Предложения в которых упоминается "вечные образы"
Но нам нужно поговорить ещё об одной ипостаси вечного образа, присутствующей в романе.
В образах, им воспетых, узнаем мы вечные образы демонизма.
Предлагая, восьмиклассникам материал для выполнения творческих заданий, авторы пособия обращаются к вечным образам и сюжетам.
Тысячелетиями создавался святой, вечный образ.
Тело принадлежит вечному образу личности, и отделение души от тела при разложении телесного состава человека, при потере формы тела не может привести к бессмертию личности, т.
Остаётся лишь непрерывно движущаяся космическая сила и материя, неизменно повторяющая вечные образы — жреца, воина и короля.
Болтливый хвастун — это, как говорят сейчас, вечный образ.
Так идёт в полях, отражая вечные образы любви, любовь дочери — там почти, где много лет назад загадочно и обольстительно любила мать.
Более того, дела смертных им более неинтересны; по-прежнему привязывать их к нам могут только самые возвышенные из наших чувств, соответствующие вечному образу.
Нямцу подчёркивает в структуре «вечного образа» наличие доминантной функции, гарантирующей относительную стабильность традиционного сюжета как продуктивной художественноэстетической системы -LSB- 21, с.
Образ «всеразрушительной скуки» реализует в пушкинском эпизоде два важных момента, определяющих специфику русского осмысления фаустовской проблемы и намечающих пути дальнейшего развития «вечного образа» в мировой литературе.
Это необычайно яркий, вечный образ, воплощение воли к творчеству и божественного вдохновения.
На миг пригрезившийся жрецу бог становится вечным образом.
Юнгом (1875 — 1961) для характеристики вечных образов наследственного опыта женственности, феминности.
Человека нет, а вечный образ его пьёт живые и мёртвые воды, перетекающие из одной чаши мира в другую.
В. И. Гудин, Рассказ одного покойника. Консенсус. Свинья во фраке (сборник), 2017
Для таких людей простой выбор товара в магазине превращается в муку смертную, а вечный образ не выключенного утюга или чайника не позволяет отдалиться от квартиры дальше одного квартала.
Как и другие «вечные образы», русский лебедь и русский сокол — наследие тех древнейших верований и обычаев человеческой предыстории, когда само человечество, его праязык и пракультура были нерасчленены, а вместо современной палитры народов царил мир тотемов, тотемного мышления и тотемных привязанностей.
За ним на фиолетовых стёклах витража видны вечные образы священной истории, ощущается бесконечная тишина, кроме которой тем, кто потерял самое дорогое, и пожелать-то нечего.