Надо полагать, что иноязычные слова проникают в тот или иной язык в большинстве случаев непосредственно через тех индивидов, для которых данный язык является родным.

Кроме исконно русских приставок (о-, от-, под-, над-, пере-), существуют и иноязычные (контр-, суб-, ад-, ин-, кон-, об-).

По этой причине, с точки зрения исследователя, иноязычное слово зачастую предпочтительнее исконного оборота (например, одночленное выражение — «снайпер» часто употребляется вместо двучленного выражения «меткий стрелок»).

Многие исследователи языка говорят о том, что предпочтительнее заимствовать иноязычное наименование вместе с понятием, вместо того, чтобы подбирать наименование из лексических средств «своего» языка.

Ни в коей мере не противореча друг другу, оба наши классика показали, что такое перевод для малышей во всём его объёме, во всём разнообразии подходов и интерпретаций иноязычного текста.

Интересно, что в этих и подобных случаях иноязычный участник эксперимента часто угадывает значение правильно, при этом набор предлагаемых для угадывания слов может быть и больше двух.

Вот поэтому, в частности, так продуктивно изучать во сне иностранные языки: слова, фразы незнакомого прежде языка попадут в хранилище нашего бессознательного, а как только мы попадём в иноязычную среду, как только наш слух начнёт воспринимать незнакомые сознанию, но актуальные для подсознания выражения, то тут же подсознание и выдаст на поверхность всю ту информацию, что некогда была получена во сне и хранилась до поры до времени, ожидая своего часа.

Качанов как-то заметил, что социальная теория — слишком серьёзная вещь для того, чтобы можно было доверить её нашим социологам, в активе которых лишь «учебники, обзоры «передового зарубежного опыта», изыскания из истории дисциплины, извлечения из иноязычных текстов».