Наряду с простецкой, так сказать, безразличной, крестьянской, привычной и пассивной грубостью, у нас есть ещё особая, «революционная» грубоватость передовиков — от нетерпения, от горячего стремления сделать лучше, от раздражения на нашу
обломовщину, от ценного нервного напряжения.