Несмотря на совершенно различную исходную направленность махизма и философской психиатрии (в лице феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа), в них обнаруживаются поразительно сходные элементы, являющиеся следствием взаимодействия философии и естествознания.

Примечательно, что в ответ звучали варианты, чрезвычайно схожие с теми, которые впоследствии будут предлагать представители феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа.

Указанные наработки легли в основу методологического базиса феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа, только применить их необходимо было в отношении практически чуждого философии материала — пространства патологических феноменов.

Во-вторых, в какой-то степени в западной и во многом в отечественной исследовательской литературе (как это ни странно при всей её скудости) сложилась определённая традиция рассмотрения философского подтекста феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа.

Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ уже в самом своём названии несут неизменно возникающую в сознании отсылку к феноменологии.

Анализ метаонтики феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа с обозначением приоритетности проблемы опыта как раз и будет способствовать установлению её теоретического своеобразия и подарит новый — историко-философский — ракурс рассмотрения.

Поскольку идеи феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа развиваются психиатрами, дисциплинарное пространство психиатрии для них является родным, чего о философии мы сказать не можем.

Имеющиеся на настоящий момент работы по феноменологической психиатрии и экзистенциальному анализу представляют нам, главным образом, описание, даже если оно и является философско-клиническим по своей сути.