Это признают и авторы «Философии науки»: «Несмотря на огромные усилия философов науки (особенно представителей логического позитивизма и аналитической философии) чётко задать и эксплицировать критерии научности, эта проблема по-прежнему далека от однозначного решения» -LSB- 1, 17 -RSB-.

Если они варварски слепы ко всему, кроме данного момента, разве не логический позитивизм внушил им то, что ничто другое не может считаться доподлинно существующим?

Логический позитивизм пошёл ещё дальше и, всё так же во имя разума, поднял психогносеологию мелких крючкотворов до статуса научной системы, объявив, что знание состоит из манипуляций с языком.

Крайняя форма инструментализма, называемая позитивизмом (или логическим позитивизмом), утверждает, что все положения, отличные от тех, которые описывают или предсказывают наблюдения, не только излишни, но и бессмысленны.

С точки зрения логического позитивизма оно поступает правильно, потому что философская проблема теории познания (гносеологии, эпистемологии) — проблема происхождения знания и логического обоснования системы знаний — псевдопроблема.

Морриса и представителей логического позитивизма вызвали тот «лингвистический поворот» в философии XX столетия, благодаря которому сформировалась целая новая область знания — философия языка.

Только логический позитивизм полностью решился отказаться от дуалистической теории, считая все психические акты функциями мозга и указывая, что предмет споров заключается в использовании различных языков для описания сознания, поведения и нейрофизиологических процессов.

Выдвинутая ими программа развития «научной философии» оформилась в направление «логический позитивизм».