Но сегодня опыт мне подсказывает другое — что теперь уже не стоит записывать, додумывать, отмечать, что нельзя душевное внимание, на одно направленное,
коверкать, насилуя и отвлекая, что и сами записи выйдут такими, какой я сейчас — лихорадочно-однообразными до маниакальности — и что будет у меня, как всегда бывало, промежуточное, успокоительное время, когда теперешняя безудержная горячка, не прекратившись, только уменьшится, а иссушающее забвение еще не наступит, и тогда попробую всё пропущенное восстановить и медленно привести в порядок, пока же, в этом состоянии — беспомощном, болезненном, невменяемом — как безрассудно-пьяному, мне умнее всего молчать.
