Только в применении к данным чувственных созерцаний категорий рассудка мы получаем истинное познание и никак иначе.

Он считал, что природу познавать необязательно, а истинное познание — это познание человеком самого себя.

Это воспоминание и есть истинное познание, которое даёт знание.

Истинное познание движется всецело в сфере «образования понятий», внутри круга суждений, не только отделённого точными границами от действительности, но всё больше от неё удаляющегося по мере приближения к истине.

При этом ненаучная форма математического догматизма заранее воздвигала препятствие для истинного познания, так, как здесь субъект вертится вокруг вещей, рассуждает о них и так и сяк, вместо того, чтобы понять вещи в их саморазвитии, как живущие своей жизнью.

Последняя поэтому в такой малой мере формальна, столь мало лишена материи для действительного и истинного познания, что её содержание, напротив, есть единственно абсолютно истинное или, если тут ещё можно употребить слово «материя», истинная материя, — но такая материя, форма которой не есть нечто внешнее, так как эта материя есть собственно чистая мысль, стало быть, абсолютная форма.

В интересующем нас контексте это означает, что гипертрофированная теория, породившая наряду с чрезвычайно эффективными конструкциями бытия-к-могуществу целое полчище химер, обретает теперь — и только теперь — шанс истинного познания самой себя.

Она стремится к истинному познанию, положительному, живому, составляющему конечную цель всех требований нашего ума, и это познание не заключается в логическом развитии необходимых законов нашего разума.