Ступайте же, целуйтесь себе, мои пташечки!

— Ну а теперь, моя маленькая тюремная пташечка, мы с вами поговорим спокойно!

— Не рано ли пташечка запела?

Не лети же, пташечка, в мой зелёный сад, воротися, молодость, лучше ты назад?

Как придуманное, а не естественное, сравнение это и неверно само по себе: в начале песни губят пташечку злые люди, а в конце она летит к морю, чтобы спастись от вьюги; вьюги эти сравниваются, значит, с злыми толками, погубившими молодца, а звери лесные ставятся в параллель с морскими волнами.

Самое сравнение молодца с пташечкой совершенно не в духе русского народа.

Ступайте же, целуйтесь себе, мои пташечки!

А мне, пташечке, сидеть в клетке».