Предложения в которых упоминается "история повседневности"
Завершая введение, следует отметить, что данная книга представляет собой первый опыт систематического изложения истории повседневности.
Более того, история повседневности стала ныне модной темой.
Несмотря на явный рост интереса к изучению истории повседневности, методологическая основа этого научного направления и сегодня не слишком внятна.
Методологическую основу данного монографического исследования составило пересечение методологического инструментария исторической антропологии, социальной истории, этнопсихологии, религиоведения, религиозной истории, интеллектуальной истории, истории сознания и истории повседневности.
Междисциплинарный характер исследования определил специфический набор методологических принципов, включающий, наряду с широким компаративистским контекстом, наработки в области исторической урбанистики, неоинституционализма, социальной истории и истории повседневности.
Составители решили не ограничиваться собственно историей полярных исследований, установив себе лишь географические рамки: в сборнике размещены статьи по исторической картографии, истории повседневности; рассказано о человеческих судьбах, по тем или другим обстоятельствам связанных с севером; о том, как происходило освоение севера нашей страны и каким оно представлялось в восприятии общества.
В таких подходах, как биографический метод и критика идеологии, присутствует та же многосложность, что и в истории повседневности, и тот же элемент вторжения в наши социокультурные зоны «само собой разумеющегося», т.
Если субъектные связи повседневности открываются преимущественно стороннему наблюдателю или воспоминанию, то и интерактивная индукция пассажей в интервью-воспоминании, посвящённых истории повседневности, порождает только такие источники, которые полностью раскрывают себя лишь при взаимном контроле обоих измерений.
Определённые перспективы в разработке рассматриваемой проблемы предоставляют и другие современные подходы: социальная и демографическая история, микроистория и история повседневности.
Кроме того, специалист по истории повседневности XX в.
Сегодня, наряду с биографической историей и историей повседневности, микроанализ стал основной идеей социально-исторических работ -LSB- Журавлёв, 20006.
Это те самые «фоновые практики», о которых упоминают все, кто занимается историей повседневности.
Эта работа написана на стыке двух жанров: классической биографии и истории повседневности.
Ничего плохого в изучении истории повседневности нет.
Более того, Ионин полагает, что в начальные эпохи истории повседневности не существовало, так как она — продукт длительного исторического развития.
История повседневности как направление современной социальной истории первоначально стала предметом специального исследования в трудах зарубежных историков.
Означает ли это очередную смену научной парадигмы или речь идёт о новом качественном этапе развития истории повседневности?
При таком подходе задача исследователя — почувствовать в истории повседневности то, что выражает дух времени.
Другое понимание истории повседневности превалирует в германской и итальянской историографии.
История повседневности представляет собой сравнительно молодое направление в отечественной историографии.
Такой подход вполне вписывается в рамки изучения истории повседневности.
Влияние истории повседневности на общее поле исследований сталинизма оказалось достаточно весомым.
Ряд авторов, специализирующихся на методологии истории повседневности, уже отмечали это взаимовлияние микроистории и социологии повседневности.
Нет, это реалии истории повседневности.
Задача «возвращения» человека в историю была сформулирована ещё во второй половине 1980-х годов, а уже в 1990-е годы сложилось историографическое поле, объединившее ряд новых в методологическом отношении направлений, включая историю ментальностей, историческую антропологию, микроисторию, историю повседневности и новую культурную историю.
Можно определённо сказать, что в современной российской историографии, изучающей церковно-историческую проблематику, сложилась методология локальной истории (local history) и истории повседневности.
Дальнейшее развитие изучения придворной тематики неизбежно предполагало синтез всех трёх перечисленных направлений, а также, впоследствии, использование элементов истории повседневности, истории ментальности, гендерной истории и микроанализа.
Более того, по мнению ряда исследователей, история повседневности выступает разновидностью микроистории, концентрирующейся на обыденности, но так или иначе сопряжённой с изучением исторической антропологии и культурных локализмов, анализом бытовой рутинности и факторов отклоняющегося (девиантного) поведения.
Авторы трудов по истории повседневности, основанных на микроанализе, стремятся к меньшей географической и временной локализации, но при этом предполагается углубление анализа за счёт использования жизненных историй представителей разных когорт, их взаимосвязей в домашней и производственной жизни.
Соединяя осмысление повседневного бытия с политической культурой, история повседневности позволяет выяснить, насколько индивидуальное восприятие человека влияет на его обыденную жизнь, в том числе в сложившейся политической системе.
Главным объектом исследования истории повседневности становятся не экономические явления и политические процессы, а рядовой человек с его каждодневными проблемами питания, одежды, жилья, занятости, труда, отдыха, морали и т.
Сторонники истории повседневности призывают не к замене, а к уточнению структурного подхода с целью обогащения нашего понимания прошлого, отдавая при этом приоритет изучению повседневной жизни.
Своенравие может поддерживать власть, а может её ограничивать; оно стоит между властью и «сопротивлением», которые в истории повседневности долго рассматривались как взаимоисключающие полюсы -LSB- Обертрайс, 2004.
Кроме того, историю повседневности следует рассматривать не только как направление внутри германской исторической науки, но и как некий тренд в развитии мировой исторической мысли, связанный с кризисом объяснительных моделей «большой» политической истории, и прежде всего истории элит и структур.
История повседневности призывает к воспроизведению «всего многообразия личного опыта и форм самостоятельного поведения», к изучению «человека в труде и вне его», т.
История повседневности провозгласила также отказ от односторонних представлений марксизма о возможности объяснить прошлое, исходя из действия экономических императивов и объективных условий, добавив в объяснительную историческую модель субъективный фактор.
Грамши, согласно которой стратификация общества воплощается в идеологию общества — вертикальную ось социального измерения, сторонники истории повседневности призывают объединить с горизонтальной осью, проходящей на уровне обыденного сознания, с изучением того, как человек через язык выражает своё положение в обществе, какая на этой основе формируется общественная практика.
Не статистические структуры, а напротив, динамизм и противоречивая природа радикальных исторических изменений, производство и воспроизводство действительной жизни, где участники не только объекты, но и субъекты истории, провозглашаются основой истории повседневности -LSB- Там же.
Бесспорно, что в современной российской исторической науке история повседневности возникла на волне очевидного самоисчерпания позитивистских приёмов работы с источниками и устаревания прежних объяснительных парадигм — марксистской и структуралистской.
Отчасти это вызвано тем, что микроанализ не существует в чистом виде, а реализуется за счёт использования комплексного потенциала биографической и семейной истории, истории повседневности, истории эмоций и проч.