Два чемоданчика, перевязанные верёвками, стояли в одном углу комнаты, а на столе перед окном — на подушечке для булавок, на большой пухлой подушечке для булавок, с розовой подкладкой, просвечивавшей сквозь сетку, связанную, наподобие дамского ночного чепца, в диагональ, — лежало письмо.

Он появлялся у её кровати в дни, отведённые для его прихода, и одобрительно улыбался, видя её в белой шёлковой ночной рубашке с высоким воротником и длинными рукавами, с ночным чепцом на голове, розовые шёлковые ленты которого были единственным намёком на легкомыслие.

Старая леди ласково пожелала ему спокойной ночи и оставила его на попечение толстой старухи, которая только что пришла, принеся с собой в узелке маленький молитвенник и большой ночной чепец.

Она запретила ей носить ночной чепец, приучила обращаться на «вы», подавать стакан воды на тарелочке, стучаться в дверь, прежде чем войти в комнату, гладить и крахмалить бельё и помогать при одеванье: она хотела сделать её своей камеристкой.

В этот момент открылась дверь, и появилась заспанная, грозная старуха в ночном чепце, чем-то напоминавшая графиню из «Пиковой дамы», вот только подсвечника в руке ей явно не хватало.

На голове у неё криво был надет белый ночной чепец, сбившийся на самый затылок, и через реденькие седенькие волосы проглядывала желтоватая кожа.

За отдёрнутой занавеской показалась прижатая к стеклу и оттого ещё менее симпатичная, брюзгливая физиономия в обрамлении рюшек ночного чепца.

Скулу щекотали локоны, выбившиеся из-под ночного чепца.