За прошедшие годы я несколько освоилась с этим явлением, и стихи нынешнего издания гораздо ближе к древним образцам поэзии скальдов и поэтому значительно труднее для восприятия.

Названные жанры в силу своей архаичности позволяют проследить генетические корни отдельных приёмов скальдической формы, а будучи типологически распространёнными, они выявляют присущие поэзии скальдов признаки, сближающие её с погребальной, хулительной и панегирической поэзией других народов.

В сущности, любая концепция происхождения поэзии скальдов ставит во главу угла какой-либо один из её жанров в качестве наиболее архаического или наиболее для неё характерного.

Стеблин-Каменский, в поэзии скальдов достигла необычайного развития архаическая форма авторства, при которой авторское самосознание распространяется только на форму (откуда её крайнее усложнение, гипертрофия), оставаясь инертным по отношению к содержанию (от куда невозможность типизации и лирического переосмысления содержания -LSB- Стеблин-Каменский 1978, 40 — 102; 1979а, 64 — 92; 1979б, 77; 1984, 216 — 229 -RSB-.

Столь же несомненно, однако, что несмотря на длительное сосуществование скальдической и эддической поэзии и несмотря на то, что первая из них в известном смысле более элементарна, чем вторая, в эволюционно-типологическом плане поэзия скальдов — это новый этап в развитии словесного творчества, важнейший шаг на пути к индивидуальному авторству.

Пытаясь упорядочить эти наблюдения, мы не можем не учитывать специфику виденья мира, присущую таким разным жанрам, как «Эдда», саги и поэзия скальдов.

В плане собственно генетическом поэзия скальдов невыводима непосредственно из эддической поэзии, т.

Последняя глава посвящена не поэзии скальдов, т.