Несмотря на неоднократные заявления российского президента о публичности его жизни и деятельности, многие обстоятельства остаются в тени.

Президент начал выступление с энергичного заявления: нацисты намереваются подчинить своему господству весь мир, — он настаивал, что не преувеличивает.

Со стола президента заявление перекочевало в сейф.

Президент страны, чья выборная кампания строилась на утверждении, что это будет «самая прозрачная администрация в истории», обещавший защиту разоблачителям, которых он называл «благородными» и «мужественными» людьми, теперь предпринимал действия, прямо противоречащие этим заявлениям.

Правда, став президентом, он избегал делать какие-либо заведомо недружественные нам заявления.

В тот момент я ещё не был готов к борьбе, сопротивление ещё только зрело в душе, оформлялось, нужно было время, чтобы оно созрело окончательно, да, кроме того, я, честно говоря, не думал, что президент подпишет заявление «втёмную», не вызвав меня, не переговорив, не узнав, в чём дело.

Они завершились бегством частей грузинской армии с поля боя и заявлением российского президента об окончании операции.

Если я напишу заявление сейчас, то произойдёт утечка информации, прокуратура за это время просто развалится... — тут я поймал тяжёлый, непонимающий взгляд президента, он словно бы не верил в то, что слышал.