Давно перешагнувший семидесятилетний рубеж, он резко отличался от своих коллег-сверстников, вылезавших из сумрачных учебных корпусов, как могло показаться, только в перерыве на ланч и лишь для того, чтобы протащиться в протёртых чуть ли не до дыр мантиях от учебного корпуса до столовой по ухоженной бархатистой лужайке, топтать священный дёрн, что было их привилегией.