За пределами системы. Глава 1. Значение слова искажения (Анна Уттэ, 2014)

Идея этой книги возникла много лет назад: так случилось, что в юности, когда приходилось подрабатывать внештатным корреспондентом газет, мне довелось общаться с людьми из разных социальных слоев общества, разных профессий и разных жизненных взглядов: журналисты, актеры, рабочие завода, госслужащие, люди без определенного места жительства. Мне нравилось разговаривать со всеми, интересоваться их пониманием жизни и окружающего мира. Вопросы детей ко взрослым искренни и просты, потому что подразумевают такие же простые ответы. Но практика показала, что у взрослых с этим как-то не всегда хорошо складывается: большинство не только избегает ответа на прямые вопросы, но и торопится в чем-то упрекнуть подрастающее поколение, высказать нравоучение, нисколько не задумываясь, как это ни странно, о его нравственности, полезности и применимости в реальной жизни.

– Почему вы работаете на заводе?

– Ты себе представить не можешь, как это сложно! Работать за копейки и слышать вечное недовольство от начальства. Вот если отучишься в институте, может, и поймешь, о чем говорю. Но ты еще попробуй туда поступи. Если ты не сын ректора или у твоих родителей нет денег, даже и не мечтай.

Что тут возразить?

Но насколько людям удается быть хотя бы логичными? Способны ли мы объяснить самим себе основу своих суждений? Или же правила «хорошего тона» слишком часто, пусть и не совсем полноценно, заменяют потребность размышлять и понимать нечто большее, чем навязанные извне стандарты поведения, рецепты готовых решений и даже способы проявления эмоций?

Как показала практика, единообразия мнений вообще не бывает, в бесконечных спорах рождается даже не истина, а скорее что-то приближенно похожее на нее. То, что люди называют хорошим или плохим (белым или черным, достойным или зазорным, – порядок эпитетов может быть абсолютно разнообразным) и то, что на самом деле об этом думают – вещи действительно кардинально разные, порой даже несопоставимые.

Так, мы можем яростно обвинять соседа в жадности, поссорившись при этом с супругой из-за покупки дорогих туфель. Или рассуждать на интернет-форумах о невежестве, допуская множество грамматических ошибок в собственных постах. Нередко, поздравляя молодоженов с бракосочетанием и во всеуслышание заявляя, как идеально они друг другу подходят, буквально накануне все сплетничают о том, что у этого союза нет никаких шансов, потому что жених безответственный, а невеста даже готовить не умеет.

Самое удивительное состоит в том, что в подавляющем большинстве случаев мы не пытаемся найти логику череды собственных поступков, домыслов и даже решений, имеющих порой весьма существенные последствия для нашей жизни. Сколь бы романтично ни звучала идея «жить одним днем», все же о «завтра» большинство из нас беспокоится, однако узость практически заданных общественных условностей приводит к парадоксальному отрицанию действительно значимых жизненных интересов и дел.

Банальный пример – когда люди с поразительным упорством подменяют важность денег и того, что на них в действительности полезного и необходимого можно было бы купить. Но если все считают благом иметь увесистый счет в банке, выходит, глупо выделяться «из толпы», в конце концов, когда-нибудь накопленные средства могут пригодиться внукам или однажды можно будет собраться силами и потратить все на скупку всяческих рекламируемых товаров, нисколько не сомневаясь в их полезности. А может быть, кто-то верит в мифологию древних цивилизаций и собирается воспользоваться своими накоплениями после смерти? Кто знает…

Казалось бы, сложившиеся стандарты общества призваны помогать нам выживать, ориентироваться в огромном мире, когда на осмысление каждого явления или события просто не хватает времени и возможности, либо же нам не позволяют это делать некие внешние условности, страх оказаться в неловком положении или ленивое нежелание выделяться среди прочих. Но эти же стандарты нередко противоречат друг другу, задают такие модели поведения, которые не позволяют нам самореализоваться, раскрыть свой потенциал и развить таланты. Мы оказываемся загнанными в ловушку собственной неготовности самостоятельно мыслить – у нас складывается устойчивое впечатление, что проще покупать некачественные товары, половину жизни посвящать зарабатыванию денег, чтобы потратить их потом на борьбу со стрессом, болезнями и тщетным желанием себя развлечь, не находя сил искренне испытывать удовольствие. Нам кажется, что если мы отважимся быть честными и будем руководствоваться лишь собственным здравым смыслом, то прослывем в глазах общества неудачниками, которые слишком выделяются среди большинства, «некомандными» игроками, с которыми никто не захочет иметь дело, стесняясь странности их поведения и т. д.

Зачастую это связано с тем, что в процессе воспроизводства общественных взаимоотношений возникают различного рода подмены (случайные, сознательно провоцируемые или вызванные некоей логической несовместимостью) – значений, событий, ролей, интерпретаций и проч. – так называемый эффект искажений, благодаря которому, с одной стороны, удается сохранить и успешно воспроизводить общественные взаимоотношения, но с другой стороны, незначительно искажается сама суть событий и явлений, приводя порой к последствиям как негативного, так и позитивного характера.

Представьте, что компания хочет выиграть тендер на запуск масштабного проекта, реализация которого требует высокой квалификации специалистов. Заказ сулит большие деньги, престиж проекта весьма положительно отразится на репутации компании, предопределяя возможность получения новых выгодных контрактов. Но что будет играть ведущую роль при проведении тендера? Неужели кто-то всерьез будет оценивать квалификацию специалистов компании? На практике, в большинстве случаев такие проекты если не оказываются провальными, то оставляют целый ряд существенных замечаний, несоблюдения сроков и качества работ.

Почему так происходит? Разве нет таких специалистов, квалификация которых позволила бы реализовать проект в соответствии с первоначальными целями и намерениями? В конце концов, существует целое множество превосходных научных разработок… которые, приходится признать, оказываются в итоге не совсем востребованными. Дело в том, что на каждом из уровней системы возникают свои структурные подмены: начиная от подмены необходимости запуска проекта – благами, которые сулит участие в нем, стоимости многочисленных откатов, и заканчивая специфичностью оценки результатов проделанной работы, что всегда можно интерпретировать настолько же по-разному, насколько обобщенно формулировалась сама цель проекта. Что уж говорить об особенностях вмешательства в проект людей, которые занимая высокий пост, активно влияют на те процессы, где по тем или иным причинам им не достает компетенции, и пасуют перед решениями, которые необходимы, чтобы вообще что-то запустить.

Между теорией и практикой в действительности существует огромная пропасть. Ведь для того, чтобы быть способными применять теоретические изыскания, недостаточно прочесть много книг. Понимание оных, разумеется, является базовым требованием, которым, впрочем, многие тоже наивно пренебрегают. Однако, чтобы преодолеть пропасть между идеей и ее практическим воплощением, важно научиться управлять практикой, видеть не только предписанный системе порядок вещей, но и всевозможные ее искажения.

Использование этого термина связано с тем, что именно он лучше всего отражает сущность того феномена, о котором будет говориться в данной книге. Искажать – означает показывать нечто в измененном виде, как бы отражать нечто сквозь призму зеркал, каждое из которых в той или иной мере может быть искривлено, – да, это отражение, но оно не показывает действительного положения вещей. Подробнее разобраться с этими непростыми истинами попробуем в последующих главах. Сейчас важнее понять, в чем состоит принципиальная разница между системой как таковой и ее всевозможными искажениями.

Для этого давайте посмотрим немного шире. В наш век законы системности давно сравнялись с масштабами глобализации, системные взаимосвязи распространены настолько, что невозможно представить себе существование небольшого производства в малонаселенном автономном пункте без развития логистической и финансовой инфраструктуры. Даже индивидуальный предприниматель, осуществляя свою повседневную деятельность, включен в огромную цепочку взаимосвязей, начиная с регистрации в государственном реестре и заканчивая подписанием контрактов с потребителями его товаров или услуг. Очевидно, что все мировые системы заинтересованы в том, чтобы люди не просто умели договариваться между собой, но и в том, чтобы создавать такие институциональные структуры, которые бы обеспечивали наиболее оптимальные и эффективные взаимодействия в обществе.

А это не так-то просто. С каждым днем, с каждым десятилетием внедрение новых технологий, развитие различных областей деятельности все более и более усложняет системные взаимосвязи. Если сравнивать процесс сбора дани времен татаро-монгольского ига и систему налогообложения Российской Федерации, то сложно однозначно определить, что пришло на смену в качестве аргумента поборов, чем заменилась физическая сила и оружие, – налогами, бумагами, дополнительными проверками и сборами, штрафами или просто бюрократией… Впрочем, нельзя с абсолютной уверенностью выделить принципиальную разницу самой сути явления сбора подати, контроль за использованием которой, надо признать, полностью отсутствовал, как у наших предков, так и у современников. Тем не менее, рассуждения сводятся к тому, что чем многоаспектнее и требовательнее к нам окружение, тем сложнее в этой системе выживать, более или менее полноценно воспроизводить свои роли и раздавать задолженности. Такие жесткие входные условия вынуждают включать смекалку и хитрость, дабы, не нарушая законов действующей системы, в то же время не сильно напрягаться с их исполнением.

Возвращаясь к примеру с налогообложением, вспомним такое известное явление, как «теневая экономика». Да-да, это и есть не что иное, как яркий пример того самого системного искажения, когда предприятия как бы трудятся на территории государства (а значит должны подчиняться его законам), но ведут двойную бухгалтерию, стремясь если не увеличить свою прибыль, то хотя бы спастись от банкротства. Тому, к каким отрицательным и положительным последствиям могут привести искажения, также будет посвящена отдельная глава данной книги. Сейчас все же давайте остановимся на той важной для понимания отметке, что в каком-то смысле феномен искажений схож с феноменом лжи: когда говорят что-то, несомненно похожее на правду, говорят непременно с каким-то умыслом, но сказанные слова не просто не соответствуют действительности, а создают некую иллюзию происходящего, которая, по логике задуманного, скорее всего может рассеяться, но уже после исполнения умысла лжеца.

Использование лжи в качестве аллегории не совсем верно, поскольку узко локализовано и несет в себе определенного рода негатив, что по отношению к искажениям не всегда применимо. Ведь наравне с такими общеизвестными явлениями, как коррупция, теневая экономика, выборочное законодательство (когда решения принимаются в пользу тех, кто сильнее, хотя законы вроде бы для всех едины), реклама несуществующих качеств продуктов, людей, дезинформация в СМИ, имеют также право на существование и такие вещи, как творческая изобретательность, импровизация (когда еще никто не успел придумать шаблонов и ограничить их системными рамками), харизма, заставляющая людей совершать поступки не по воле их разума, а потому, что они поверили и были впечатлены словами или действиями другого человека, талантливого актера, сильного лидера… список можно продолжать бесконечно. Хотя бы еще и потому, что наличие искажений в окружающей нас действительности – это такой же непостижимый закон жизни, как способность и необходимость выживать.

Но как на практике большинство интерпретирует значение «выживания»? Идти по проторенным путям, руководствоваться логикой – если все живут так, то по-другому и не бывает. И почему-то люди, жалуясь на качество собственной жизни, верят в то, что единственно верные решения – это решения большинства, стремятся быть посредственностями, предпочитают быть рабами системы, не замечая искажений, не задумываясь о целесообразности выполнения набора заданных действий и последствий собственных поступков. Когда-то философ Х. Ортега-и-Гассет[1] писал о том, что в обществе не принято думать. С одной стороны, такое общество гораздо более управляемо, что априори выгодно властвующим представителям системы. С другой стороны, – и это самое удивительное, – принцип «не думать» вполне естественно прижился в рядах масс, просто потому, что это кажется удобным. Заведения, призванные научить нас думать, мы почему-то категорически не любим, воспринимаем как испытание, трудность, которую надо как-то пережить, перетерпеть как досадную неприятность. Школьные занятия для большинства – каторга, сессии в университете многие вспоминают с содроганием даже спустя годы после получения заветных дипломов… И неясно – не то мы действительно думать не хотим научиться, не то идейной основы методов научения не разделяем. И согласитесь, вряд ли кому-нибудь из нас захочется признаваться себе в том, что он дурак или неуч. Вовсе нет. Каждый из нас действительно умен – по-своему. И жизненная практика подтверждает такое положение вещей! Нередко заядлые «троечники» добиваются в жизни гораздо больших результатов, включая не только материальную обеспеченность, но и признание в обществе, нежели скромные «отличники», вечно доискивающиеся новых знаний. Исследования по психологии объясняют этот феномен тем, что уровень достижений не прямо пропорционален количеству и качеству полученных человеком знаний, а скорее зависит от способностей к самореализации в обществе, умения убедить окружающих в своих несомненных достоинствах, договориться с людьми, которые могут поддержать или помочь и которые потом расскажут другим обо всех «успехах» и не только. Примечательно, что способность преподнести свой ум, талант и прочие достоинства – по сути, конечно, тоже знание – но совсем иного порядка.

О том, как выживать – не учат ни в школе, ни в институте, ни даже на курсах повышения квалификации. Обществом принято по умолчанию, что человек сам должен прокладывать мост между теоретическими знаниями и практикой. Именно поэтому у зацикленных на теории людей зачастую не получается добраться до практики, в то время как практики широкой руки нередко попадают впросак из-за банального дефицита знаний.

Зачем нужны правила

Вы когда-нибудь задумывались о том, зачем существуют всяческие правила, регламенты, руководства по применению, законопроекты, должностные инструкции и проч.? Ну первый ответ, который обычно звучит: чтобы им подчиняться… Отлично! Как часто мы им подчиняемся на самом деле и уж тем более утруждаем себя ознакомиться с правилами – вопрос второго порядка. Но зачем мы подчиняемся правилам? Потому что так сложилось? Или все же это кому-то необходимо? Может быть, даже нам самим – подчиняющимся правилам?

Чтобы в этом разобраться, давайте посмотрим со стороны на общественную систему. Согласитесь, это достаточно сложный многоуровневый механизм, формировавшийся на протяжении длительного, исчисляемого столетиями, времени. Система, в рамках которой постоянно воспроизводились и воспроизводятся разного рода социально значимые взаимодействия субъектов общества. Для того чтобы люди могли сосуществовать на одной планете, влиять на качество своей жизни, удовлетворять свои, в том числе социальные, потребности, – нам приходится договариваться об использовании неких шаблонов, чтобы обезопасить себя от пагубных последствий тех или иных непредвиденных событий.

Иными словами, если не обязывать людей соблюдать правила техники безопасности, весьма велики риски несчастных случаев, травм и даже летальных исходов. Если не соблюдать норм строительства, тяжеловесные конструкции могут однажды рухнуть и убить множество людей. Если игнорировать законы гравитации, вряд ли удастся успешно управлять самолетом и отправляться в дальние путешествия между городами и странами. Было бы неверно продолжить иллюстративный ряд примером о том, что несоблюдение законов грозит тюрьмой, – это равносильно идиоме «правила нужны, чтобы им подчиняться». Тюрьма, в определенном смысле, – тоже правило, санкция, предназначенная для того, чтобы оградить общество от преступников, которые могут лишить нас денег, жизни или причинить травму, преступников, не способных по тем или иным причинам решить самостоятельно свои проблемы, не создавая при этом оных для других.

Иными словами, воспроизводство общественных взаимоотношений предопределяет соблюдение неких законов и правил, которые есть не что иное, как официально зафиксированные и признанные обществом стандарты поведения. Подобно тому, как невозможно не считаться с законами физики, так и крайне сложно не соблюдать законы социума, коль скоро именно они предопределяют качество нашей жизни и коль скоро человек является существом социальным, способным полноценно существовать лишь в сообществе себе подобных. Однако в отличие от физических законов, социальные не так-то просто упорядочить и записать в формулу из нескольких переменных.

Причин тому множество. Но в данном случае достаточно упомянуть лишь одну из них – так называемый человеческий фактор. Как часто и при каких обстоятельствах мы обращаемся к правилам? Согласитесь, вряд ли кто-то из праздного интереса почитывает всяческие регламентные документы. Обыкновенно это единичные в своем роде случаи и чаще связаны с событиями уровня судебных разбирательств или сбора доказательств объяснения какого-то не самого приятного события, чреватого штрафами или другими санкциями. Иными словами, когда в силу стечения неких чрезвычайных обстоятельств возникает вопрос о том, как же должно быть, обращаются к стандартам и документам, в которых об этом написано.

В обычной же практике из уст в уста передается информация о том, как заведено делать (готовить графики или красить стены, или что бы то ни было еще). Во что бы то ни стало люди верят словам друг друга гораздо больше, чем документам, хотя бы только потому, что им расскажут, как принято делать – как преподносить выполнение своих обязанностей, которые вроде бы и прописаны в каких-то там инструкциях, но вчитываться в эти документы никто не отважится, ибо велик риск не только неверно истолковать набор безличных выражений, но и попытаться применить на практике записанное в инструкции, что на самом деле может оказаться не уместным в данной конкретной организации или коллективе.

Но, несмотря на пропасть между тем, как должно быть и тем, как принято, неписаные правила – это уместная и привычная часть жизни. Их особенность состоит в том, что их все подразумевают и разделяют, даже если кого-то это обижает или принуждает делать неприятные вещи. С ними соглашаются потому, что согласились когда-то с их автором или обстоятельствами. Случается так, что неписаные правила с течением времени обретают силу закона, подкрепленные логикой и целесообразностью установить некий порядок вещей. Но чаще всего неписаные правила помогают людям, общаясь, негласно принимать их условия и ограничения, или, по крайней мере, демонстративно не нарушать их. И важно не столько наличие логики в этих правилах, сколько готовность людей их соблюдать. В этом и заключается ключевое значение человеческого фактора в мире многообразных переменных социума, и в этом же кроется немаловажное объяснение столь распространенной непоследовательности и нелогичности большинства наших суждений, поступков и решений, двойственности между зафиксированными на бумаге заключениями и реальностью.

Иными словами, необходимость правил, равно как и их содержательное наполнение – это не дар инопланетян или волшебников, а изобретение людей. Именно поэтому выглядит несколько глупо пренебрегать правилами, официальными или неписаными, пытаясь выжить в социальном обществе.

Но стоит ли зацикливаться на правилах в стремлении казаться нормальным? Да и возможно ли соблюдать все правила, многие из которых нам не всегда известны. А что делать, если правила противоречат друг другу? Тоже безропотно пытаться совершить невозможное? Какое отклонение допустимо и кто отважится это определить?

Сотрудников некоторых организаций порой забывают ознакомить с инструкциями по технике безопасности. Значит ли это, что людям не стоит соблюдать меры предосторожности на рабочем месте? Для многих очевидным ответом будет здравая человеческая логика и инстинкт самосохранения.

Некоторые не очень компетентные руководители пытаются требовать от своих подчиненных выполнения трудовой дисциплины, демонстрируя со своей стороны полное ее отсутствие. Как могут объяснить подчиненные необходимость соблюдать дисциплину? Вряд ли производственной необходимостью.

Аналогичная ситуация, как это ни печально, обстоит зачастую и с органами правопорядка. Когда призванные защищать от преступности блюстители закона, с гораздо большей охотой предпочитают этот закон обходить, начиная с нецелевого использования «ксивы» и заканчивая сговорами с преступными группировками.

Если правила применяются выборочно и по случаю – это уже не правила, а скорее двойные стандарты. Если исполнение правил не несет в себе никакой логики и пользы – это лишь бюрократия. Если тотальное нарушение правил не приводит к каким бы то ни было негативным последствиям – речь идет лишь о формальных условностях. Выходит, нередко сами правила выступают в роли искажений.

Иными словами, необходимость правил может быть продиктована, прежде всего, практической необходимостью, что означает не только допустимость их изменений, но и определенного рода ответственность их авторов, наравне с исполнителями. В противном случае из прикладного инструмента выживания общества правила превращаются в бессмысленную сущность, по отношению к которой люди играют лишь роль марионеток.

Норма и нормальность

Слово «нормальный» в человеческом обществе весьма и весьма распространено. Называя «нормальными» продукты питания, мы, как минимум, подразумеваем их съедобность или же соответствие вкусовых качеств неким предопределенным данной линейке свойствам. Оценивая поступки человека как «нормальные», как правило, предполагается соответствие его поведения исполняемой им в обществе роли и т. д.

Более того, нас интуитивно пугает все то, что имеет какие-либо отклонения от нормы. Именно потому, что понятием нормы мы зачастую измеряем безопасность окружающего нас мира. Что допустимо, а что не совсем? И как это ни странно, если задаться вопросом, кто или что определяет эту самую «норму», то найти ответ оказывается не так-то просто.

Кроме того, существует еще такое понятие, как норматив. Разницу между термином норма и норматив можно довольно наглядно продемонстрировать. Если норма, как уже отмечалось выше, предопределяет границы, за пределами которых нечто можно условно считать «ненормальным», то «норматив», в свою очередь, – это границы, в рамках которых значения либо характерны для какой-либо измеряемой группы, либо являются неким стандартизированным шагом измерения. Так, мы говорим, что норма человеческого давления колеблется в пределах 120/80. Если давление оказывается существенно выше или ниже этого значения, то это становится поводом обратиться к врачу и принять лекарство. К термину же «норматив» мы можем обратиться, когда нам нужно оценить, к примеру, достижения спортсмена: насколько быстрее ему удается пробежать стометровку по отношению к нормативному времени. Очевидно, что никто не будет преследовать выполнение норматива по достижению определенного уровня артериального давления, равно как и соответствие нормативу по выполнению одного упражнения вряд ли будет характеризовать «нормальность» спортсмена.

Показательно, что существует достаточно тонкая этимологическая грань между словами «нормальный», «норма» и «норматив» – это не только однокоренные слова с единым историческим происхождением (от латинского «norma», «normalis»), но и взаимозависимые термины. Значение корня этих слов – правило. То есть, собственно, само слово «норма» подразумевает некое «правило», в то время как «нормальный» есть тот, кто соответствует «правилу»[2]. Слово «норматив» в свою очередь интерпретируется как количественное соответствие тому или иному правилу. И если в последнем случае все более или менее понятно, поскольку это можно хотя бы выразить в числовом значении, то с понятием «нормальный» дела обстоят гораздо сложнее.

Давайте попробуем вспомнить, что провозглашено во Всеобщей декларации о правах человека. Не будем перечислять все статьи этого замечательного документа, упомянув лишь о некоторых наиболее существенных в контексте данного параграфа: «все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах», «каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность», «каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их»[3]. То есть человек, сколь бы банально это ни звучало, может делать все, что не запрещается. В то же время принципы гуманизма, рассматривающие человека как высшую ценность, расширили границу нормальности настолько, что оная – по определению – превосходит правила. Но на самом деле, в этом и есть суть реальной свободы человека.

Выходит, быть нормальным – значит не только выполнять набор правил, установленных обществом, но и быть способным мыслить свободно, направлять свои творческие усилия за пределы существующей системы. И в этом самая большая победа человечества – осознание того, что не все споры решаемы с помощью кулака, что разнообразие мнений – это великое достояние и фундамент развития научных достижений, инновационных технологий и интеллектуального обогащения.

Однако интерпретация так называемых свобод несет в себе и некоторую опасность, которую Э. Дюркгейм определил понятием аномия (в переводе с французского «anomie» – беззаконие, безнормность), характеризующаяся распадом общества, когда обнаруживается расхождение между целями деятельности и средствами их достижения.

«Многие случаи поведения, отклоняющегося от нормы, порождаются не просто «отсутствием возможностей» или преувеличенным подчеркиванием значения денежного успеха, – пишет Р. Мертон. – Антисоциальное поведение приобретает значительные масштабы только тогда, когда система культурных ценностей превозносит, фактически превыше всего, определенные символы успеха, общие для населения в целом, в то время как социальная структура общества жестко ограничивает или полностью устраняет доступ к апробированным средствам овладения этими символами для большей части того же самого населения»[4].

Это может показаться абсурдным, но нередко аномии имеют следствием готовность людей, к примеру, лицемерить перед теми, кого даже не уважают, но вынуждены считаться с имеющимися у них ресурсами – властью, положением в обществе, богатством и т. д. То есть считается нормальным совершать унижающие человеческое достоинство поступки, потому что так заведено в обществе, потому что другие тоже считают это нормальным. По какой-то странной логике такой путь отождествляется с единственно возможным средством добиться «институционально не предусмотренных» благ. Более того, зачастую аналогичного уничижительного поведения становится принятым требовать от других, более слабых в статусном отношении, людей, принуждая их подносить кофе, делать незаслуженные комплименты и даже толкать на подлые поступки. Путая свободу совести с желанием порабощать, мы отвергаем ключевые принципы гуманизма, когда понятия братства и справедливости вызывают лишь иронию, а занимающие высокий пост люди, призванные управлять и направлять воспроизводство системы в конструктивное русло, лишь самонадеянно констатируют – «жизнь не fair play».

И вопрос даже не в нравственности или ее очевидном недостатке. Удивительно само желание людей принимать за нормальное то, что им на самом деле противно. Большинство из нас настолько верят в то, что от имеющего деньги варвара зависит их благополучие, что немедля продают ему душу, оправдывая собственные нелогичные поступки поведением большинства и выдуманным, до невероятности абсурдным, страхом «все это» потерять.

Как часто вместе с тем мы занимаемся собственными интересами? Да и считаем ли нормальным, не то что признаваться в наличии этих интересов другим, но и хотя бы просто чем-нибудь по-настоящему интересоваться? Как мы проводим свое свободное время? Следуя «кодексу» рекламы, чужих рекомендаций и желанию произвести впечатление на тех, кому до нас нет никакого дела? Или все же мы представляем из себя нечто большее, чем просто не отличаться от других себе подобных? Как мы используем свою свободу мыслить? Зачем она нам нужна, если все наши поступки отрицают ее необходимость?

Но ведь именно мы определяем, что есть «нормально». Если нас устраивает порабощать и быть поработимыми, если вы готовы отдаться на откуп внешним искажениям и чужим манипуляциям, можно вздохнуть спокойно и не утруждать себя дальнейшим чтением. Если же свободы и способности человека признаются непререкаемой нормой, если вы хотите разобраться, почему не все поддается строго рациональной логике, если готовы в поисках сверхвозможностей, выйти за пределы привычного, есть повод двигаться дальше.

Признаки проявления искажений

Для того чтобы лучше и нагляднее понять сущность феномена искажений, давайте для начала посмотрим, каким образом они себя проявляют. Это позволит уловить ту ускользающую разницу между свойственным устоям системы и действительным порядком вещей (заметьте, нередко мы называем порядком вещей именно то, что принято, и вовсе не обязательно подразумеваем, что данные порядки соответствуют предписанному в инструкциях или законах).

Сколь угодно долго можно обсуждать теоретическую многогранность феномена, но чтобы все сложилось в логичную и понятную картину, важно замечать подобные явления. Неслучайно, одно из самых древних ремесел мудрецов – созерцание. Особый смысл ему придавали именно за возможность увидеть окружающий мир таким, каков он есть. Специфика восприятия человека такова, что он видит лишь то, что может разглядеть. Но, интерпретируя увиденное, человек использует только тот арсенал средств, знаний и образных выражений, которым владеет сам. Попытка созерцания в чистом виде – это, прежде всего, вопрос во вне. Но возможно ли созерцание в чистом виде? Не будет ли оно искажено нашими ментальными установками, страхами, заблуждениями и стереотипами? Скорее всего, искажения неизбежны. Вспомните известный миф Платона о пещере, когда люди могли судить о реальном мире лишь по отражениям теней. Но мы ведь готовы с этим мириться, когда смотрим фильмы, слушаем музыку или просто беседуем. Можно рассказать миру о своих переживаниях – и это нередко называют творчеством, а можно попробовать узнать о происходящем в мире, но в известной степени отстраняясь от событий – и это уже будет научным исследованием. В современном мире вместо слова созерцание мы чаще используем термин – наблюдение. Но если вдуматься, принципиальной разницы нет. Как бы то ни было, нас интересует более то, ради чего мы наблюдаем за теми или иными событиями. В зависимости от того, как тот или иной феномен проявляет себя в процессе жизнедеятельности, можно пытаться судить о его свойствах, делать какие-либо заключения или использовать практические рекомендации.

Именно поэтому прежде чем говорить об искажениях, было бы замечательно разобраться с теми признаками, ориентируясь на которые мы с определенной долей уверенности могли бы диагностировать их наличие.

Давайте оживим наши изыскания несколькими иллюстрациями из жизни. Это поможет разобраться с тем, что же можно назвать искажениями и как понять особенности их проявлений.

Наверняка многие из вас когда-либо искали работу. Согласитесь, непросто определиться с трудоустройством, решив при этом, как минимум, три задачи – найти занятие по вкусу и способностям, обеспечить себя материально, да еще и понравиться работодателю. На практике эти три составляющие чаще выстраиваются в обратном порядке. И можно поспорить, что подавляющее большинство из нас при поиске работы подключает своих знакомых. Как это ни удивительно, но счастливчиком считается тот, у кого есть «связи»! Да-да. И в школе, и в институте все учатся примерно одинаково. Конечно, у каждого разные способности, каждый индивидуален. Но вот что примечательно – работодатель, объявляя конкурс на открытую вакансию, заявляет, что ему нужен уникальный в своем роде специалист. Если вам повезло меньше, чем счастливчику со «связями», то на собеседовании придется рассказывать работодателю о том, какой вы замечательный и как сильно мечтаете работать в данной компании, уповая на то, что хотя бы часть ваших слов будет звучать правдиво. Но проблема в том, что о ваших профессиональных качествах написано в резюме, результатах тестов и рекомендациях. Таких компаний, как данный работодатель, может быть еще не один десяток. Получается, что вы беседуете, условно выражаясь, «о погоде» и в лучшем случае более или менее профессиональный интервьюер сможет сделать несколько заключений о ваших навыках ведения переговоров в условиях стресса и способности себя «продавать», в худшем – с вами могут просто поторговаться об уровне вашего дохода и размере социального пакета. Разница между наемным «с улицы» и наемным «со связями», скорее всего, будет исходить из уровня и прочности связей во втором случае, нежели некими высокими профессиональными способности в первом. Как это ни парадоксально, но при любом раскладе работодатель рискует: берет ли он незнакомца с улицы, руководствуясь его резюме, или берет знакомого хорошего знакомого, руководствуясь некими политическими выгодами. В конце концов, неслучайно столь распространено мнение о том, что «незаменимых сотрудников не бывает».

Другой пример. При покупке нового автомобиля, обыкновенно, производителем определяется период действия гарантийных обязательств, связанных с заводским браком. Поскольку автомобиль – вещь достаточно дорогостоящая, то в случае возникновения каких-либо неисправностей, покупатель более чем заинтересован, чтобы его драгоценную покупку починили бесплатно. Однако на практике доказательство гарантийного случая – это в первую очередь очень не простой диалог с салоном-дилером, который крайне неохотно и в исключительных случаях признает, что придется делать ремонтные работы, не взимая за них платы с клиента. Зачастую такие разбирательства заканчиваются чередой независимых экспертиз. И покупатель в надежде бесплатно отремонтировать свой автомобиль платит предварительно немалые деньги, чтобы наличие гарантийного случая доказать. Салон-дилер в то же время не заинтересован тратиться лишний раз, ведь после продажи автомобиль эксплуатировался и та или иная неполадка могла быть вызвана вовсе не заводским браком, а недобросовестным использованием транспортного средства. В условиях российских дорог подобные споры вообще приобретают порядок философических размышлений на тему непостижимости законов бытия. Но самое поразительное, что увеличение срока гарантии в качестве дополнительного привлечения клиентов работает безотказно, люди готовы даже переплатить n-нную сумму денег при покупке нового автомобиля ради такой дополнительной «привилегии». Можно, безусловно, все объяснить с точки зрения психологических установок. Гарантия хороша, когда ничего не ломается – спокойнее можно спать и далеко путешествовать на своем «железном коне». Но данный пример приведен именно в фокусе того, что зачастую постулирование гарантийных обязательств вовсе не подразумевает их надлежащего исполнения, как и наоборот, исполнение гарантийных обязательств необязательно может быть связано с действительным наличием заводского брака.

Ну и еще одна иллюстрация, имеющая мировую известность – история Стива Джобса и его уникальный талант делать невозможное осуществимым. «Поле искажения реальности было причудливой смесью харизматичного стиля риторики, непоколебимой воли и огромного желания трансформировать любой факт таким образом, чтобы он служил реализации твоих целей»[5], – считал Энди Херцфилд, «программный чародей», участвовавший в разработке первого Macintosh. Из воспоминаний программного инженера Бада Триббла, – «в присутствии Стива реальность очень податлива. Он может убедить каждого практически во всем. Когда его нет поблизости, конструкция начинает сыпаться, но когда он рядом, довольно сложно пытаться составлять реалистичные планы на будущее».

Итак, опираясь на описанные выше примеры можно попытаться основные признаки проявления искажений:

1. Двусмысленность интерпретаций.

Когда то или иное событие или явление может быть интерпретировано разными способами, в зависимости от преследуемой интерпретатором цели.

Так, харизматичный руководитель в ответ на сетование сотрудников о невозможности выполнить поручение убеждает их в реальности открывающихся перспектив.

2. Нарушение логики системных взаимосвязей.

Когда постулируемые правила не нарушают, но и не торопятся исполнять, либо исполняют их с определенного рода импровизациями.

Как в приведенном примере об автосалоне, прописанные в договоре гарантийные обязательства на практике могут быть реализуемы после проведения независимых платных экспертиз.

3. Отсутствие строгой последовательности между формально предписанным и неформально допустимым.

Когда в правилах отражены основные требования, права и запреты, но неформально приняты иные способы выполнения задач, более востребованные на практике, пусть и не совсем соответствующие предписанному в правилах.

Яркий пример – итальянская забастовка, когда люди строго выполняя инструкции, резко снижают эффективность своей работы.

Если проявить наблюдательность, то можно научиться замечать проявление искажений в обычной жизни и лишний раз убедиться в степени их распространенности. Для большей наглядности некоторые примеры форм проявления искажений представлены ниже:

– Убеждение без аргументации – убеждение в существовании несуществующих вещей. Например, предвыборные призывы политических партий с целью заполучить как можно больше голосов избирателей.

– Апеллирование к правилам не по назначению – использование действующих в системе правил для решения вопросов, не связанных с поддержкой жизнедеятельности данной системы. Например, отказ должностного лица согласовать документы под предлогом занятости с целью получить материальную компенсацию (взятку).

– Двойная игра – ведение двойного учета ради утаивания истинного порядка вещей. Например, существенная разница (превышающая действующие налоги и вычеты) между официально начисленной и полученной сотрудником на руки зарплатой с целью сократить затраты на уплату налогов.

– Распространение некорректной информации – сознательно (или не сознательно) распространяемые сплетни, информационные «шумы» или заведомо приукрашенная информация. Например, «черный» пиар в шоу-бизнесе с целью завоевать внимание публики.

– Искаженная интерпретация – трактовка действующих норм и правил, с пренебрежением существенных аспектов. Например, «проплаченные» дела в судопроизводстве с целью принятие удобного решения для одной из сторон (давшей взятку).

– Поиск подтекстов – апеллирование информацией, не подтвержденной фактами. Например, телепередачи, посвященные домыслам о тех или иных событиях, с целью повысить рейтинги просмотров.

– Обвинение в несуществующих нарушениях – предъявление обвинений стороне без действительных к тому оснований, но с использованием служебного положения или сложившихся обстоятельств. Например, сознательное выуживание взяток сотрудниками ДПС за несоблюдение правил из-за знаков, которые забыли снять, или из-за повреждений дороги, вынуждающих водителей нарушать границы разметки.

– Проявление харизмы – воздействие на принятие решений, требующих рационального осмысления, через сильные эмоциональные переживания. Например, выступление талантливого актера с призывом участвовать в благотворительности.

– Манипуляции и интриги – подтасовка фактов с целью извлечения выгоды в за счет другого. Например, мошенничество, аферы.

– Мелочность – смещение акцента с более значимых вопросов к несущественным деталям. Например, запрет митингов вместо попытки разобраться в причинах недовольства граждан.

– Новаторство – использование новых форм и путей взаимодействий, не свойственных сложившейся системе, но зависимых от нее Например, отмена крепостного права.

– Юмор – выявление комичных моментов в обыденном. Например, анекдоты.

На самом деле список всевозможных форм проявлений искажений может быть практически бесконечным. И этому как минимум три объяснения. Во-первых, никогда раньше, по имеющимся у автора сведениям, искажения не пытались каким-либо образом зафиксировать и систематизировать во всем их многообразии. Во-вторых, искажения – столь распространенное и издревле присущее общественным взаимоотношением явление, что его просто принимали за норму, естественный, пусть и не всеми одобряемый или признаваемый, порядок вещей. Ну и в-третьих, специфика искажений такова, что крайне сложно найти им рациональное объяснение в классических категориях системного подхода.

Так или иначе, признаки и проявлений искажений помогут выделить тот общий знаменатель, который присущ всем искажениям, но об этом поговорим в следующем параграфе.

Понятие, сущность и виды искажений

Итак, теперь мы имеем представление о признаках и формах проявления такого феномена, как искажения. Однако, как показывают приведенные примеры, провести грань между присущим системе и искажающим ее не так-то просто. Проблема состоит еще и в том, что в процессе жизнедеятельности все непрерывно меняется и сколь бы незыблемы ни были принятые законы, в них тоже вносят поправки и дополнения, которые также становятся составляющей целостной общественной системы. Что уж говорить о том, что невозможно описать в правилах каждый шаг: всегда есть «воздух», который предполагает некоторую свободу действий.

Но тогда возникает вопрос – возможно искажения – это лишь один из форматов переходного состояния системы, когда пути и способы реализации взаимодействий перестают быть востребованными и на смену им приходит нечто иное? Утвердительно на этот вопрос можно было бы ответить в том случае, когда вместо устаревших принципов построения взаимоотношений сознательно выстраивались бы кардинально новые, отвечающие новым требованиям и ожиданиям системные взаимосвязи. Однако, насколько известно, нет даже такой профессии – оценивать и принимать решения, какие системные связи требуют переработки и обновления в масштабе человеческого сообщества.

Поэтому искажения, в определенном смысле, можно рассматривать как неизбежное эволюционное качество системы, предопределяющее ее жизнеспособность.

Как только дело касается искажений, всегда подразумевается соблюдение, по крайней мере, двух условий:

1. Одновременное существование основ системных взаимосвязей и побочных (надстроенных) взаимоотношений или их интерпретаций, преследующих иные цели, нежели свойственные данной системе.

2. Для реализации побочных взаимоотношений зачастую апеллируют к основным системным взаимосвязям и ими же скрывают факт наличия каких-либо искажений, двойственностей и проч.

Вспомним иллюстрации из предыдущей главы. Согласитесь, довольно-таки распространенное явление, когда так называемые входные условия для того или иного участника взаимодействий не совпадают с его потребностями, ожиданиями и возможностями. Способы изменения входных условий для заключения контракта, например, могут быть, безусловно, разнообразными, но в тот момент, когда кто-то решает изменить ситуацию не просто по своему усмотрению, но как бы слегка нарушая порядок вещей только де-факто, а де-юре сохраняя все по-прежнему, – в этот момент как раз и возникает эффект искажений.

Итак, термин искажение можно определить следующим образом. Искажения есть скрытое переиначивание действительности, не нарушающее сложившейся структуры взаимосвязей, но преследующее отличные от предусмотренных системой целей.

Компании N нужно собрать подписи нескольких чиновников с тем, чтобы обеспечить дальнейшее развитие своего бизнеса. Чиновник может просто подписать бумагу, а может засомневаться, стоит ли это делать. И вот чтобы рассеять сомнения оного должностного лица, компания N щедро одаривает его какими-нибудь материальными благами, называемыми в простонародье «взятками».

Данное явление принято называть коррупцией. Но именно здесь уместно говорить об искажении в одном из весьма распространенных его проявлений. Коррупция – это злоупотребление должностными обязанностями: искажения как способ реализации побочных взаимоотношений в рамках действующей системы взаимосвязей.

Возвращаясь к нашему примеру, могло случиться и так, что у компании N не было бы шансов получить подписи у добропорядочного чиновника, аргументировавшего свои сомнения конкретными фактами нарушений, из-за которых нельзя согласовывать документы бизнесменов (ну бывает же, что предприимчивые люди затевают строительство домов в лесопарковой зоне или рушат исторические памятники). Или наоборот, компания N все сделала правильно, а у чиновника нет других возможностей решать свои материальные проблемы, кроме как брать взятки. Только в первом случае искажения касаются предпринимателей, а во втором – скорее чиновника. Так или иначе, получается, явление коррупции гораздо шире и глубже, нежели просто злоупотребление служебным положением.

Но ведь даже коррупция преследуется по закону. Разве это искажение, а не просто преступление? Дело в том, что преступление – это то, что участники социальных взаимоотношений признают как нарушение, приводящее к опасным последствиям. Но масштабы коррупции таковы, что приходится констатировать заинтересованность общества в подобном способе находить «обоюдовыгодные решения», вследствие чего формальное преступление по сути своей выступает лишь искажением системных взаимосвязей. Более того, приходится признать, что вполне вероятно узаконивание коррупции, причем все предпосылки к тому уже сложились в российском обществе. Вспомнить хотя бы принятие закона о дополнительных сборах за «красивые» номерные знаки для автомобилей. Вполне возможно, что скоро мы будем делать целевые отчисления на покупку самих автомобилей семьям и приближенным власть имущих сограждан.

Но важно отметить, что искажения могут быть самыми разнообразными. И вовсе не обязательно, что в поиске неких дополнительных ресурсов, в поиске сверхвозможностей подразумевается негативный смысл. Так, акт творчества – это не что иное, как искажение, результат творчества со временем станет составляющей системы, но ею же не предусмотрено создание оригинального, нетрадиционного, необычного, а чтобы это появилось, приходится пользоваться ресурсами системы не совсем в соответствии с их прямым назначением. Как появлялись новые направления в живописи? Что бы было, если бы все художники строго следовали канонам своих предшественников?

Или другой поражающий простотой пример. Часто ли нам удавалось бы путешествовать, если бы не было самолетов? Но вспомните истории о том, какими нелепыми общество принимало попытки некоторых людей научиться летать. Сколькими благами пользуется современная цивилизация благодаря пытливым умам тех, кто осмелился выйти за пределы привычного, устоявшегося, кажущегося незыблемым?

Однако если коррупция несет в себе яркий негативный посыл, синонимичный воровству, то творчество, подразумевая появление некоего нового продукта, наоборот имеет ярко выраженную конструктивную составляющую, направляя общественную систему от деградации к развитию.

Давайте рассмотрим еще один пример. Нам показывают по телевизору красивую рекламу про то, какой вкусный и полезный ягодный творожок N продается теперь во всех магазинах города. И мы глядя на то, какой он (наверное) вкусный идем в магазин и тратим свои деньги на покупку разрекламированного товара. Пробуем и понимаем, что ни ягод там нет, ни вкуса, вчитываемся в мелкий текст состава продукта и ужасаемся количеству химических добавок и консервантов. Но деньги уже потрачены и где-то в сознании отзывается яркий слоган рекламы о том, как все-таки это вкусно… А когда мы в следующий раз приходим в магазин, то увидев, что разрекламированный творожок N продается с какой-то очень выгодной скидкой, все же снова и снова покупаем невкусный и неполезный продукт. И можно сколь угодно долго рассуждать о том, что люди поддаются внушению. Но мы стали не менее предсказуемы, чем статистика навязанных нам покупок.

«По мнению Дихтера, рекламные агентства в США стали «самыми передовыми лабораториями психологов». Они «манипулируют мотивацией и желаниями человека и создают потребность в товарах, с которыми люди еще незнакомы или, возможно, даже не пожелали бы их купить»[6]. Да, это так. Сами люди не любят, а иногда и не успевают делать столько выводов и сопоставлять навязанные рекламой эмоции со своими собственными впечатлениями. Важнее другое, – сколь бы абсурдно это ни звучало, но производитель невкусных и неполезных творожков N сколотил состояние на том, что все покупали его продукцию, думая, надеясь или искренне предполагая, что она вкусная и полезная. Не вызывает сомнений, что производитель «выжал» сверхресурсы системы, искажая действительный порядок вещей.

Но бывает и по-другому. Представьте, что предприниматель заинтересован в том, чтобы создать именно качественный продукт. Он готов вкладывать в бизнес деньги, но этого недостаточно. Гораздо важнее, чтобы люди, вовлеченные в процесс изготовления этого продукта, хорошо работали. Как заставить людей работать с душой? Заразить идеей, внушить им, что они не просто за зарплату делают свою работу, а участвуют в важном проекте. Увлеченные идеей люди будут действительно работать с невероятной отдачей, когда работа приобретет большее значение, чем просто способ прокормить семью. И это тоже будет искажение – в результате которого, предприниматель не только почерпнет сверхресурсы, измеримые в эквиваленте полученной прибыли, но и заслужит репутацию действительно успешного предпринимателя. В отличие от предыдущего примера, предприниматель не пытался использовать искажения кому-то во вред. И в этом заключается принципиальная разница двух основных типов искажений:

1. Когда искажения используются для достижения тех или иных целей, но без вреда для кого бы то ни было, – это действительно искусство жизни, это открытые двери к сверхвозможностям и сверхресурсам, это мастерство ползающего поверить в иллюзию полета, превратиться однажды в бабочку или создать искусственные крылья…

2. Когда искажения используются для достижения тех или иных целей по принципу – «любыми средствами» и без оценки возможных пагубных последствий подобных действий, это равносильно преступлению, экономическому, политическому или против ближнего своего. Сюда же следует отнести искажения системы, связанные с бездумным следованием законам и правилам, которые по факту приносят вред…

И если кто-то полагал, что в данной книге будут описаны уроки мастерству коррупции, манипулирования и интриг, смею разочаровать, – здесь этого не найти. Это «черные методы» и развивать их – значит обрекать себя же самого на гибель. Посмотрите вокруг, мы сбрасываем в реки сточные воды – какое-то время это можно скрывать, но в один прекрасный день эта вода отравит наших же детей. Беспечность в отношении оценки последствий собственных поступков – это безответственность, которая стоит обесценивания собственной жизни. Есть, конечно, люди, которые гордятся тем, что нажили богатства путем интриг, – но никто не знает, как пусто у них на душе, как отвратительна их самооценка и как усердно они стараются изо дня в день обманывать самих себя, пытаясь скрыться от безумия.

От «черных» искажений важно уметь защищаться – и этому посвящена отдельная глава данной книги. Все остальное – индивидуальный выбор каждого из нас. И искренне не стану желать удачи тем, кто ищет «легких» путей, налагая тяжелое бремя последствий не только на себя, но и на собственных детей.

Зачастую встречается еще один тип искажений:

3. Так называемые смешанные искажения. Наиболее распространенный тип искажений, когда либо крайне сложно оценить все возможные последствия, либо искажения развиваются самопроизвольно и отчасти неуправляемо…

Этот тип искажений также будет рассмотрен в данной книге, как в главе, посвященной защите от искажений, так и в главе о практических приемах управления искажениями.

Надо отметить, что классифицировать искажения можно по-разному, например:

1. По времени протяженности:

– Единичные

– Регулярные, с привязкой к какому-нибудь событию

– Имманентно присущие сложившейся системе взаимоотношений

– Проявляющиеся время от времени в определенных условиях

2. По сфере жизнедеятельности:

– Бизнес

– Личные взаимоотношения

– Политика

– Экономика

– Право

– И т. д.

3. По типу взаимодействий:

– Итерационные

– Ментальные

3. По степени влияния на принятые в обществе нормы:

– Единовременное влияние в момент искажения

– Имманентно вписанные в структуру системы

4. По причинам возникновения и т. д.

Иными словами, феноменология искажений не имеет границ, поскольку оные возникают там, где прочие инструменты и общественные институты оказываются бессильными. Тем не менее, ниже представлена попытка систематизировать виды искажений, опираясь на признак их происхождения.

1. Системные искажения:

– Коррупция

– Теневая экономика

– Судебные ошибки

2. Искажения воздействия (лоббирования интересов):

– Реклама

– Политика

– Интриги

– Манипуляции

– Управление впечатлениями

3. Искажения импровизации:

– Творчество

– Юмор

– Харизма

– Искажения развития

4. Социальные искажения:

– Искажения в конфликтах

– Искаженная интерпретация событий обществом

– Искажения истории

– Информационные шумы

– Конформизм

5. Ментальные искажения:

– Искажение ментальных установок

– Искажение ценностей

– Искаженная интерпретация событий

– Субъективное восприятие мира

– Стереотипное мышление.

Причины возникновения искажений

Сложно оценивать те или иные явления, не понимая причин их происхождения, равно как бессмысленно лечить симптомы болезни, игнорируя источник ее возникновения. Говоря о таком феномене, как искажения, с очевидностью стоит отметить, что возникновение подобного рода явления имеет достаточно сложные казуальные связи. Суть проблемы заключается в том, что сама природа искажений во многом парадоксальна. И причина их возникновения одновременно же является рычагом, способствующим полноценной работе системы. Устойчивое воспроизводство системных взаимосвязей, с одной стороны, осуществляется согласно выработанным правилам, с другой – не менее устойчиво воспроизводятся иные действия и отношения, искажающие систему, но направленные на реализацию нередко идентичных целей, что и устойчивое воспроизводство системных взаимосвязей, только несколько переиначивая саму их логику. Иначе говоря, воспроизводство жизнедеятельности опирается на определенного рода законы и правила, определяющие структуру системы, но попытки реализации принципов достижения максимальных благ сводятся к тому, что правила зачастую не совсем соблюдаются, создавая таким образом системные искажения.

И тут важно не путать пресловутую идею достижения цели любыми средствами. Речь идет о том, что максимизация благ имеет жестко ограниченные пределы в сложившейся системе, то есть дальнейшее развитие возможно лишь через выход за ее пределы.

Но было бы заблуждением пытаться давать оценку какому-то отдельному явлению и не затрагивать глубинных связей, позволяющих охарактеризовать его в целом. Вспомните притчу про слона, когда собрались четыре мудреца и решили разобраться, что же такое он из себя представляет. При этом каждый касался лишь отдельных частей тела животного, поэтому и заключения ученых были весьма противоречивы: один сравнивал слона со змеей (трогая хобот), второй – с огромным необъятным бревном (касаясь туловища), третий – с веревкой (дергая за хвост). Сложно представить слона, рассматривая только его хвост или хобот, или даже ухо.

В случае с искажениями, безусловно, все не так просто. Их нельзя потрогать, нельзя увидеть как какой-то отдельно лежащий предмет. Но об их наличии можно догадаться по некоторым косвенным признакам, внимательно наблюдая за развитием тех или иных событий. И это лишний раз свидетельствует о том, что причины их появления также неочевидны и зачастую настолько незаметно вживляются в структуру действующей системы, что с той или иной степенью достоверности могут оказывать влияние на ее свойства. Именно поэтому чтобы понять причины искажений, необходимо разобраться, прежде всего, с тем, как устроена сама система.

Вместе с тем, давайте предположим, что мы очутились в идеальном мире. Что бы было, если бы все работало в полном соответствии со своим назначением, с абсолютной отдачей сил и энергии? Только представьте, в каких красках предстал перед вами окружающий мир, если бы вы воспринимали ровно на 100 % все когда-либо услышанное вами, если бы помнили об всем, если бы просто не имели права на ошибку… Не задумывались ли вы о том, что сама природа заложила некие механизмы блокировок и допущений, благодаря которым мы, с одной стороны, не можем жить в идеальном мире, а с другой, – у нас появляется возможность достойно выживать, используя, несомненно, самые разнообразные к тому способы, будь то изобретение огня, колеса, велосипеда или интернета. Как известно, любая система подвержена флуктуациям, которые выражаются в тех или иных случайных возмущениях. Любое подобное колебание неминуемо разрушило бы конструктив так называемой идеальной системы, в которой весь потенциал составляющих ее элементов был бы израсходован строго по назначению, не оставляя при этом задела для иных, не предусмотренных системой, случайностей. Именно благодаря энтропии, выраженной в присутствии той или иной степени хаоса, обеспечивается собственно жизнеспособность системы, в то время как искажения по сути своей являются индикатором успешности вживления хаоса в структуру системы.

Безусловно, источниками искажений в человеческом сообществе являются, прежде всего, исходные установки и принципы, руководствуясь которыми осуществляется взаимодействие, избираются способы решения задач и оценивается значимость тех или иных событий:

1. Природа человека.

Людям свойственно не любить подчиняться правилам. С детства нас раздражают требования взрослых – «надо», «нельзя» и т. д. С одной стороны, нам кажется, что правила ограничивают нашу свободу. С другой стороны, нам зачастую просто лень выполнять предписания и поручения, срабатывает полудетский инстинкт перечить тому, что кажется объективно правильным и уместным. Нам хочется чувствовать себя независимыми от обстоятельств, от неких обязанностей и т. д.

Но в то же самое время все мы понимаем необходимость правил, особенно, когда дело касается наших собственных интересов. И сознавая эту самую необходимость, мы на самом деле боимся быть изобличенными в несоблюдении оных. А чтобы это сделать – создаем самые разнообразные искажения, начиная с банальной лжи школьника («мам, я сделал все уроки») и заканчивая так называемой имитацией деятельности на рабочем месте, когда голова столь же не отягощена университетскими знаниями, сколь и идеями, как их можно применить на практике. Как считал герой одного из рассказов Р. Желязны[7], «это [ложь] присуще каждому человеку и лишь степень фальши отличает психоз от невроза».

Более того, мы зачастую просто не замечаем лжи, и нашими поступками порой движет отнюдь не трезвый расчет «делать все правильно или с какой-то целью», а скорее стечение обстоятельств, для борьбы с которыми некоторым не хватает сил, а некоторым даже способности осознать необходимость бороться. Не говоря уже о том, что никто по большому счету не пытается со всей ответственностью дать однозначную оценку «объективной правильности» тех или иных действий. Отсюда вытекает следующая причина искажений.

2. Особенности социально-экономических взаимоотношений в обществе.

Специфика состоит в том, что в процессе формирования социально-экономических взаимоотношений в обществе, никто не знает заранее и, следовательно, не может подсказать, как должно быть, как правильно и как целесообразно. В процессе воспроизводства социально-экономических взаимодействий только с течением времени, то есть после того, как произведено действие либо принято решение, можно с определенной долей уверенности – по результатам – делать какие бы то ни было выводы, верное ли направление было выбрано или характер взаимодействий перешел в плоскость искажений.

Вспомните аналитические обзоры об изменении курса валюты, инфляции и т. д. Ни один прогноз не сопровождается однозначно трактуемым расчетом, опираясь на который можно было бы с высокой долей вероятности заключить, что именно так и произойдет. И пусть это вовсе не означает, что никто не делает достаточно точных прогнозов, но приходится признать, что люди гораздо активнее предпочитают рассуждать об уже случившихся событиях, нежели задаваться вопросом, что в действительности может повлиять на вероятность осуществления прогнозов.

3. Политика.

Если говорить по правде, то политика невозможна без искажений. И самое наглядное тому подтверждение – предвыборные кампании, когда кандидаты баллотируются на посты не ради реализации столь пафосных программ, а исключительно ради собственной победы и возможности занять «кресло», открывающее доступ к ресурсам и прочим благам цивилизации. Очевидно, что подобного рода «институты» в обществе неизменно порождают расхождения между ожиданиями и реальностью, а также необходимостью каким-то образом их уравновесить. Но в то же время, если бы не было политики, если бы внимание и ресурсы общества постоянно не растрачивались на эфемерные интриги, мир поглотили бы гражданские войны, местечковые распри и прочие коллапсы не умеющих договариваться между собой государств. Как в известном романе, порой приходится даже выдумывать межконтинентальные войны, чтобы сохранить действующую систему[8].

4. Традиции.

Это самое необъяснимое и самое распространенное явление человеческого сообщества, подающееся объяснению, разве что с точки зрения психологии. С одной стороны, традиции – это тот фундамент, благодаря которому удается воспроизводить сложившийся порядок вещей, передавая его устои из поколения в поколение. С другой стороны, именно бездумное следование традициям нивелирует адекватную оценку реальности, что и порождает разнообразные искажения.

Очень красочный пример – традиция празднования свадеб, когда не только бюджет события одного дня существенно превышает среднестатистические заработки населения, но и набор значимых для людей действий преображает обыденных порядок вещей: от соблюдения всевозможных примет, до постановочных фотографий «как будто он перенес ее через мост» или восхитил заранее приготовленным для съемки букетом.

5. Мировоззренческие представления и моральные устои.

Дело в том, что очень многие правила можно обойти. И основополагающий посыл к их исполнению заключается в том, как каждый из нас интерпретирует для себя необходимость следовать правилам. Мы с той или иной долей успешности вписываем их в свою ментальную картину мира, определяем координатную плоскость хорошего и плохого, приемлемого и не очень, очерчиваем круг допущений для самих себя. Но наши субъективные интерпретации мира, «правильного» и «неправильного» как раз и порождают искажения, потому как нет одинаковых людей. Каждый уникален в своем восприятии действительности, что заведомо предопределяет искажения объективного порядка вещей, который, по логике, в чистом виде никому из нас просто не доступен к восприятию.

По правде сказать, список причин можно было бы существенно расширить и детализировать. Но в данном случае задача состоит не в том, чтобы заострять внимание на деталях, гораздо важнее увидеть картину в целом. В то же время хочется отметить, что возникновение искажений связано с рядом причин, которые нельзя однозначно приписывать какой-то конкретной сфере. Безусловно, искажения – это специфическое, порожденное природой человека и особенностями его социальных взаимосвязей явление. Подобно тому, как человек, в отличие от его собратьев из мира млекопитающих, научился использовать речь и письменность для решения прикладных задач в рамках своей жизнедеятельности, в какой-то момент возникла потребность в поиске наиболее простых и оптимальных путей решения тех или иных житейских задач, будь то организация семейного отдыха или покупка загородного дома.

Примечательно, что искажения нельзя назвать искусственно возникшим, сознательно проектируемым и созданным руками человека явлением. Скорее наоборот, искажения имманентно присутствуют в рамках любых взаимодействий просто потому, что не существует идеальных систем, а при возникновении «прорехи» в структуре норм и правил, появляется тысяча вариантов ее исправления или использования вещей «не совсем по назначению». Безусловно, сейчас не стоит цели давать оценку тому, плохо это или хорошо. Речь идет о том, что сама природа искажений и является первопричиной их существования.

Зависимость искажений от системы

Ключевым моментом, предопределяющим существование искажений, является их зависимость от системы – невозможно искажать то, чего вообще нет. Это подобно тому, как степень «кривизны» зеркала можно оценить лишь по отражению в нем какого-то вполне реального предмета.

Иными словами, говоря об искажениях, всегда подразумевается предмет искажения, а именно те структурные взаимосвязи, которые заданы системой общественных взаимоотношений. Но поскольку искажениям свойственна некоторого рода хаотичность, латентность и привязанность ситуациям, постольку зачастую крайне сложно определить степень их воздействия на те или иные составляющие системы. Однако в контексте зависимости искажений от системы важно понимание принципа – система может существовать вне искажений (в идеальном состоянии), искажения же вне системы невозможны, хотя их и нельзя с высокой степенью достоверности причислить к ее элементам или базовым характеристикам.

Скорее искажения могут выступать своего рода имманентно свойственными системе атрибутами. К примеру, выделяют рейтинги степени коррумпированности стран, подразумевая при этом, что высокий индекс коррумпированности характеризует известного рода негативные тенденции в сфере экономики государства. Но нельзя же говорить о том, что коррумпированность является самостоятельной областью государственной деятельности.

Так или иначе, любые процессы осуществляются в рамках системы взаимодействий. Появление новых процессов либо может быть связано с переходом на новый уровень – системных же – взаимодействий, либо искажением действующих. Общество веками выстраивало систему общественных взаимоотношений. Новые прецеденты рождали новые правила. Во избежание войн и кровопролитий, общество стремилось как-то упорядочить взаимодействия внутри системы, чтобы сделать ее управляемой. Каждый человек ищет гарантий исполнения договоренностей, нуждается в безопасности. Если бы люди совсем не соблюдали договоренностей, высока вероятность, что мир погрузился бы в анархию.

Однако между договоренностями и реальностью всегда оказывалась если не пропасть, то некоторые тем или иным образом ощутимые расхождения. Предприниматель пообещал привезти товар к определенной дате, но из-за неудачного маневра водителя на дороге машина простояла несколько часов на солнцепеке, что привело к опозданию и потере качества товара. Чтобы избежать серьезных последствий происшествия, предприниматель договорился с покупателем о скидке на новые поставки, не сообщая, конечно же, о сомнениях в качестве товара текущей поставки.

В контексте понимания механизма зависимости искажений от системы достаточно задаться вопросом, смог бы предприниматель вообще ухитриться что-нибудь сделать, если бы не было контракта (договоренностей) о поставке товара?

Другой пример. Талантливый сотрудник внедрил целый ряд рационализаторских идей, принеся предприятию существенную прибыль. Но все попытки его начальника выписать премию сотруднику заканчивались неудачей, аргументированной отделом персонала жесткой экономией ФОТ (фонд оплаты труда). Сознавая, что такой неординарный и квалифицированный сотрудник вряд ли будет заинтересован продолжать работать за бесценок, руководитель при открытии высокооплачиваемой ставки в соседнем (пусть и не совсем профильном) отделе не преминул порекомендовать сотрудника к переводу, заботясь не только об интересах предприятия, но и о плодотворном дальнейшем сотрудничестве с талантливым и перспективным человеком. Система в данном случае – формально закрепленные правила в организации, в то время как искажения – это нетривиальные способы применения таланта сотрудника. Казалось бы, логичнее замотивировать сотрудника к работе там, где он эффективнее. Но что поделать, если у отдела персонала свое понимание целевых показателей.

Итак, можно попытаться схематично изобразить, каким образом искажения связаны с системой. Так, на схеме № 1 представлено, каким образом искажения связаны со структурой действующей системы, когда для решения вопросов, не относящихся к предписанным системой, используются ее ресурсы.

Схема № 1. Взаимосвязь системы и искажений:

На следующей схеме представлено, каким образом искажения зависят от системы. То есть если решение предписанных системой вопросов возможно в рамках действующих в системе связей, то решение иных вопросов требует либо наличия новых системных связей, либо использование ресурсов действующей системы, вызывая тем самым искажения.

Схема № 2. Зависимость искажений от системы:

Важно также отметить, что далеко не всегда система может безболезненно и полноценно существовать без искажений. Бывает, например, и так, что законом не предусмотрено порядка реализации процедур, исполнение которых напрямую зависит от принципиальной возможности следовать букве закона. Таким образом, условные допущения (читай – искажения) просто необходимы, чтобы избежать беспорядков.

Противоречит ли это исходному принципу о том, что существование системы вне искажений вполне возможно и даже подразумевается в идеальном представлении? И наоборот, действительно ли искажения вне системы невозможны?

Дело в том, что рассматривая систему в идеальном состоянии, предполагается наличие необходимых каналов взаимосвязей между ее элементами, предопределяющих жизнеспособность системы. Практически любой существенный сбой в работе неизбежно приводил бы к разрушению за исключением тех случаев, когда внутри самой системы были бы предусмотрены альтернативные каналы поддержания ее жизнедеятельности. Однако под воздействием искажений, либо происходит более плавная трансформация системы, отвечающая новым требованиям, либо ее полное или постепенное разрушение.

Безусловно, система обладает таким свойством, как динамизм, который характеризуется способностью к непрерывному изменению ее элементов. Но коль скоро социальная система представляет собой не что иное, как упорядоченную правилами и стандартами поведения структуру, не всякое изменение и развитие оказывается возможным безболезненно реализовать, строго следуя сложившейся логике воспроизводства связей.

Примечательно, что искажения могут как способствовать развитию системы, в разы повышая ее эффективность (например, согласование документов в обход бюрократической волокиты), так и оказывать воздействия на процессы ее деградации, замедляя их (например, продолжение трудовой деятельности пенсионера ради обучения молодого поколения) или выступая причиной (например, нецелевое расточительное использование бюджета).

Для того чтобы лучше разобраться, давайте подробнее рассмотрим такую иллюстрацию, как создание бизнеса с нулевого цикла. По сути дела речь идет о появлении новой системы, которая, с одной стороны, является составляющей более крупной системы общественных взаимосвязей (окружение бизнеса), с другой – сама выступает в качестве системы взаимосвязанных между собой элементов, формально подчиненных единой цели и концепции развития организации. Прямой корреляции между потребностями окружения и интересами самого бизнеса нет, поскольку деятельность коммерческой организации всегда связана с извлечением прибыли путем реализации того или иного продукта, в то время как потребности более глобальной системы общественных взаимосвязей связаны с поддержанием социально-экономического баланса. Иными словами, в рамках сложившейся системы взаимодействий ресурсы сбалансированы таким образом, что, образно выражаясь, потенциальный собственник бизнеса исполняет роль наемного сотрудника с весьма усредненной прибылью, распределенной на многих таких же, как и он. В то же самое время жизнеспособность бизнеса возможна лишь в том случае, когда он отвечает чаяниям того или иного сегмента потенциальных потребителей, которые одновременно являются элементами системы внешнего окружения. Это означает, что появление нового бизнеса предопределяет как принципиально иное перераспределение ресурсов, так и сбалансированность ролей внутри более глобальной системы, выступающей внешним окружением бизнеса. Кроме того, появление нового игрока наделяет систему и новыми свойствами, дает возможность ей развиваться (например, строительство завода по производству высокотехнологичной продукции) или действует на нее разрушающе (например, сбыт природных ресурсов страны в пользу ограниченного круга собственников). Согласитесь, что шансы выиграть в конкурентной борьбе появляются лишь тогда, когда бизнес готов сделать более выгодное для покупателя предложение. Однако как этого добиться, используя шаблонные решения, на которые просто нет спроса? «Когда менеджеры начинают понимать, каким образом системные принципы обрекают на неудачу многие из их заветных замыслов, они впадают в пессимизм и уныние, – отмечал Питер Сенге[9], – системное мышление требует не пассивности, а нового типа действия». Но следует признать, что и к революционным решениям большинство потребителей относится с большим сомнением. То есть продукты бизнеса – это всегда преломление между сложившейся системой и открытием новых возможностей, которые обеспечат его привлекательность. Именно поэтому обращение к искажениям, по сути, – ключ к поиску оптимальных путей развития, способность конструировать собственные правила, выходя за пределы системы, но не нарушая при этом ее устоев.

Искажения в восточном и западном менталитете

В заключение первой главы хотелось бы коснуться такого важного вопроса, как размышления о феномене искажений с позиций западного и восточного менталитетов. Условное разделение на восточное и западное мышление продиктовано скорее исторической традицией, нежели жестким территориальным закреплением зон культур. Можно, конечно, отметить на карте мира – более или менее приверженные принципам Востока и Запада районы, а также пребывающие где-то «между», но предпочту оставить это на суд читателя. В конце концов, все меняется весьма стремительно. И вчерашние развивающиеся страны, уже завтра могут оказаться локомотивами инноваций и нового экономического уклада. Нельзя ничего исключать.

Поэтому позволю себе разделить Запад и Восток условно-классически, если можно так выразить идею. Но дальнейшие интерпретации избранного подхода прояснят возможные сомнения или недопонимания.

Итак, менталитет Запада – менталитет так называемых развитых стран XX–XXI вв. В его основе – идея рационализма. Выстраиваемая веками культура опирается на закон, привязку системного порядка и стремление этот порядок воспроизводить. Развитие как таковое зиждется на научном прогрессе, для чего в рамках действующей системы создаются соответствующие исследовательские институты, выдаются гранты на те или иные разработки. Самое главное – вложенные средства расходуются в соответствии с той целью, на которую они изначально были выделены.

Именно западный менталитет взрастил востребованность юристов до невероятных масштабов, потому что подписанный сторонами договор имеет силу закона, который боятся нарушить. Все взаимоотношения сводятся к прописанным пунктам договорных обязательств, вплоть до брачного контракта. Решения в судах принимаются на основании задокументированных фактов. Случаи взяток – подвергаются жестокой огласке в СМИ и открыто осуждаются обществом.

Кардинально иначе дела обстоят на Востоке, где жизнь – это акт творчества. И здесь тоже используют блага цивилизации, устои системы, но что называется, – иначе. О каком брачном контракте вообще может идти речь? Сама мысль об этом кажется преступной, предательской по отношению к возлюбленному. А человек, способный «перехитрить» другого, считается мастером своего дела, его если не уважают, то благоговейно боятся.

Если на Западе благодаря готовности людей работать узкими специалистами и признавать свою некомпетентность в других областях, обеспечивается достаточно высокое качество продуктов и услуг, то в России, например, все совсем наоборот. Энциклопедичность образования многие путают с чрезвычайно широкой квалифицированностью, которая на деле оборачивается невежественными решениями и пагубными последствиями.

В России даже в государственных учреждениях, довольно обычное явление – подписывать договора «задним числом», потому что так «надо», а не потому, что в этом нуждались участники, заключающие сделку. Судебные тяжбы (опираясь на печальную статистику громких дел последних десятилетий) сводятся более к политике и эмоциям, нежели к реальному следованию уголовному и административному кодексу.

И нельзя сказать, что восточный менталитет не боится закона. Еще как боится. Не от того только, что кто-то не исполнил некоего пункта в договоре или нарушил статью закона. Страх вызывает возможное изобличение нарушений, а точнее их дальнейшая интерпретация как преступных деяний. Не случайно русским людям так импонирует поговорка «от тюрьмы и от сумы, не зарекайся». В историческом сознании русских людей слова репрессии вызывают недвусмысленные ассоциации.

При этом даже в маститых университетах страны написаны целые диссертации о противоречиях и конфликтах в действующем законодательстве Российской Федерации. Реальность отечественного положения дел просто не оставляет нам шансов быть добропорядочными гражданами.

Нередко приходилось слышать анекдотические истории, связанные со столкновением менталитетов Запада и Востока на территории нашей страны. Когда иностранные инвесторы покупают действующий в России бизнес, они активно начинают требовать соблюдения действующих законодательных норм. И проблемы возникают даже не столько в связи с тратой громадных денежных и временных ресурсов ради соблюдения буквы закона, сколько серьезными недопониманиями, каким образом эту «букву» соблюдать на практике.

Отдельно можно говорить о российской ментальности. Безусловно, это творчество. Крайне много восточных черт. Но внешне все это зачем-то старательно и прячется под маской западности, придавая особую нелепость продуктам нашей деятельности. Просто однажды кто-то сделал поспешный вывод о том, что рационализм запада прав, а интуиция и творчество востока – это лишь дикарство. Кто-то позволил себе дать оценку… и это породило бессмысленнейший спор цивилизаций из-за места под солнцем, которого и так всем достаточно.

Было бы глубоким заблуждением сказать, что феномен искажений чужд западному менталитету. Отнюдь. Скорее просто имеет свои специфические особенности, свойства, возникшие в результате смешения тотального рационализма и живого человеческого творческого начала в поиске более простых и – в некоторой степени – менее ординарных путей достижения целей.

Если искажения российской действительности связаны с разноформатными способами ухода от закона и даже здравой логики, начиная с соревнований в воровстве в масштабах национальных богатств и заканчивая многомиллионным сбором пожертвований в пользу и без того богатых сограждан, если энциклопедичность российского образования внушила нам не только пренебрежение правилам, но и отсутствие необходимости задумываться о них, то искажения запада, наоборот, чаще возникают на почве исключительного влияния предписаний, когда люди не считают необходимым хоть сколько-нибудь задумываться об их целесообразности, поскольку не считают себя достаточно компетентными в том или ином вопросе.

Если западный человек гордится тем, что он соблюдает правила, вне зависимости от их содержания, то русский человек скорее похвастается, как ему удается относительно безнаказанно оные нарушать.

– У нас дома всегда полно еды, потому что моя сестра/мама/теща работает в столовой, – распространенный «обычай» хвастовства русского человека, несмотря на то, что работники столовой получают немного, да и зарплату выдают им далеко не котлетами.

Можно было бы предположить, что всему виной разница в уровне жизни и величине дохода. Но вспомните ставшие уже обыденными для нас истории про богатых русских граждан, которые даже не способны честно заполнить декларацию и готовы переоформить свое имущество на ближайших родственников только ради того, чтобы сэкономить лишнюю копейку вместо уплаты положенного, казалось бы, налога.

Еще один красочный пример – приземление самолета и ожидание, когда подадут трап. Русских людей абсолютно бесполезно просить оставаться на своих местах сразу после того, как произошла посадка. Все куда-то торопятся и искренне не понимают смысла странной просьбы подождать полной остановки самолета, если они уже приехали! Для иностранцев же дело обстоит совсем иначе – они просидят в самолете ровно столько, сколько скажут стюардессы, даже если ожидание продлится более получаса, и будут чрезвычайно довольны узнать, что прибыли строго по расписанию.

Западный менталитет планирует и получает ожидаемый результат. Российский – вечно экспериментирует, по-детски радуясь каждой мелкой удаче и искренне недоумевая, откуда возникают проблемы, которых на самом деле вполне можно было бы избежать, следуя простым правилам. Да, на Западе все довольно предсказуемо, но зато и люди куда более уравновешены, хотя и предрасположены многочисленным посещениям психоаналитиков. Зато в России никогда не знаешь, что ожидать завтра – удивляют все, от собственных детей до государственных реформ.

Так или иначе, но сила нации начинается с того, чтобы признавать своих граждан живыми людьми, априори не способными быть роботами, совершающим только правильные поступки, или марионетками, слепо верящими в «креативность» очередного «революционного» подхода в управлении пенсионным фондом и беспрекословно готовыми к принятию любых санкций, даже не понимая толком их реального смысла. Другое дело, что определить цели и ментальные установки нации вполне возможно, – надо признать, России есть, чему поучиться у своих западных соседей. Пугает только то, что наши потуги «научиться», сводятся к копированию каких-то внешних, не имеющих отношения к сути вещей, вместо того чтобы попытаться задуматься о ключевых принципах строительства системы общежития, где людей воспринимают не как рабов, а как действительно самодостаточных граждан, имеющих права и обязанности перед страной, семьей и обществом. Но этого нам никогда не позволит не то, чтобы национальная гордость (ее мы давно уже продали вместе со своими природными богатствами и достопримечательностями), а скорее национальная уверенность в величии собственного ума, которым, однако, мы не торопимся блеснуть перед западными соседями.