее есть высшее единство всех своих аспектов. И так как это единство трансцендентальное и является самым высоким тождеством и источником всякого понятия тождества, то оно соответствует своему смыслу. Среди этого высшего единства сущих аспектов Сущего, мы различаем и Бытие. Это предикат «есть», существования всякого и каждого сущего, а точнее, всеобщий, тотальный предикат существования всего Сущего. Ибо Бытие как свойство не отлично ни у какого сущего от другого сущего. Предикат Бытия – это, вероятно, единственное, что объединяет всё Сущее, кроме единой первой Причины. Но вполне возможно, что Первопричина и Бытие совпадают (это нам ещё предстоит выяснить далее). В самом деле, Бытие, существование Сущего есть единое. И оно одинаково для всего Сущего, следовательно, для всякого сущего оно одно. Этот различённый аспект есть самый фундаментальный и базовый. И он не являет собою различия между сущими, так как является самым основным. На этот предикат (на Бытие) наслаиваются различия между сущими в виде различных конкретных свойств, сущностных и содержательных. Бытие – это основной необходимый непосредственный и всеобщий Акт всего Сущего. Бытие является основным свойством, потому что на него наслаиваются все прочие свойства, а необходимым, потому что является условием других свойств Сущего. Оно непосредственное, так как имманентно Сущему, как и любое свойство. И всеобщее, потому что принадлежит всему Сущему целиком. Бытие есть свойство Акта, свойство действия всего Сущего. Действительности и активности являющейся основой для всех прочих определённых аспектов Сущего. Бытие – это важнейший аспект Сущего. И действительно, Бытие соединяет действительность Сущего, ведь только Бытие есть свойство, общее для всякого частного и индивидуального сущего. От камня до сознающего духа, от предмета мебели до всеобщей Идеи, от микроорганизма до жизни как таковой единственным объединяющем фактором может быть только Бытие и Первопричина. Но только Бытие является единственным актуальным свойством, объединяющим всё это сущее в Сущее. И это актуальное свойство есть сам Акт всего Сущего. Действие, активность, всего существующего; осуществление всего Сущего.
Вопрос о Бытии уже задавался в фундаментальной онтологии XX века. В ней постановка вопроса была таковой: как Бытие есть? Такая постановка, такая форма вопрошания являет собою смысл того, в каком образе существует само существование. Я не считаю такую постановку вопроса более удачной, чем та, что выше приведена мною. Ибо в нашей постановке вопроса уже содержится указание на то, что такое Бытие в Сущем. Какое место среди аспектов Сущего занимает Бытие. Ведь мы различаем среди феноменов Сущего Бытие. В данной постановке вопроса указание идёт на то, что Бытие существует каким-то образом. Оно существует «как». У нас же указание на существование Сущего в целом и его принципиальных аспектов и сфер. Ответом на вопрос (как Бытие есть?) должен быть какой-то образ, форма существования самого существования. Но аспект не существует в какой-либо форме, как правило, а целое не является формой аспекта. В обсуждаемой постановке вопроса наличествуют коннотации, указывающие на то, что Бытие будто бы само есть отдельное сущее. Но, хотя как феномен и понятие Бытие есть сущее, само по себе же оно есть нераздельное от Сущего основное свойство. Не существует так называемого «чистого Бытия», также как и не существует ничто. Ибо существование всегда есть существование чего-либо, сущего. Бытие же всегда есть Бытие Сущего. Поэтому и ответ, к которому пришла сама же фундаментальная онтология, состоит в том, что Бытие есть как Сущее. Что я считаю не совсем верным. Ведь Бытие не есть как Сущее, а есть аспект Сущего, пусть и самый базовый, необходимый, основной и всеобщий. При таком вопросе и ответ похож на утверждение, будто бы Сущее есть форма Бытия. Внешнее выражение Бытия. Однако целое не может быть выражением своей грани.
Следующий вопрос к Бытию также является достоянием фундаментальной онтологии. А именно вопрос о том, что значит Бытие, в чём состоит смысл этого предиката «есть»: что значит Быть? Ответом на этот вопрос может являться только конкретно сущее. Потому как нельзя быть чистым Бытием, об этом уже сказано. Быть значит быть сущим. То есть существовать в конкретном образе бытия, обладать свойствами, быть сущностью, иметь содержание и так далее. Быть – значит быть конкретным сущим со всем бытийным своеобразием и непременным отношением ко всему Сущему.
Мы ответили на вопросы, относящиеся к самому Бытию. И ответили сразу, в той же самой главе, где вопросы эти были оформлены и заданы. Не проводя особых исследовании, мы ответили на бытийные вопросы, потому как они касаются самого фундаментального аспекта Сущего. И ответили только потому, что онтическое основоположение позволило это сделать изначально и достоверно, исходя из него самого. Мы аподиктически, a priori и сразу из основного положения ответили на вопросы о Бытии согласно бытийному характеру самих вопросов.
Почему есть Сущее, а не ничто?
Данный вопрос, можно с очевидностью сказать, обращён к причинности. Это бытийный и онтологический вопрос. И на него уже не дать ответа сразу, исходя из основоположения, как мы это сделали выше с вопросом о Бытии. Ответ здесь должна дать онтология в целом. Необходимо уточнение, что этот вопрос обращён не к причинному ряду и не к тому, почему существует конкретно такой, а не иной мир, который мы фиксируем во времени и который является результатом причинного ряда. Это вопрос к Первопричине. Почему вообще есть Сущее, почему что-то существует. Почему есть трансцендентальная тотальность всего существующего. Это вопрос не к конкретике образов бытия, но к Бытию Сущего. И Первопричина понимается как основание, источник Бытия, а не как первая причина, основание ряда. Другими словами, Первопричина в онтическом смысле не является положенной во времени причиной конкретного мира, а является условием, основанием, истоком, началом Бытия Сущего.
Этот, без сомнения, трансцендентный вопрос уже был поставлен Лейбницем, и важность его была подчёркнута Гегелем. Данный вопрос был поставлен так: почему есть нечто, а не ничто? Я уточнил и придал большей определённости, но вместе с этим подчеркнул тотальность того, о чём задаётся вопрос. Действительно, вопрос задаётся не к единичному, партикулярному нечто, а ко всеобщему единству существующего. Вопрос этот не о том, почему вообще хоть что-то существует, хоть какое-то нечто, сущее, но вопрос этот о том, почему действительно есть тотальная совокупность существующего.
Почему есть Сущее, а не ничто? Этот вопрос предстоит выяснить онтико-онтологически.
Что такое сознание?
Сознание фиксирует Сущее и знает о нём. Сознание знает и о своём бытии, самосознаёт. Сознание фиксирует Сущее, бытие и существование в понятии. И оно само также является сущим. В целом сознание фиксирует Сущее в мышлении, в первую очередь, то есть схватывает как смысл. Только мыслящее сознание – дух, может осознавать Сущее. Неразумные сознания также включены в Сущее, ибо существуют, но они не могут, не способны понять Сущее, ибо не могут помыслить его. Сознание фиксирует Сущее в мышлении так, что знает о нём. Другими словами, имеет данность Сущего, которую сознаёт. Сущее дано сознанию и последнее знает его. Вывод, который мы можем сделать, кажется, должен состоять в том, что подход к сознанию должен быть онтологическим. Но в целом, если проанализировать сознание, то мы приходим к выводу, что подход к нему должен быть совершенно особенный.
Философия сознания – это совершенно особенное поле исследования. Хотя оно онтологично в том смысле, что сознание есть сущее и его структура, следовательно, также бытийна. Философия сознания также есть в значительной степени теория познания, эпистемология, потому как речь идёт о познании, о самопознании сознания. Но Философия сознания всё же представляет собой конкретную предметную область. С другой же стороны, можно смело сказать, что всякая Философия всегда есть Философия сознания, ибо настоящая Философия никогда не переходит границу сознаваемого. Это можно видеть в истории этой науки. Уже у Фалеса основой выступает простое сознание субстанциальной всеобщей основы всех вещей и мира. Настоящая Философия – это Философия сознания. Ведь даже исследуя умозрительный мир, Философия исследует его постольку, поскольку он является сознанию. Пусть даны только феномены умозрительного мира и его аспекты, а не весь умопостигаемый мир целиком, но выводы на основе этих проявлений сделать можно. И ничто не уходит из области сознания.
Поэтому к сознанию подход особенный. Ибо сознание это особенное сущее. Подход к нему не чисто онтологический, не чисто эпистемологический (хотя эпистемология и онтология составляют фундамент, на котором можно уверенно исследовать сознание), но особый. И это также онтический подход, ведь сознание есть сущее и включено во всё Сущее и взаимосвязано с ним. Если спросить, в чём особенность сознания, то ответ будет таков: сознание – это единственное сущее, знающее о своём существовании, знающее другое сущее и себя как сущее. А мыслящий дух знает в мышлении и само существование всего Сущего. Особенность сознания как сущего в том, что оно знает о существовании. В том, что это живое существо, а не просто существующее.
Сознания – это единственные сущие, знающее себя, среди мира объектов: косной материи и мира ноуменов, проявляющегося в данности. Поэтому подход также онтический и трансцендентальный, ибо сознание, как и Сущее, трансцендентально по природе. Больше того, сознание для нас – отличный пример трансцендентальной структуры.
Теперь сформулируем вопросы о сознании так, чтобы наилучшим образом понять, что есть сознание. Вспомним Гегеля: «Ответ на вопросы, которые оставляет без ответа Философия, заключается в том, что они должны быть иначе поставлены». Это особенно важно в такой теме как сознание. Потому что большую часть времени наука подходила к сознанию не с той стороны. Однако редкие, но яркие проблески разумности дали нам немало знаний в этой области. Лучших результатов здесь достигли трансцендентальный идеализм и феноменология. В настоящее время на этом поприще пытается достичь результатов аналитическое течение. Важно будет отметить основные ошибки, прежде чем оформить сами вопросы.
Основные ошибки в подходе к сознанию. Очевидно, что самым распространённым ошибочным пониманием сознания в наше время является материализм. К этому же относится и натурализм, и все теории, редуцирующие сознание к мозгу, и вообще к материи. Против этого мнения можно сказать следующее. Здесь, в науке о сознании, непосредственность составляет очевидность, благодаря самосознанию можно легко убедится в отличии сознания от тела, в непротяжённости сознания в пространстве. Помыслить же сознание и его феномены протяжёнными вовсе невозможно. Если что-то невозможно помыслить без противоречия или вовсе невозможно помыслить, то для Философии это является достаточным основанием для того, чтобы отвергнуть такой конструкт. О том, что непротяжённость является сущностным моментом, свойством сознания рекомендую почитать у Ибн Сины, Декарта, Канта, Эдмунда Гуссерля и Дэвида Чалмерса. У Ибн Сины даже есть мысленный эксперимент, подтверждающий субстанциальность и независимость сознания от телесной формы. Этот эксперимент называется «падающий человек». Собственно, у доброй части философов можно прочесть о в-себе-бытии и независимости сознания. Я же приведу соответствующие аргументы в следующей главе, посвящённой сознанию.
Следующую частую ошибку в вопросах сознания я назвал анатомистической (отталкиваясь от понятия «анатомия» – наука о строении организмов). Не так-то просто избежать этой ошибки. Нужна правильная теоретическая установка, чёткость методов, терминов, незыблемое основание. Даже Кант был подвержен этой ошибке. В знаменитой «Критике чистого разума» Кант не просто вводит дистинкции относительно способов и способностей познания, а делит сознание на автономные и независимые друг от друга проявления. Разделяя мышление на рассудок, разум и способность суждения, Кант поступает волюнтаристски. Ибо он не говорит, что это различаемые нами феноменально порядки мышления, разные проявления единого процесса сознания, а утверждает будто это самостоятельные части души, подобные органам и частям тела. Но сознание не есть организм. Неуместно делить единое сознание, ведь в самонаблюдении нам ясным образом открывается единство сознания во всяком проявлении. Всё самонаблюдение сознания приводит к такому выводу, что выделяемые нами как способности, феномены есть проявления сознания, различив которые, мы закрепляем в понятии. Поэтому сравнивать проявления сознания с органами тела не имеет смысла и даже вредно для познания. Ведь онтически существует сознание, но нет разума самого по себе, восприятия самого по себе, рассудка самого по себе, представления самого по себе и так далее.
К этому анатомическому или органическому представлению о сознании близко предметное и полупредметное представление. Предметное представление – это когда сознание берут как предмет, как нечто объективное. Как то, что может предстать внешне, но не как проявление, а как сущность. Можно назвать это овнешнением. Когда сознание пытаются не мыслить, а представлять. Полупредметное и предметное представление связаны с редуцированием сознания к субстанциальности. То есть вперёд выступают свойства или их единство, а сознание не понимается как сознающий. А понимается как предмет. Коннотации понятия субстанциальности довольно прочно отсылают к предметности. И она часто полагается вполне намеренно. Могу сказать, что причина этого в трудности нахождения в познании сознающего и лёгкости нахождения свойств и способностей (в виду наличествования их в данности). Предметные и полупредметные представления можно назвать как класс ошибок ошибками оформления или ошибками овнешнения.
Противоположная предметному представлению ошибка – это феноменалистическое (не путать с феноменологией – наукой о явлениях как таковых) или поточное представление. Феноменализм редуцирует сознание к потоку явлений, восприятий, представлений, ощущений, событий et cetera. Эту ошибку мы сполна сможем увидеть в истории английской философской мысли (Дж. Беркли, Д. Юм, Б. Рассел). Сознание понимается как поток или связка феноменов. Опять же мысль не доходит до сознающего, до «я». Это похоже на предметное понимание, только вместо статичного предмета здесь наличествует динамичная связь феноменов. А похоже оно тем, что сознание понимается как нечто внешнее самому сознающему. Собственно, сам сознающий пребывает в забвении в такого вида философемах.
Ещё один ошибочный подход к сознанию, не такой грубый как предметное представление, но близкий к нему, я назвал перцептивной ошибкой. Латинское perceptio будет по-русски «восприятие». Перцептивная ошибка – это редуцирование сознания к картине восприятия, к данности. При этом существование «я» как бы забывается, и это несмотря на присутствие такового понятия в дискурсе Философии. Мысль в исследованиях, приводящих к редукции сознания к восприятию и одной только аффективной данности, не доходит ещё до апперцепции, а потому не доходит и до сознающего «я». Апперцепция (от латинского ad – к и perceptio – восприятие) есть осознанное восприятие. Апперцепция есть та перцепция, которую «я» осознаёт и в которой может узнать то, что оно осознаёт это осознание. Иными словами, апперцепция есть осознание данности и осознание самого осознавания. В апперцепции «я» также может осознать себя.
И последняя из распространённых ошибочных представлений применительно к сознанию – это ошибка целого и частности сознания. Суть её в том, что сознание понимают как нечто отдельное от сознания как такового. И как нечто, лежащее в одной понятийной плоскости с восприятием, пониманием, самосознанием, ощущением, волей, мышлением и тому подобным. Иными словами, ошибка целого и частности заключается в том, что сознание полагают в одном понятийном ряду с его же собственными свойствами и способностями. То есть с его проявлениями, которое оно само же в себе различило. Но сознание включает в себя как целое свои проявления. Сознание включает в себя как целое: своё мышление, восприятие, совесть, представление, волю, самосознание, разум и так далее. Сознание не должно полагаться как что-то отдельное от сознающего и как что-то отдельное от своих свойств, способностей, проявлений. Или как что-то, стоящее наряду со своими свойствами, проявлениями и способностями. Я думаю, что причина ошибки целого и частности в анатомистичном взгляде на сознание. Хотя ошибка целого и частности гораздо шире.
Что такое сознание? Ответом на этот вопрос должно быть в высшей степени ясное и чёткое определение. Это предельно ясно оформленный вопрос о бытии сознания. Что представляет собою сущностная природа сознания. Очень многие философы считали и считают, что дать определение такой предельной сущности как сознание не представляется возможным. Однако это не так. Если понимать определение как раскрытие смысла понятия, а не как редукцию к чему-то более предельному, чем конкретное определяемое, то, конечно, дать определение сознанию (как и смыслу любого понятия) возможно. Мы же понимаем, что определение есть раскрытие, растолковывание смысла, выраженного во всеобщей конкретной языковой форме – понятии. Поэтому сущностный ответ всегда есть раскрытие смысла, посредством определения. Мера познания же сущностного ответа такова: если смысл становится более ясным, более ясно осознан после определения, то это определение верное. Ясность смысла есть синтез всех его аспектов и проявлений in concrete. Иначе говоря, ясность смысла есть осознание всех граней смысла в наибольшем синтетическом единстве. То есть мера познания сущностного ответа – это наиболее совершенное и непосредственное осознание синтетического единства многообразия в целом – смысла. Понятия и определения здесь суть инструменты и орудия достижения этой непосредственности смыслового осознания.
Что такое сознание? Чтобы ответить на этот вопрос, чтобы дать верное определение, нужно понять, что есть критерий сознания, сознательного опыта, также как выше мы выяснили критерий сущностного познания. Чтобы познать само сознание необходимо задать вопрос о том, что есть критерий актуальности сознания. Нужно понять критерий, определяющий актуальность сознания сознающего, выявить определение сознательного опыта. Это должен быть такой критерий, применяя который, мы могли бы с ясной уверенностью сказать, что такое-то сущее есть сознание, а не видимость сознания. Это должен быть критерий сознательности как таковой. Этот критерий и будет ответом на вопрос о том, что такое сознание. Что ещё раз говорит о том, что определение есть раскрытие смысла понятия, а не сведение к другому, не упрощение, не редукция к предельному или принципиальному.
В завершение оформления и постановки вопроса о сознании хочется ещё раз повторить тот факт, что в исследовании сознания большую загадку представляет не сознавание, а сознающий.
Что существует действительно?
Этот вопрос в новоевропейской Философии стал особенно актуальным. Хотя и в древней Философии у него было место. В Новое время вопрос о действительно существующем стал вопросом о субстанциональности, который перерос в вопрос о примате духа или вещества, идеи или материи. Причём этот примат понимался не просто как первенство, но как единственная субстанция – сущее, имеющее характер в-себе-бытия. В-себе-бытием я называю то сущее, что независит от другого. То есть в-себе-бытие в моей терминологии есть та характеристика, которой раньше наделяли слово субстанция. В истории Философии мы наблюдаем, что понятие действительности или, как ещё говорят, реальности2, постепенно свелось к понятию в-себе-бытия, субстанциональности. А то, что не субстанционально, не существует-в-себе, то, согласно такому историческому, новоевропейскому понятию, не действительно. Это неоправданная редукция. Ведь существующее не в-себе тоже существует. Такое не в-себе-сущее также может быть в определённом образе, иметь форму и быть содержанием в этой форме. Другими словами, это не нечто пустое и не ничто. Не в-себе-сущее также не обязательно есть кажимость. Оно может быть и не иллюзорным. Ввиду этих онтико-онтологических соображений разумно поставить вопрос о действительности заново. Что такое действительность? Это ещё предстоит выяснить в соответствующем месте данного исследования.
Нам также нужно разобраться с тем, в чём различия актуальности различных сущих, нам являющихся. Ибо эта загадка порождает сведение действительности ко в-себе-бытию и его отсутствию у различных порядков бытия (в основном у идеи и материи). Какова актуальность порядков бытия? Так должен быть оформлен вопрос о различии актуальности у сущих.
И, как бы там ни было, мы не должны полностью игнорировать редукцию темы действительности к в-себе-бытию. Ведь эта редукция уже есть факт истории Философии3. Поэтому нам необходимо разрешить вопрос о действительности идеи и материи и их взаимосвязи. Поэтому поставим также вопрос о корреляции и актуальности этих фундаментальных порядков Сущего. Как осуществляется действительность идеи и материи, и как они коррелируют? Таков вопрос о действительности идеального и вещественного. Его разрешением должна быть непротиворечивая теория, объясняющая актуальность обеих сторон Мироздания и их взаимосвязь.
Что есть Сущее?
Вопрос о том, что есть Сущее, несомненно, является вопросом о природе Сущего. Следовательно, ответом на этот вопрос будет раскрытие целокупности имманентного бытийного устройства всего существующего – природы Сущего. Стало быть, ответом на этот вопрос будет сущностный ответ, это будет раскрытие сущностных аспектов Сущего и синтез в единое знание о Сущем. Но чтобы синтезировать в единый сущностный смысл, мы сначала будем анализировать Сущее так, как оно нам является и проявляется. Чтобы понять, что есть Сущее, понять сущностно, необходимо понять, что основывает Сущее. Нужно выяснить, что есть начала Сущего и что есть основа Сущего. А чтобы их выявить, нужно ответить на вопрос о происхождении Сущего (почему есть Сущее, а не ничто?) Этот вопрос у нас составлен, поэтому после ответа на него, а также на вопрос о сути такого принципиального сущего как сознание, мы можем приступить к ответу на вопрос о началах Сущего и о природе Сущего.
Что есть Сущее? У нас уже есть формальный ответ: Сущее есть всё, что существует. У нас также есть трансцендентальный ответ: Сущее есть трансцендентальная тотальность всего существующего. Если формальный ответ слишком абстрактный, ведь в нём нет иного смысла, кроме утверждения Бытия всего, что есть. То есть утверждается один, пусть и самый основной, аспект Сущего, и его сфера утверждается на всё, утверждается его тотальность. Придаётся наибольшая из возможных всеобщность аспекта Бытия. Вот о чём говорит формальный ответ, вот его смысл. Смысл трансцендентального ответа являет нам прибавление трансцендентального аспекта Сущего, который выражает трансцендентно-имманентную структуру всего Сущего. Трансцендентальному свойству придаётся характер наибольшей всеобщности в этом ответе. Трансцендентальный ответ выражает гораздо больше смысла, чем формальный, он выражает трансцендентно-имманентную природу Сущего. И действительно, всё Сущее не есть полностью имманентное по природе, ведь имеет множество порядков действительности (взять протяжённое и умозрительное – между ними нет и не может быть абсолютной имманентности), но и подлинной трансценденции внутри Сущего нет и быть не может (у нас даже при нахождении в протяжённом мире есть идеи Мироздания, Сущего и Совершенного Духа; это означает, что подлинной трансцендентности ничто внутри Сущего не достигает, и притом ничто не может быть подлинно трансцендентным внутри Сущего, потому что не может быть трансцендентно самому Сущему). Всё Сущее трансцендентно-имманентно по природе. Будучи целым, оно проявляет это внутри себя, а, будучи проявлением, указывает на целое.
Прежде чем дать сущностный ответ на вопрос о природе Сущего, необходимо ответить на вопрос о Первопричине Сущего (почему есть Сущее, а не ничто?) и поставить вопрос о началах Сущего. Тогда будет ясным и основание Сущего. Суммируя всё это, мы сможем ответить на вопрос о природе Сущего.
Что есть начала Сущего? Такая форма вопроса относительно начал Сущего будет наилучшей. Ответив на данный вопрос, мы сможем принципиально понять природу Сущего и ответить на вопрос о том, что есть Сущее. Отмечу ещё, что, согласно Аристотелю, вопрос о том, что есть Сущее, является основным вопросом Философии.
В чём смысл Сущего?
Вопрос о смысле Сущего уникален тем, что является, с одной стороны, результатом всей теоретической части Философии, а, с другой, праксеологическим императивом. Потому как понятый и раскрытый истинный смысл Сущего достоин того, чтобы следовать его осуществлению.
И действительно, ответа на этот вопрос не может быть без эпистемологического и онтологического фундамента, а сам этот вопрос по существу этический. Ведь смысл Сущего должен являть собой не просто цель, но тот животворящий принцип, то начало, что конституирует нравственность и познание. Ибо если Сущее не имеет смысла, то нет основы и для смысла конкретной жизни, нет смысла для нравственности и нет смысла познавать, творить, трудиться и совершенствоваться. Необходимость эпистемо-онтологической основы и сама сложность вопроса, фундаментальность объекта и предмета этого вопроса дают результат: ответ на этот вопрос есть вершина Философии.
В духовной культуре человечества мы знаем данный философский вопрос о смысле Сущего как вопрос о смысле жизни. Причём не всеобщей жизни и даже не разумной жизни как таковой, а конкретно о смысле человеческой жизни. Это очень популярный вопрос. Причина популярности, думаю, в его практическом характере. При всей его популярности в мышлении, искусстве, духовной культуре вообще и рядовом философствовании нельзя не заметить, что конкретной постановки, разработки этот вопрос в серьёзной Философии не имеет. Обычно определённая философская система не обладает чёткой формой темы смысла жизни. Как правило, тема смысла жизни разрабатывается в монографиях, а не является ключевым элементом системы. В системных же трудах ответ на вопрос о смысле жизни не выражается как ответ, а является естественным выводом мышления из контекста всей систематики.
Я же поставлю не только вопрос о смысле Сущего, но и в его архитектонике вопрос о смысле жизни. Но вопрос о смысле жизни не есть вопрос о смысле всеобщей жизни. И также не есть вопрос о смысле всякой партикулярной формы жизни. Меня как человека интересует смысл человеческой разумной и духовной жизни. Думаю, не только у меня есть именно этот интерес.
В чём смысл Сущего? Этот вопрос обращён к смыслу, причём в совершенной всеобщности. Смысл, как мы помним, есть идеальное синтетическое единство аспектов сущего. Здесь в вопросе о тотальном смысле всего существующего есть интенциональный оттенок (опять же смысловой). В подходе к смыслу Сущего ясно различаются направленность и цель. Тут смысл существует в образе целеполагания. Также, как и в понятии «осмысленность». Осмысленность действия, процесса. Можно сказать, что не столь к статичному понятию смысла здесь задаётся вопрос, сколь к понятию осмысленности. Здесь явно различим процессуальный или актовый характер смысла. Смысл Сущего предполагается как интенциональный, синтетический и целевой. Как целеполагание или парадигма (как мы помним – направление развития). При этом также ясно виден аспект имманентности смысла Сущему. Он не отдельно сущ, а есть внутреннее и природное фундаментальное свойство самого Сущего. И всё это различение достигается даже при беглом анализе смысла.
Теперь нужно поставить вопрос о смысле жизни. Его лучше всего будет сформулировать так, чтобы было понятно, с одной стороны, что это всеобщий смысл жизни человека как такового, а, с другой, что главный фактор здесь не телесность, протяжённость, временность человека, а, напротив: неконечность, непротяжённость, вечность, непрерывная разумная и нравственная константа человека. Поэтому лучшим образом вопрос о смысле человеческой жизни будет построить следующим образом.
В чём смысл жизни человеческого духа, человеческого «я»? Нужно также помнить, что ответ можно будет дать, только ответив на вопрос о смысле Сущего. Ибо дух человека включён в Сущее, так как сам существует. В этой форме вопроса о смысле жизни виднеется и идеальность природы человека, и особенность разумности, и особенность человечности. В этой постановке есть онтическая полярность человека, где, с одной стороны, предстаёт мощь всеобщности, истины мышления и высшая идеальная действительность, а, с другой, ограниченность, временность, включённость в контекст (времени, культуры, общества итак далее). Этот вопрос хорошо отображает эту данность. А ответ должен послужить разъяснением кажущихся противоречий.
По моему суждению, это главный вопрос Философии. Ибо он объединяет эпистемологию и онтологию, которые должны стать прочным фундаментом его ответа, а по существу является этическим. Ответ на этот вопрос самый всеобщий и конкретный и раскрывает Сущее в его идеальности больше, чем ответ на любой другой философский вопрос.