И как только те, кто дал плёнку в эфир, не понимают, что её показ — это уголовное дело, за которое можно получить срок и отправиться в места, не столь отдалённые: ведь речь шла не только о банальной диффамации, но и оказании давления на прокурора в связи с расследованием уголовного дела, что является серьёзным преступлением против правосудия...

Несмотря на жёсткую позицию прокурора, в своей речи напомнившего даже о законах петровского времени, каравших смертной казнью конокрадов, изменников и поджигателей, присяжные заседатели остались при своём мнении.

Например, прокурор, являясь стороной процесса, в обвинительной речи, в апелляционном представлении на приговор суда представляет официальное толкование-разъяснение закона, однако он не имеет полномочий на применение интерпретируемого закона к подсудимому.

Прокурор произнёс громовую речь, обвиняя подсудимого в возбуждении путём печати ненависти к правительству и имущему классу, неуважении к религии и так далее, он требовал, чтобы подсудимый был присуждён к уплате значительного денежного штрафа и пятилетнему тюремному заключению.

Речь прокурора, представлявшего обвинение, была краткой.

Не было каких-то громких заседаний, долгих расследований, разоблачительных речей прокурора и адвоката.

После речи прокурора, построенной на раскрытии психологии преступления, адвокат по-своему интерпретирует все представленные на суд доказательства вины подсудимого.

Следовало бы уже начаться завершающей стадии судебного разбирательства, его последней части: речей прокурора, защитника и подсудимого.