Прежде всего, это органичный мир с естественными родственными отношениями «согласия», с одной стороны, и искусственный мир закона, «внешней формальности» — с другой.

Искусственный мир скалигеровской истории получился довольно сложным, разветвлённым и производит на первый взгляд впечатление чего-то очень солидного и в целом, «очевидно правильного».

Эта модель может быть помещена как в прошлое, так и в будущее, либо отдалена от существующего государства географически, может также находиться в неком искусственном мире, функционирующем по своим законам.

Можно годами жить в искусственном мире, а потом — в одночасье — оказавшись по ту сторону собственного железного занавеса, вдруг понять, что весь предыдущий опыт был нужен только для того, чтобы оценить эту гигантскую разницу.

Историки, думающие, будто они изучают «древнюю» и средневековую историю, на самом деле анализируют не реальность, а искусственный мир, сказочный фантом — мираж, созданный историками и редакторами XVII — XVIII веков.

Такие связи в виде тех или иных традиций, ритуалов, установлений поддерживают существование этого искусственного мира, не дают ему рассыпаться на инстинкты, САМОподдерживают мир человека — единственный мир, в котором человек может быть человеком, поскольку, как уже отмечалось, «предоставленный самому себе и незащищенный от самого себя, человек может только себя уничтожать, что он и делает всю историю».

Тысячелетиями планетарная антропогенная экспансия эволюционно своим трудом в экосфере создавала глобальное сетевое общество — социосферу и искусственный мир — техносферу.

Искусственный мир скалигеровской версии получился в итоге довольно сложным, разветвлённым и производит, на первый взгляд, впечатление чего-то очень солидного, надёжного и непротиворечивого.