Осмотр оружия подтвердил предположения о его владельцах: хорошая сталь клинков, потёртые от частого использования рукояти, а кончики дротиков смазаны жидкостью, которую явно лучше не трогать.

Чем ближе солдат продвигался к цели, тем чаще раздавались выстрелы, отчаяннее звенела сталь клинков, но голоса от этого почему — то становились не страшней, а всё больше как — то даже радостней.

Наши души были пригнаны одна к другой, как кремнёвое точило и сталь клинка — когда одно, будучи приподнятым, увлекает за собой другое, и когда требуется немалое усилие, чтобы разъединить их.

Мысленно он заносил смертоносное оружие над головой и с обнажённой грудью рвался в самую гущу схватки, туда, где под жестокой сталью клинка крушились вены и кости.

Конные отряды сталкивались лоб в лоб, перемешивались в сече, рассыпались, подобно брызгам, и соединялись вновь, чтобы через какое-то время снова рассеяться в этой неразберихе звенящей сталью клинков.

Тут же поднялись опущенные для боя копья за его спиной. Спряталась обнажённая сталь клинков. Легли обратно в колчаны извлечённые из арбалетов стрелы.

Висящая в нескольких сантиметрах над полом фигура даже не дрогнула, когда сталь клинка прошла сквозь неё.

Блеснула сталь клинка телохранителя, подлетевшего к ним, словно буря... всё стихло... из клуба оседавшей пыли выкатилась окровавленная голова безумца.