Предложения в которых упоминается "капельмейстер"
Римский-Корсаков — придворный капельмейстер, писал лженародные оперы, непонятные крестьянину.
Этот граф отказал от должности капельмейстеру своего оркестра, родом итальянцу, за дурное поведение.
На плечах у бувокопа красовались вычурные эполеты, как у капельмейстера уличного оркестра.
Он назначил персонал для обслуживания храма, изобрёл инструменты, выступил в качестве главного капельмейстера.
Глядь-поглядь, вырос перед королевой дымный старичок, личность паутиной обросла, вроде полкового капельмейстера.
Но капельмейстер забраковал увертюру и отослал её автору обратно.
Он только что вошёл и обратился к капельмейстеру, который, видимо, предупреждённый о его приходе, заговорил с ним особенно вежливо.
Трубы будут вам присланы тотчас по получении; я рад слышать, что музыка так успевает, и отнюдь не отдавайте капельмейстера.
Брат в восхищении от трубачей и музыки, особливо от первых. Вот перстень для капельмейстера за труды.
Оркестр ещё молчал, и капельмейстер, в длиннейшем белом жилете с волнением посматривал в прихожую.
И хотя большинство из них по-прежнему исправляло должности гувернёров, чтецов, капельмейстеров, камердинеров, поваров, садовников, модисток и прочее, невзирая на чин и титул, встречались среди них и люди почестные, ведущие жизнь, вполне достойную настоящего дворянина.
Об этом стоит рассказать: смотришь на сцену — и ничего не видишь, ибо перед носом стоят сальные свечи, от которых глаза лопаются: смотришь назад — ничего не видишь, потому что темно; смотришь направо — ничего не видно, потому что ничего нет; смотришь налево — и видишь в ложе полицеймейстера: оркестр составлен из четырёх кларнетов, двух контрабасов и одной скрипки, на которой пилит сам капельмейстер, и этот капельмейстер примечателен тем, что глух, и когда надо кончать или начинать, то первый кларнет дёргает его за фалды, а контрабас бьёт такт смычком по его плечу.
Раз, по личной ненависти, он так хватил смычком, что тот обернулся и хотел пустить в него скрипкой, но в это время кларнет дёрнул его за фалды, и капельмейстер упал навзничь, головой прямо в барабан, и проломил кожу; но в азарте вскочил и хотел продолжать бой, и что же!
Если же в исполнении участвовал хор, то им управлял капельмейстер, который аккомпанировал певцам на клавесине.
Все члены оркестра смеялись над этой увертюрой, но капельмейстер почему-то принял её и даже попытался исполнить между двумя актами какой-то пьесы.
Это было, разумеется, целое событие: место давало возможность зарабатывать средства к существованию, «жить своим искусством» и, кроме того, вводило молодого композитора в очаровательный мир кулис, а ежедневные встречи с певицами и певцами становились служебной обязанностью нового капельмейстера.
Началась критическая работа мысли, и композитору в ясном виде предстала вся его прежняя деятельность и обстановка её: он по достоинству оценил и эти маленькие провинциальные городки, в которые судьба забрасывала его, и плохие провинциальные сцены, на которых можно ставить всякий вздор, появилось отвращение даже к должности капельмейстера, которую в разных местах он занимал с таким успехом.
У зальцбургского капельмейстера было двое детей: девочка и мальчик.
Между прочим, подошли военный доктор в высоких сапогах и капельмейстер, дожидавшийся своих музыкантов.
Все они различной формы, разнятся и в звуках; тем не менее все подчинены одному и тому же капельмейстеру.
А тут ещё и особливый случай привалил: капельмейстер, прибалтийский судак, хочь человек вольнонаёмный, однако по службе тянулся, — вальс собственного сочинения ко дню именин полковой командирши разучивал, «Лебединая прохлада» — на одних тихих нотах, потому в закрытом помещении у командира нельзя ж во все трубы реветь...
Марши да польки — будто медные козлы через стеклянный забор скачут... Вальс «Лебединая прохлада», правда, на одном пьяном шёпоте шёл, да что толку, ежели капельмейстер через кажный такт музыку обрывал и такими прибалтийскими словами солдат камертонил, что домовой с тоски в трубу голову засовывал.
Чуть капельмейстер на свою фатеру через дорогу вонзится, чуть старший унтер-офицер, сверхсрочный старичок, — мундирчик с шевронами над койкой повесит, — сейчас кто куда.
Капельмейстер был действительно дурной человек.
Наконец, капельмейстер умер скоропостижно.
Ему представляли, что медицинское следствие над телом покойного капельмейстера было сделано правильно, что доносчик идёт против очевидности, может быть, по личной злобе и по досаде, не успев овладеть драгоценным инструментом, который для него покупали.
Он успел им внушить к себе какое-то особенное уважение, тотчас же натолковал им, что он непризнанный человек, что он с великим талантом, что его сгубила жена и что, наконец, их капельмейстер ничего не смыслит в музыке.
Наконец, он начал толковать какую-то новую теорию музыки, — словом, надоел всему оркестру, перессорился с товарищами, с капельмейстером, грубил начальству, приобрёл репутацию самого беспокойного, самого вздорного и вместе с тем самого ничтожного человека и довёл до того, что стал для всех невыносимым.
Поверить нельзя, что у вас капельмейстер глухой и балетмейстер хромой.
Всегда были придворные капельмейстеры, работающие по заказу за хорошие деньги, но они создавали лишь лёгкие мотивчики, ушедшие в небытие.
Даже некоторые капельмейстеры жили скудно.
Эти требования могли быть осуществлены только с помощью нового поколения дирижёров, далеко ушедших от консервативных капельмейстеров начала века, умевших лишь банально отбивать такт.
Естественно, он, герр капельмейстер и композитор, стал её учителем.
Под управлением капельмейстера играл оркестр, по саду прохаживалась оживлённая публика, раскланивалась, приподнимала в приветствии шляпы, шуршала складками юбок и обмахивалась веерами.
Капельмейстер кивнул, постучал и взмахнул палочкой.
Впоследствии, когда обстоятельства несколько изменились, он стал заниматься преподаванием музыки и вскоре настолько прославился как очень сведущий музыкант, отличный скрипач и органист, что получил место придворного органиста и капельмейстера.
Капельмейстер. Марш номер восемь. Три, четыре!..
В ту же секунду за открытой дверью в глубине коридора появляется пятящийся задом капельмейстер, за которым шеренгой идёт оркестр.
Капельмейстер отдал концы, команд никто не подаёт, всё можно а они уже готовы снова построиться и снять штаны. Мир рукоплещет. Браво! Браво!
Государство без полномощного монарха то же, что оркестр без капельмейстера!
Он присутствует на парадах только в торжественных случаях, и капельмейстер стоит ступенью выше полковника.
В общем, с раннего детства я настолько был готов к выполнению возложенной на меня почётной миссии, что, когда на нашем трофейном приёмнике отец находил трансляцию какого-нибудь концерта, я брал палочку от подаренного мне барабана, становился посреди комнаты и начинал дирижировать невидимыми музыкантами так, как делал это капельмейстер на открытой веранде в центральном парке, когда там играл оркестр городской пожарной части.
Оркестр расположился позади зрителей и начал увертюру не разом; некоторые инструменты даже значительно опоздали; но, раз начав, каждый по очереди продолжал держаться своего такта, несмотря на стук и суету капельмейстера; музыкальный хаос прерван был свистом, раздавшимся за кулисами, — и занавесь взвилась.
Капельмейстерами и учителями танцев для постановки балетных спектаклей иногда приглашались иностранцы.
Для осуществления постановок он приглашал итальянских и французских учителей, капельмейстеров, режиссёров.
Но ещё вопрос: капельмейстер уже приготовился аккомпанировать, мы прорепетировали с ним эту вещь, однако я предпочла бы видеть за роялем вас, когда выступлю перед публикой с вашим произведением.
Итальянка ответила только гордой, торжествующей улыбкой, обернулась к подошедшему капельмейстеру, и между ними тремя начался тихий, но оживлённый разговор.
Во всяком случае, капельмейстер в заговоре с ними, от него ничего не добьешся, и потому будем ждать!
Зимой 1839 — го в квартире капельмейстера часто собирались его друзья и по черновикам разыгрывали части оперы «Риенци», над которой он тогда работал.