Услышав страшный приговор, он обращается к мольбам, как последнему, остающемуся в его распоряжении средству: тогда раб тот пал и, кланяясь ему, говорил: Государь!

Без сомнения, многие в ту ночь не спали; не одно ухо чутко ловило заглушённые звуки борьбы «под крышкой», хрипение и вздохи, не совсем похожие на вздохи спящих, но никто ни одним словом не выдал исполнителей страшного приговора.

Несмотря на то что определённой информацией об этих болезнях обладает каждый, для некоторых мужчин, «заработавших» такой диагноз, он звучит страшным приговором.

Нет, братия, не так, не в низких делах будем проводить жизнь свою, не так безбоязненно, как будто и не услышим страшного приговора, не так станем жить, как будто не вскоре дадим отчёт, нет, не так, прошу вас об этом!

Сцена раскаяния — упрёки себе в непростительной неловкости, нерадивости, во всех худших пороках, нравоучения в собственный адрес, страшные приговоры во искупление содеянного, которое в жизни не искупить, и так далее — могла длиться долго.

Именно поэтому во всех первобытных организациях самым страшным приговором было коллективное решение кого-либо об изгнании: по целому ряду косвенных свидетельств, под приговором изгоя индивид действительно переставал существовать не только для них.

Того, кого поразила эта страшная болезнь... после совершения страшного приговора, перестаёт существовать.

Выслушав этот страшный приговор, выраженный одним словом (и каким словом!