Несколько сумбурно, — подумала я, неправда ли, дорогие мои господа и дамы, но такова наша жизнь, наши мысли, о них можно пиликать часами, годами и даже столетиями, и то что роится в моей голове, эта бесконечная, беспросветная чушь, гора потоков, лавина осколков, а вообще то в голове любого человека носится океан мыслей, они переплывают друг через друга, перехлестывают, извиваются, цепляются друг за друга, кувыркаются, веселятся, резвятся, как козлики на зеленом лугу, бодаются, дерутся, толкаются, вообщем, создают кавардак, причем иногда полный, и очень редко создают течение, плывя в одном направлении, и вот из этой копошащейся кучи надо как — то суметь ухватить самый что ни на есть кончик тончайшей ниточки, потянуть, и как искусная мастерица — пряха, намотать их на клубок и привести в упорядоченный вид, вот тогда — то и всплывёт на свет, что то разумное, доброе, вечное.

Река была неширокая, метров пятнадцать-двадцать, и хоть течение здесь было ощутимо, на другой берег не переплывал разве что пятилетний карапуз.

Некоторые же переплывали чрез всю реку, но она слишком быстро течёт, так что едва можно удержаться на ногах, спустясь в воду у самаго берега.

Один раз лось переплывал реку да прямо на мой мысок угодил.

Стадо деревенских коров в это время уже не могло ежедневно переплывать на ту сторону реки, где была хорошая трава, а паслось вдоль реки со стороны села.

Она неслась через горы, через равнины, прыгала через пропасти, переплывала реки.

Их мир казался ей гораздо более широким, чем её мир: они могли переплывать море на своих кораблях, могли взбираться на высокие горы к самым облакам, а земли, которыми они владели, их леса и поля тянулись так далеко, что она не могла охватить их взглядом.

В мечтах они пустились переплывать океаны, пробираться через джунгли, прерии и девственные леса, избивать бизонов, истреблять тигров, стрелять львов и сокрушать слонов.