Когда такой раздрай между умом и сердцем, надобно уходить в отставку. Но как уйдёшь в такое время? Нельзя. Нужно пить горькую чашу до дна.

Чуть ли не больше всего я боюсь, когда папа пьёт горькую воду.

И теперь что ей остаётся? Терпеть. Пить горький чай. Улыбаться.

И он пил горькую чашу ежедневно, а когда уж сил не хватало, писал на жену челобитные и то сажал её в холодную на цепь, то в крапиву в подполье, а она вслух сладострастно мечтала, как изведёт она его каким-то зелием.

Поэтому он, не переча, пил горькие отвары трав, не ворчал, когда старуха острыми кулачками разминала ему спину и грудь, натирала медвежьим салом и всё время что-то шептала: то ли заклинала, то ли призывала богов.

Положение таких людей гораздо хуже состояния больного и несмышлёного ребёнка, который, боясь пить горькую пилюлю, не желает идти к врачу, обрекая себя на неминуемые муки.

Отчего-то подумалось — так она и не научилась пить горький и чёрный.

Так и мудрые врачи, давая пить горькое лекарство имеющим от него отвращение, нередко обмазывают чашу мёдом.