Поэт не обязан расшифровывать внутри поэтической ткани все ассоциативные связи между элементами стиха — это дело читателей, а в данном случае и зрителей, получивших картину вместе с авторским описанием.

Если текст уподобляется работе памяти, которая, кстати, подрывает авторский у (за) мысел, то художественный текст способен создавать всё новые и новые синапсы ассоциативных связей, непредугаданные автором, но возникающие в воображении читателя.

При активном сохранении материал подвергается внутренним преобразованиям — от простого циклического повторения до включения в систему новых ассоциативных связей.

Этим способом мы до сих пор изображаем числа на домино и игральных костях, а ассоциативная связь между числами и пространственными фигурами сохранилась в современных терминах «квадратные» и «кубические» числа.

Поскольку он рассматривал природу чисто механически, ему теперь нужно было как-то объяснить существование жизни и души, а традиционная ассоциативная связь «аэр — пневмапсихе» (воздух — дыхание — душа) предлагала ему включить жизнь в естественный порядок вещей.

Многочисленные психологические исследования подтвердили, что при чтении человек воспринимает слова по их ассоциативной связи с понятиями или совокупностью понятий, смыслов.

Сакральная поэтическая миссия, ставшая основным мотивом стихотворения, могла легко ассоциироваться с образом автора «священной поэмы» (Рай, XXVI), а дальнейшее развитие ассоциативных связей — вызвать в памяти дантовские образы.

Какая-то чувственная реакция (допустим, при воспоминании о ком-то) может вызвать желание сказать о нём нечто «во здравие», но ассоциативные связи, в конце рассуждений, могут вывести его мысли к тому, что ему захочется выпить за скорейший его «упокой».