На тупом полукруглом носу машины прямо под огромным изогнутым листом великолепного свинцового стекла (предназначенным, надо понимать, для защиты машиниста от встречного потока воздуха) чётко виднелись чёрные с золотом буквы: «ЗЕФИР».

Люди обступили небольшое пространство перед носом машины, переминались с ноги на ногу; сдавленный шёпот плыл над головами, в сантиметре над пыльным и сальным волосом.

Пугающая бездонная тишина и свист воздуха, вращающего мёртвые лопасти, и отвесное падение с высоты в один километр... И где-то там, внизу, перед самой землёй, метрах в сорока-тридцати, а может, и того меньше, он должен будет резко взять ручку на себя и задрать нос машины, чтобы посадка получилась более или менее мягкой.

Нос машины был задран, как у катера.

Нос машины вмялся в салон вровень с разбитым ветровым стеклом.

Через мгновение, я уже был на улице, под проливным дождём, возле самого носа машины.

Я вцепился в штурвал, чтобы выровнять клюющую носом машину.

Перед носом машины шла какая-то бандитская разборка: орущая толпа пыталась ворваться в зеленоватое здание, смахивавшее на склад.