И когда все наши жизни уничтожены, когда вся наша жизнь окончена, остаются одни только боль и печаль, которые испытывает человек в момент смерти, — и это его сожаление о потере такой драгоценной жизни.
Если это удовлетворение, это совершенство не является всецелым, всеобъемлющим, если есть в нём какая-то брешь, из которой просачивается вода, если есть какая-то брешь, если остаётся какая-то щель, свободы нет, она становится печалью, брешь — это печаль.
Но он удивляет нас, и печаль о нём весьма огорчает нас, потому что случилось с ним нечто страшное, удивительное и непонятное — вот что: когда он был в утробе матери, незадолго до рождения его, когда мать была в церкви, трижды прокричал он в утробе, при народе, в то время, когда святую пели литургию.