— В город, душа моя, — говорил он ей, — переехать не хитро; но ты вспомни, что состояние наше не шереметьевское: как этак начнёшь помахивать туда да сюда, так и концы с концами не сведёшь, придётся занимать, а я в жизнь мою, — говорит, — ни у кого копейкой не одолжался.
На голове у него был красный шерстяной колпак того же изделия, так что, за исключением носового платка, фермер имел полное право похвастаться, что своим туалетом он не одолжается посторонним фабрикам; после этой главной личности шли постоянные работники фермы, одетые почти так же, как и сам хозяин, потом подёнщики, уходившие вслед за этим обедом.