Я возвращался с охоты в тряской тележке и, подавленный душным зноем летнего
облачного дня (известно, что в такие дни жара бывает иногда ещё несноснее, чем в ясные, особенно когда нет ветра), дремал и покачивался, с угрюмым терпением предавая всего себя на съедение мелкой белой пыли, беспрестанно поднимавшейся с выбитой дороги из-под рассохшихся и дребезжавших колёс, — как вдруг внимание моё было возбуждено необыкновенным беспокойством и тревожными телодвижениями моего кучера, до этого мгновения ещё крепче дремавшего, чем я.
