Предложения в которых упоминается "латифундия"
Если не будет рабов, то кто выйдет на поля огромных латифундий?
В экономической жизни ведущее значение стали приобретать крупные собственники латифундий.
Раздробление рабовладельческих латифундий называется «разложением капитализма».
Не получилось вследствие сохранения помещичьих латифундий.
Титулованные помещики, владельцы латифундий, духовные и светские крепостники заботятся исключительно об общем благе.
По сословиям владельцев эти громадные латифундии преимущественно дворянские.
Такой дом обычно непросто «вписать» в коттеджный посёлок, рассчитанный на продажу не гигантских латифундий, а «мерных» кусочков земли.
Но и противник у польской латифундии был более европейский.
Наоборот, латифундии имеются необъятные: семьсот собственников владеют в среднем по тридцать тысяч десятин каждый.
Таким хозяйствам было трудно конкурировать с крупными латифундиями, поэтому свободные крестьяне всё чаще попадали в долговое рабство, разорялись и пополняли ряды люмпенов в городах.
Более широкое распространение стали получать большие латифундии, хотя имелась и мелкая крестьянская земельная собственность.
Диоклетиан пытался приостановить рост цен, вызванный постоянным обесцениванием денег, происходившим в условиях всё возрастающей натурализации латифундий.
Их латифундии более успешно превращались в сельскохозяйственные предприятия с обширной барской запашкой и массовым применением крепостного труда.
В загородных имениях, латифундиях могло работать по нескольку тысяч человек.
Рабский труд в латифундиях — хотя и кооперированный, но лишённый достаточных стимулов — определял крайне узкие рамки интенсификации и рационализации производства.
В расчёте на увеличение доходности, в поисках более рентабельных методов хозяйствования владельцы латифундий стали дробить свои имения, сдавая землю и инвентарь отпущенникам и рабам (на правах пекулия), а также свободным арендаторам — складываются колонатные отношения.
Наряду с использовавшими труд холопов и закупов частными латифундиями и общинами государственно зависимых смердов существовало множество свободных общин, частных своеземцев и даже кооперативно-паевое землевладение.
Управление разваливалось, персонал государственных латифундий разбегался и делил землю на участки, амореи окружали города, отрезая их от внешнего мира.
Другими словами, частная земля была сконцентрирована в руках небольшого числа владельцев латифундий.
Городские сообщества империй древности и средневековья становились аграрными, разделение труда и капитала среднего класса сменялось латифундиями немногочисленной верхушки.
Рабовладельческим латифундиям был нанесён решительный удар.
Вчерашние рабовладельцы на юге, обладая громадными латифундиями, в которых свыше 9/10 земли и посейчас остаются необработанными, постепенно переходят, по мере роста населения и спроса на хлопок, к продаже этих земель неграм, а ещё чаще к раздаче им мелких участков исполу.
Это даёт по 3332 акра в среднем на латифундию.
Эти подробные данные наглядно показывают, между прочим, как неосновательно бывает столь распространённое отнесение латифундий — без особого разбора конкретных данных каждой отдельной страны и каждого отдельного района — к капиталистическому хозяйству.
За 10 лет, 1900 — 1910, именно в латифундиях и только в латифундиях уменьшилось всё количество земли.
Из всего этого с неизбежностью следует, что единственно точным определением происходящего экономического процесса будет такое: переход от рабовладельческих латифундий, на девять десятых вовсе не обрабатываемых, к мелкому торговому земледелию.
Тем не менее основные новшества римской экспансии в конечном счёте были экономическими — это было введение крупных рабовладельческих латифундий, которые никогда прежде не существовали в античную эпоху.
В результате возник новый сельский институт экстенсивных латифундий с использованием труда рабов.
Эти латифундии были новым социальным явлением, которое преобразило облик италийской деревни.
Именно римский город-государство, создавший рабские латифундии в сельской местности, оказался способным совладать с ними.
С другой стороны, производительность латифундий зависела не только от качества их vilicus управляющих (всегда бывшего слабым звеном в хозяйстве fundus), но и от надсмотра за рабами, который было особенно трудно осуществлять при выращивании на полях экстенсивных зерновых культур.
Сохранятся ли их мелкие участки или они исчезнут пред латифундиями и плантациями богачей?
Таким ограничением частного землевладения думают бороться с так называемыми латифундиями.
Надо же, наконец, уяснить себе: что же это такое русские латифундии, и какой собственно вред они могут в будущем причинить русскому земледельческому классу.
Если уж perdedere не только «Italiam», но и «provinciam», значит латифундия что-то очень нехорошее, с чем необходимо, как можно энергичнее, бороться.
Но не подлежит никакому сомнению, что последствием переживаемого нами смутного времени будет широкая распродажа частновладельческих имений и исчезновение латифундий, столь ненавистных не только левым политическим партиям, но, как теперь оказывается, и центру.
Аграрники же предпочитали минимальное государство, понижение налогов и пошлин плюс местную автономию вместо централизации — их власть на местах была обеспечена традиционным укладом латифундий.
Напуганные помещики не только пошли на значительные уступки в отношении арендной платы, но и приступили к усиленной распродаже своих латифундий.
Потому отмена в 1861 году дарового труда для таких помещиков не была катастрофой, как для тех, кто своим имением жил и кому пришлось строить хозяйство на совсем других основаниях: сдавать латифундии в аренду крестьянам же или отдавать имения в более умелые для хозяйничанья руки.
По-прежнему сохранялись огромные земельные владения — латифундии, в одной из которых, к примеру, трудилось 1200 рабов.
В то время там существовали громадные латифундии, на которых использовался труд рабов и которые производили товарную продукцию (модель так называемого «классического рабства»).
Они связывали столицы полусотни держав и имперских провинций, все крупные порты и города, и от них отходили тракты местного значения — к городкам, селениям и деревням, к военным лагерям и арсеналам, к верфям, рудникам и каменоломням, к солеварням и лесным вырубкам, к сельским угодьям, латифундиям знати, плантациям пальм, фруктовым рощам и виноградникам.
Развитие колоната было результатом грабежа крестьянской земли и связанного с этим роста латифундий.
Заключаются договоры с местными племенами, в соответствии с которыми пунийцы получают право свободной торговли на этих территориях, доступ к их рудным богатствам, права покупать землю и создавать латифундии и т. д.
Практически всё товарное зерно идёт не с их наделов, а с помещичьих земель и реинкарнации латифундий.
Целью этих проектов был поиск таких методов организации производства, которые делали возможным существование латифундий в условиях технической отсталости той эпохи.
Упадок средних рабовладельческих поместий интенсивного типа сопровождался определённым подъёмом латифундий, переходивших к колонатному земледелию.
Полным ходом пошёл процесс романизации: как экономической (например, стали появляться латифундии — сначала римской, а потом и местной знати), так и культурной: в перспективе почти до полного забвения родного языка (его сменила латынь) и религии.
Знатные германцы «подселялись» к владельцам латифундий, в их усадьбы, давно уже превращённые в крепости, при этом нарекали себя «гостями и сотрапезниками».
Мелкие крестьянские участки слились в огромные латифундии, населённые толпами рабов.