Драгоценные бокалы венецианского стекла с остатками рубиновой влаги были сдвинуты в сторону, на бело-голубой тарелке делфтского фарфора лежали нетронутые персики и апельсины, во мраке тонули мерцающие каплями росы свежие тюльпаны в серебряной вазе.

Точнее этот стол, освещённый несколькими свечами, просто ломился от истекающих соком жареных куропаток, ломтей окорока, свежих булок в особой корзинке, пирожных в серебряных вазах и кувшинов с вином.

Девятая перемена и последовавшая за ней были более скромными и состояли из мяса и рыбы, студня и миног; подарками были золотые монеты, золотая парча, серебряные вазы и фляжки, наполненные винами.

Столы накрыли на четыреста человек и заставили тонкой фарфоровой посудой с российских императорских заводов, огромными серебряными вазами, заполненными кондитерскими изделиями и разнообразными фруктами.

На столе, в серебряных вазах и блюдах в форме раковин-жемчужниц, размещались всевозможные яства: запечённые в тесте кальмары; мидии под разными соусами: острым и сладким; дюжина варёных омаров (размером в хороших полтора фута длиной) разлеглись на блюдах, устрашающе раскрыв клешни.

В них исходили паром сочные ломти тушёной свинины без единой прожилки сала, от обилия соусов и приправ голова шла кругом, а о фруктах в серебряных вазах большая часть населения княжества и слыхом не слыхивала.

На низких столиках стояли золотые и серебряные вазы изящной чеканки и блюда, в которых находились неведомо как завезённые в эту даль кисти спелого винограда, источавшего дивный аромат, наливные яблоки, груши, персики и ещё много неизвестных музыканту фруктов самой причудливой формы.

Три подсвечника, горящие свечи, узкие гранёные горлышки бутылок, сверкающие как алмазы, салфетки с вышитыми на них таинственными буквами, пар, поднимающийся из белой супницы, золотой ободок тарелок, блестящие фрукты, лежащие на больших листах в серебряных вазах.