Не знаю, правда, зачем стоять на красном светофоре, если на улице ни души... Тем не менее поездка заняла не более пятнадцати минут, и мы вошли в ярко освещённое здание.

В жёлтом, колеблющемся свете, падавшем из окон и двери освещённого здания, чернота этого дерева отливала странным багровым отсветом, словно по нему пробегали призраки давно потухших всполохов.

Лунный свет делил улицу на две части, и на освещённых зданиях можно было прочесть: «Музыкальная академия», «Общественная хлебопекарня», «Аптека», «Таможня» и много чего ещё, вплоть до объявлений о предстоящих гладиаторских боях.

Вот оно, и толчок снизу, ещё один — и в иллюминатор вбежали огоньки аэродрома, замедлились и отдалились, а на их место торжественно въехал прямоугольник освещённого здания с главной, немыслимой и тарабарской надписью: AMSTERDAM.

Освещённые здания сменили остовы разбитых домов.

Через двадцать минут машина медленно отъехала в сторону от дороги и освещённого здания, она встала в тёмном месте.

Они в это время уже подходили к ярко освещённому зданию, сквозь окна которого виднелись силуэты множества человеческих фигур.

Они двинулись по гулкому, наполненному снующими людьми, тускло освещённому зданию автовокзала. Со стороны кафе доносился звон посуды, пахло котлетами и борщом.