Если старуха с её самодурством — пародия на трагического самодержца, то старик с его безволием — комическая версия бессильной жертвы.

Покорность старика, из раза в раз робко передающего рыбке повеления старухи, — элемент комический, основанный на механике чистого повтора.

К ней часто приходили её друзья и подруги, уже совсем немолодые, но хорохорящиеся комические старухи и старики, которых я вспоминаю очень часто как важную часть моего детства — а как же, без них нельзя.

С возрастом амплуа может измениться: только что была лирическая героиня и вот уже — комическая старуха... Можно наплевать на возраст, не менять амплуа, даже в семьдесят оставаться легкомысленной травести, но тогда меняется жанр спектакля: драма превращается в водевиль...

Теперь же ей остались только роли комических старух.

Но время и вековая привычка делают даже уродливое или бессмысленное близким и родным (так, например, узаконенные временем ужимки опереточных комиков и молодящейся комической старухи или самораспахивающиеся двери театрального павильона при выходе или уходе гастролёра и героя пьесы считаются некоторыми «вполне нормальными явлениями в театре»).

Она играла комических старух.

Комическая старуха, за многолетнюю сценическую деятельность свою не растерявшая своего целомудрия, охваченная паникой, наполовину кое-как одевшись, а другую половину своих туалетных принадлежностей держа в руках, бледная, трясущаяся, примчалась из бани в гостиницу...