Словом, проделывали то, что один из удачно проникших на мхатовский «ночник» репортёров назвал «шутками богов».

Он и произносил их не буднично, не разговорно («паэт»), а на старомосковский, на мхатовский манер — с неторопливым и отчётливым «о» в безударном слоге: «Кто кончил жизнь трагически, тот — истинный поэт...».