Но мимо валила толпа, торопились озабоченные люди, и никто не поднимал головы, не замечал, как водружается в московском небе отвратительный знак, совершается казнь родного города.

По улице ходили озабоченные люди, ездили легковые машины и грузовики, гремящие цепями, и ломовые извозчики на телегах с резиновыми шинами переругивались между собой и с прохожими.

Вокруг сновали озабоченные люди — больные, медсёстры, старшеклассники, проходящие обследование, а у стены коридора стоял парень в чёрном джинсовом костюме и старательно изучал плакаты на стене.

Навстречу то и дело попадались озабоченные люди, но никто толком не захотел объяснить ей дорогу, махали на ходу рукой куда-то в неопределённом направлении, или вообще игнорировали.

Им навстречу спешили озабоченные люди, за спиной выли сирены скорой помощи и полиции, квакали десятки автомобильных сигнализаций, но для мальчишек этого гвалта как не существовало.

По коридорам сновали озабоченные люди, нагруженные бумажными папками, проводами, запчастями генераторов, оружием.

Долго бродил по огромному залу, натыкаясь на загруженные доверху тележки, которые толкали перед собой озабоченные люди.

Бросались в глаза серые дома с облупленными фасадами, кучи мусора и мрачные, всегда чем-то озабоченные люди.