Дневник, о котором говорю я, это — обычная общая тетрадь на 96 листов, в клетку или линейку (это уж как кому нравится), и пишут в ней от руки любимого цвета ручкой, фломастером или карандашом.

Мне было немногим больше десяти лет, когда беспризорники, проникшие в нашу квартиру, похитили шкатулку с моими «сокровищами», среди которых, вместе с перочинным ножом и рогаткой, хранилась общая тетрадь с начисто переписанными первыми моими стихотворениями.

Вскоре они, эти юные (иногда не очень) люди, спешат пополнить ряды абитуриентов, заполонить вузовские коридоры, занять место перед приёмной комиссией, затем — перед экзаменационной... чтобы наконец-то прочесть своё имя в списках зачисленных в вуз, получить новенький студенческий билет и зачётную книжку, завести общие тетради для конспектов, прийти на первое занятие и — ура, вперёд, к светлому будущему!..

Почти все наши известные поэты печатно размышляли и размышляют о стихах предшественников и собратьев, почти все могли бы объединить свои отклики и заметки в общую тетрадь в порядке натуральной хронологии.

Он по-прежнему сидел на полу в окружении разнообразных предметов и читал принадлежащую незнакомке толстую общую тетрадь в красной коленкоровой обложке, содержавшую её мысли, изложенные на десятках страниц.

То есть за ним никто не сидел, но на столе было навалено жуткое количество вещей — папки с бумагами, а также просто бумаги без папок, скоросшиватели, дыроколы, старые потрёпанные блокноты и общие тетради.

Если ребёнок, в трёхлетнем возрасте произносивший не более трёх слов, в восемь лет в состоянии прочесть, понять и пересказать чеховскую «Каштанку», если к этому возрасту он надиктовал две-три общие тетради своих впечатлений от увиденного в музее или по телевизору, если он бойко сочиняет свои собственные маленькие рассказы, то назвать его необучаемым никак нельзя.

Было в нём всего-то страниц пятьдесят, да и те размерами не дотягивали до привычных мне земных стандартов, но по местным понятиям сей труд, габаритами уступающий ученическим общим тетрадям, вполне мог назваться самой настоящей книгой.