Предложения в которых упоминается "веритель"
Кривцов указывал, что если предметом обязательства является уплата определённой денежной суммы, то денежная сумма, присуждаемая верителю, не выступает в качестве объекта возмещаемых убытков, но является лишь исполнением первоначальной обязанности, лежавшей на должнике при этом обязательстве.
Наступление срока влекло за собой прекращение права застройки без согласия залогодержателей права застройки и других верителей застройщика.
Эти противоположные отношения лиц, вступивших в обязательство, мы можем представить себе в виде двух различных деятельностей, из которых одна состоит в исполнении должника, другая в понуждении (требовании) верителя.
Однако в этом смысле главным пунктом, сущностью всего обязательства должна считаться деятельность должника, деятельность же верителя — только второстепенною.
Справедливость этого, по-видимому, одностороннего изречения подтверждается с чисто практической точки зрения тем, что веритель (истец), как сторона нападающая, имеет громадное преимущество перед своим противником в том отношении, что от него зависит приблизить или отдалить момент предъявления иска, смотря по тому, когда ему это полезно, а противнику его вредно.
Да и вся цель обязательств состоит в обеспечении за верителем возможности с уверенностью рассчитывать на наступление этих событий.
Таким образом, праву (jus) верителя соответствует обязанность (obligatio) должника; также как и праву (jus) собственника — обязанность (obligatio) всех прочих людей не нарушать его права.
С одной стороны, здесь истинный смысл этого выражения слишком сужен, так как obligatio прилагается только к состоянию обязавшегося лица, но не верителя, т.
Если что-либо отдаётся с намерением погасить долг, то это действие по общему правилу производит следующие неизменные последствия: должник освобождается от долга и отданное безвозвратно переходит в имущество верителя.
Тогда право собственности на эту вещь, или какое-либо вещное право на неё, или владение этой вещью и будет свойством, определяющим положение верителя или должника, а быть может и обоих субъектов обязательства, хотя все эти отношения сами по себе вполне чужды существу обязательства.
Здесь отношение верителя и должника (и даже одновременное положение обоих лиц в качестве кредитора и должника) обусловливается чисто случайною связью, чуждою существу обязательства, причём отношение это вместе со связью переходит и на другие лица, совершенно независимо от правил, нормирующих переход обязательств.
Волею участвующих лиц, в виде исключения, может быть, однако, установлено совершенно иное юридическое отношение, в котором одно и то же обязательство всецело и нераздельно будет относиться к каждому из многих верителей или должников.
Она состоит в том, что каждый из многих верителей порознь может требовать цельного удовлетворения, и что уплата, произведённая одному из них, прекращает обязательство для всех; так же и от каждого из многих должников можно требовать полного удовлетворения, и уплата, совершенная одним, освобождает всех.
Один раз встречается ещё в смысле того же юридического отношения выражение correus; из него новейшие писатели и образовали термин, весьма часто употребляемый: корреальные обязательства и корреальность (Correalschulden, Correalit?t); в смысле этого же термина говорят также о корреальности активной и пассивной, смотря по тому, представляется ли в подобной связи несколько верителей или должников.
Несколько корреальных верителей, также как и несколько корреальных должников, могут состоять в товариществе; подобное отношение их будет основанием для корреального обязательства.
A. Всякий веритель имеет право требовать от общего должника полного удовлетворения[291].
B. Удовлетворение одного верителя погашает в то же время претензии прочих, независимо от того, будет ли это удовлетворение вынужденное или добровольное.
Первый случай применения относится к двум верителям in solidum, из которых один заключает договор с общим должником о невзыскании.
Этот договор не мешает второму верителю осуществить впоследствии своё право посредством иска.
Явление это объясняется очень просто тем обстоятельством, что уже в эпоху древних юристов litiscontestatio и следующее за нею процессуальное погашение, о котором говорилось в начале параграфа, устраняли обязательство по отношению к остальным верителям или должникам, и о приложении решения к нашему вопросу не могло быть и речи.
Оправдательное решение может прежде всего иметь место между одним из многих верителей и общим должником.
Если один из многих верителей добился обвинения должника, но почему-либо не получил удовлетворения, то мог ли один из совокупных кредиторов воспользоваться в своих интересах иском, вытекающим из решения; то же самое мог ли сделать и общий кредитор в случае обвинения по его инициативе одного из должников (при неудовлетворении) и противопоставить actio rei judicatae каждому из прочих содолжников.
Теперь предположим, что при существовании корреального отношения одному из верителей, заключившему с общим должником компромисс, третейский судья отказывает в иске, но затем один из совокупных кредиторов привлекает должника к суду; спрашивается: имеет ли место взыскание штрафа с первого кредитора, которому отказано в иске?
Первые два случая могут быть тождественны с последним, когда разные верители и разные должники состоят в товариществе, так как в силу товарищеских отношений выгоды и невыгоды процесса, возбуждённого после третейского оправдания, становятся общими; отсюда последствие то же, как если бы процесс вёлся лицами, участвовавшими в третейском решении.
Когда несколько верителей, как correi, имеют общий иск, и когда иск одного из них погашен давностью, тогда как для других давность ещё течёт, то возникает вопрос: задавнение первого иска причиняет ли вред прочим?
И здесь веритель может требовать от каждого должника полного удовлетворения; и здесь платёж одного освобождает прочих должников; и здесь, наконец, все другие способы погашения обязательства производят общее и решительное влияние настолько, насколько они являются истинными суррогатами платежа.
При старейшей форме реального кредита у римлян, при fiducia, веритель, получая в виде обеспечения право собственности на определённую вещь, не лишался вследствие этого возможности осуществить требование, для которого был установлен залог.
Никто не будет переносить на другое лицо какую-либо ценность без получения известной выгоды от верителя или сознательного отрицания эквивалента, как это имеет место при дарении и при группе случаев договора признания.