При помощи межстрановых расчётов на основе использования эконометрических моделей автор делает вывод, что в развивающихся странах и переходных экономиках успешность реформ (измеряемая динамикой макропоказателей) далеко не в первую очередь зависит от степени либеральности экономической политики и демократичности политического режима, ключевую роль играет качество государственных и общественных институтов.

Но как и несвобода времени, так и несвобода языка связана с социальными процессами в обществе, однако если в случае со временем действует миф об изобилии (наличие вещей, экономящих время при выборе и при использовании), нагромождение из общественных институтов, в основном экономических и политических (производство, распределение, потребление материальных благ, правительственные организации, армия, правовая система), препятствует свободному проникновению времени в жизнь субъекта, несмотря на пока ещё не потерянную способность к восприятию времени, то язык напрямую репрессирован властью (государство, религиозное построение, право и т.

Но поскольку общественные институты, с которыми связана экономическая наука, непрерывно претерпевают изменения, трудно делать какие-либо специфические обобщения относительно поведения человека в обществе.

Противоположные утверждения основаны на оценке тех стабильных масс или тех обществ, в которых люди проводят свою жизнь, которые воплотились в общественные институты.

Сострадание к единичным страдающим субъектам легко перерастает в абстрактную, генерализированную жалость ко всем, чья жизнь наполнена страданием на систематической основе, ко всем, для кого страдание не случается, а обусловлено структурой общественных институтов.

В то же самое время, коль скоро люди, населяющие город, постоянно проходят через циклы жизненных стадий, то же самое наблюдается и в отношении городских общественных институтов и организаций, что делает интегральный город крайне динамичной системой.

Все государственные и общественные институты, официальная идеология, средства массовой информации (точнее — пропаганды) исполняли роли бутафории, ширмы, дымовой завесы и прочего камуфляжа, необходимого для сокрытия реального положения дел.

Иными словами, феноменология искажений не имеет границ, поскольку оные возникают там, где прочие инструменты и общественные институты оказываются бессильными.