Командиры орудий, два ладных, подтянутых сержанта одинакового роста, торопливым эхом повторили команды, солдаты, кто суетливо, кто нехотя, опустив воротники, забегали у колёс орудий, выказывая нарочитую старательность.

Командиры орудий, два ладных, подтянутых сержанта одинакового роста, торопливым эхом повторили команды, солдаты, кто суетливо, кто нехотя, опустив воротники, забегали у колёс орудий, выказывая нарочитую старательность.

Когда пленных отвели обратно в помещение, то двух человек оставили для разговора со мной и рассказали мне их историю: эти два крестьянина, подносчики снарядов в расчёте румынского полевого орудия, когда командир орудия и все остальные бежали, дождались около орудия наших, подняли руки, а когда их взяли в плен, попросили разрешения ударить из своей пушки по расположению немецкой батареи, которая была в полутора километрах оттуда и местонахождение которой они знали.

Младшие специалисты — командиры танков, механики-водители, командиры орудий, радисты-пулеметчики — готовились в учебных батальонах и школах младшего командного состава.

Особенно напряжёнными были занятия в полковой школе, где готовили младших командиров, в том числе командиров орудий, и специалистов (разведчики, топографы, вычислители, радисты, телефонисты, водители автомашин и трактористы) не только для полка, но и других частей округа.

Командиры орудий, два ладных, подтянутых сержанта одинакового роста, торопливым эхом повторили команды, солдаты, кто суетливо, кто нехотя, опустив воротники, забегали у колёс орудий, выказывая нарочитую старательность.

Вот отрывок из этого рассказа: «Война с её кромешным грохотом и землетрясением, с рыжими выбросами матёрой девонской глины, взрытой пикирующими «юнкерсами», командир орудия с перекошенным лицом в подтёках пота и налипшей пыли, что-то кричит мне, наводчику орудия, должно быть важное, нужное в сию роковую минуту, но неслышимое мною, потому что в ушах стоит звон и гул возбуждённой крови; эти пятнисто окрашенные чудища, лязгающие, мельтешащие блескучими траками, ловящие, кажется, именно тебя чёрной дырой надульника, иногда харкающим коротким плевком выстрела, после которого, за отпущенный тебе миг ты должен распластаться под колёсами собственной пушки, чтобы уцелеть и снова вскочить к прицелу, пока там, под толщей крупповской башни, перезаряжают утробу казённика, успеть выпустить свой поспешный, не очень вымеренный снаряд...».

Каждый командир орудия по указанной цели выпустил столько снарядов, что после них остались горящие платформы с «тиграми» и «фердинандами», в панике бегающие вокруг этого чада огня обслуга и охрана эшелона, стонущие раненые и десятки убитых фашистов.