Предложения в которых упоминается "акт познания"
Он пишет, что синтез — это «присоединение различных представлений друг к другу и понимание их многообразия в едином акте познания» -LSB- 1, т.
Наши выводы — это выводы из акта познания, акта, чуждого явлению, внешнего по отношению к нему.
Следовательно, все наши выводы касательно акта познания и его предмета суть конструкции, которые мы могли построить, лишь имея в виду заранее предположенную истину.
В этом творческом акте познания вам поможет путешествие в мир архетипов женской души.
Этот простой акт познания — элементарная единица вселенской осознанности.
Вне акта познания я не признаю за ним никакого существования.
Наше исследование акта познания было опять-таки менее всего психологическим.
Как бы то ни было — и это главное, — мы только кажущимся образом продвинулись от акта познания к предмету.
Фактически мы, основываясь на предполагаемом предмете, с каждым шагом вкладывали нечто в акт познания.
Вопрос стоит, следовательно, так: есть ли акт познания единственная действительность, за которую должна держаться теория познания, чтобы найти предмет познания?
Являются ли акты познания единственной действительностью, которая может быть обозначена, как истинная?
Уже поэтому напряжение и волевое усилие, сопровождающие акт рационального познания, не могут аналогичным образом не сопрягаться и с актом познания интуитивного.
Иная ситуация — в концепциях «онтологической гносеологии», которые доказывали зависимость акта познания от онтологических предпосылок.
Человек обнаруживает, что между ним и познаваемой действительностью всегда существует промежуточное звено, опосредующее акт познания.
Этот шаг подразумевает адекватное использование тех или иных методов и инструментов для осуществления акта познания.
Она определяет все акты познания и связи между собой не абстрактных отношений, а в их зависимости от способов отношений познающего к предмету.
Акт познания — это встреча рационального искусства человека с универсальными методами действия самой природы.
Он выдвинул принцип «экономии мышления» в акте познания, противопоставляя объективной истине и поиску причинности практическую ценность познания.
Да и само утверждение, что «вещи в себе» абсолютно непознаваемы — амбивалентно, так как утверждение об их существовании — акт познания.
В каждом акте познания мы предполагаем, что за пределами всех возможных (и всех произведённых) синтезов существует реальность, не подвергшаяся концептуализации.
Совершаемый в данный момент акт познания есть верхушка айсберга, основание которого недоступно.
Всякий акт познания состоит в синтезе многообразия, т.
Мы «имеем её в виду» в любом акте познания, но результат нашей познавательной деятельности никогда её не выражает.
Акт познания включает только субъект (persona) и отображение вещи (similitude rei).
Необходимость диалога больше, может быть, акта познания.
В каждом своём акте познания она свободно стоит перед истиной и не терпит никаких преград и ограничений.
Тайна же познания заключается в том, что познающий в акте познания возвышается над предметом познания и творчески овладевает им.
— Первое мнение гласит, что один ангел говорит к другому уже тем, что совершает акт познания.
При осуществлении познавательной деятельности процессы анализа и синтеза функционируют в тесной взаимосвязи, это две стороны единого акта познания.
Стоит расслышать этот вопрос, это противоречие познанному в понятии, как мы сообразим, что всякий акт познания есть не применение понятия, а его изменение (развитие, конкретизация).
Однако необходимо отметить, что процессуальное доказывание включает в себя и такие элементы, которые нельзя считать актами познания, как, например, представление доказательств.
Любому акту познания, общения, деятельности предшествует установка — определённое направление личности, состояние готовности, тенденция к определённой деятельности, способной удовлетворить потребности человека.
Затем, на следующем, четвёртом, этапе осуществляются своего рода «охват», «просматривание» многообразного в едином акте познания (имеется в виду синтез как образование единого обобщённого представления).
Этими логическими формами нашего сознания являются чистые рассудочные понятия, или категории, с помощью которых многообразие чувственности как бы просматривается и связывается и через присоединение всё новых и новых представлений получается новое знание (как синтез многообразного в едином акте познания).
Иначе говоря, это переживание не акт познания или принятия каких-то вербализованных истин и предписаний, навязываемых человеку извне, а скорее вхождение в определённое состояние сознания или, ещё точнее, погружение в континуальный поток психики, не противостоящий (или запредельный) обыденному психическому опыту, а пронизывающий его на более глубинном уровне и актуализирующийся в сознании человека в тот момент, когда прекращаются попытки вербализации непосредственного чувственного опыта.
— Именно, можно, во-первых, начать с анализа действительных актов познания, как психических процессов, с тем, чтобы отсюда постепенно дойти до трансцендентного предмета, и, во-вторых, можно попытаться достигнуть возможно скорее сферы трансцендентных предметов и определить их «чисто» логически без отношения к психическому акту познания.
Здесь существенным является тот пункт, что при этом необходимо относительно подробное исследование психических процессов и именно прежде всего рассмотрение двух факторов: акта познания, посредством которого постигается предмет, и того элемента в мышлении, который гарантирует (verbürgt) истину.
Что касается акта познания, то вообще говоря, все согласны с тем, что мы познаём только посредством суждений, ибо лишь о суждениях говорят, что они истинны или ложны.
Я имею суждение только тогда, когда к представлению присоединяется акт утверждения или отрицания, а из этого вытекает, что этот акт есть существенный для истины элемент суждения или собственно акт познания.
Короче говоря, если и правильно, что предмет познания есть трансцендентное долженствование и что его познание есть акт признания, всё же ни трансцендентность, ни долженствование, ни признание мы не доказали из анализа актов познания, но в крайнем случае лишь разъяснили установленные уже раньше понятия, применив их к конкретному материалу, который благодаря этому получил определённый логический смысл.
Но и недостаточность первого пути лежала не в этом, а только в том, что исходным пунктом его был акт познания, и что из этого психического бытия нельзя было вылущить трансцендентного.
Сказанного, как я думаю, вполне достаточно, чтобы согласиться с методологической направленностью бергсоновского интуитивизма: интуиция есть способ контакта с миром (гносеологический аспект интуиции) и способ бытия в мире (онтологический аспект её) — ведь созидая акт познания собственным энергетическим усилием, мы тем самым созидаем самих себя, раскрываем собственное бытие как бытие познающее.
Но поскольку это конкретное само по себе есть результат акта познания и «окрашено» спецификой этого акта, подлинно научным может считаться лишь тот процесс познания, который содержит в себе и акт познания конкретной вещи, и знание механизмов этого познавательного акта.
Одновременно с этим такая «неклассическая» философия стала затрагивать множество проблем, так или иначе связанных с психиатрией, — глубокие иррациональные переживания, самое бытие, связность и разделённость субъекта, объекта и акта познания, особенности ощущений, переживание мира и его воздействие на человека, речь, знак и символ.
Элементарный акт познания состоит не в прибавке нового элементарного знания к совокупности старого, а в элементарном преобразовании всей системы, посредством которой акт этот и был осуществлён.
Данное противопоставление объекта познания (окружающей человека действительности) и субъекта познания (человека), который должен действовать как «чистый разум», исключив из акта познания какую-либо субъективность, рассматривалось в классической науке как гарантия объективности научного знания.