Однако для более широкого раскрытия понятия «психика» важно не ограничиваться рамками человеческой психики, а рассматривать её применительно ко всей живой форме материи.

Бердникова не ввёл в философский оборот понятие об относительности материи и не дал такой логически чистой формулировки самого определения материи, которое приведено в книге.

Информация как явление объективной действительности, строго говоря, есть первичное и неопределимое понятие, неотъемлемое свойство самой материи.

Невозможно, не имеет смысла, потому что на кварках кончается понятие дискретной материи.

Специальные психологические закономерности памяти, специфически человеческие формы и способы её функционирования не могли получить, разумеется, сколько-нибудь удовлетворительного объяснения в той насквозь аналитической постановке проблемы, которая видела конечную цель своего исследования в сведении высших форм памяти к её низшим, первичным, зачаточным формам, к её общеорганической основе и к растворению всей проблемы в целом в общем, неопределённом, смутном, стоящем почти на границе метафизики понятии мнемы как общей универсальной способности материи.

Он также произвёл твёрдое разграничение между сознанием и материей, утверждая: «В понятии тела нет ничего, что принадлежит духу, а в понятии этого духа ничего не принадлежит телу».

Эта диффузная, децентрированная, броуновская, состоящая из молекулярных образований реальность неподвластна никакому анализу: понятие объекта к ней неприложимо точно так же, как оно неприложимо и к предельному уровню материи, «анализируемому» в микрофизике.

Понятия иноформы, эмблемы, исходного смысла, энергии или порога — не более чем приспособления, позволяющие хотя бы отчасти удержать постоянно ускользающую материю смысла.