В шинели на его груди чернела рваная, залитая кровью дыра.

Задняя дверца открылась, из автомобиля выбрались трое: два молодцеватых казачьих хорунжих и человек в рваной русской офицерской шинели без погон, грязных изодранных галифе и разбитых сапогах.

На одном, сереньком деревенском дедушке — рваная солдатская папаха и шинель без пуговиц и в латах, а поверх её полотняная нищенская котомка.

Длиннорукий, колченогий, одетый в грязную и рваную офицерскую шинель, в сальной фуражке с красным околышем, но без козырька, в худых валенках, доходивших ему до колен, — поутру он неизменно был в тяжёлом состоянии похмелья, а вечером — навеселе.

У него старая затасканная папаха с пришитым к ней красным лоскутиком и рваная шинель.

На стальной кроватной сетке валялась старая рваная шинель.

По ссыльным, парням наверху, по кораблю и реке прошёлся резкий порыв ветра, рванув шинели, сдув с очкарика шляпу, на которую наступил здоровенный мужичина в начале строя.

А те, кто держал фронт, мёрзли в рваных шинелях, «хэбэшных» гимнастёрках и пилотках.