Когда двое людей внесли тяжёлую, старинную кушетку красного дерева на львиных ножках и со львиною головой, свирепо глядевшей из-под мягкой штофной ручки, — я с минуту колебалась.

Полуциркульный десюдепорт над одной из дверей выполнен в виде горельефа из снопа колосьев, травы, львиной головы, выглядывающей из зарослей, и двух лап, опирающихся на сандрик.

Но львиная голова удивительно напоминает изображение человека, особенно в трактовке глаз, век, бровей, во взгляде, в самом выражении, не столько свирепом, сколько проникнутом хмурой важностью, наконец, в «человеческой» посадке головы на могучей, прорезанной складками шее.

В нём город прятал от завистливых глаз сокровища (золотые и серебряные чаши, венки, щиты, шлемы и золочёные мечи, серебряные позолоченные маски, львиные головы, статуи из слоновой кости).

Почти всю середину просторного кабинета занимал огромный письменный стол, возле которого стояло кресло с прямой спинкой и подлокотниками, украшенными львиными головами из позолоченной бронзы.

Впрочем, — добавил после паузы молодой человек и поднял свою львиную голову, — если вы попросите, я думаю, вам могут предоставить вполне благоустроенное общежитие в студенческом городке, куда сейчас переехали мы.

Не только эта львиная голова, но и сравнения со львами, которые постоянно встречаются в «Илиаде», делают в высшей степени вероятным то, что в той глубокой древности в этой области водились львы.

Двери богато декорировались наличниками, сверху зачастую имели арочное обрамление, а по углам — лопатки, украшались коваными фигурными петлями, «секирными» железными замками и львиными головами с металлическими кольцами.